Хрупкий мир (СИ) - Котов Сергей

Кай смотрел на меня с просыпающимся интересом. Глухая тоска в его глазах медленно таяла.

— В каком-то смысле мне хуже, чем тебе, — продолжал я, — меня тоже создали для чего-то. Моя ДНК — искусственная, как и твоя. Но я не знаю ни своих непосредственных создателей, ни целей. И вот что я тебе скажу. У меня есть одна гипотеза, которая помогает жить. Я думаю, что фундаментальное свойство любой жизни — это всегда искать обходные, нестандартные пути. Нельзя раз и навсегда загнать жизнь в гетто. Она все равно найдет выход. И сделает всё по-своему.

Помолчали, глядя на разгорающийся рассвет. А потом я всё-таки решился сказать:

— И ты был прав насчёт этого шлейфа. Столкновение произошло вне плоскости эклиптики. Не очень высоко — градусов на десять выше орбиты Марса. Но шансы на то, что в этой точке сошлись траектории двух межзвездных скитальцев очень уж незначительные. Что-то у нас тут случилось. И мне очень хочется взглянуть — что же именно.

Кай заинтересованно посмотрел на меня.

— Думаешь, потратить резерв горючего? — спросил он.

— Нет, — я отрицательно помотал головой, — собираюсь использовать по назначению тюрвинг, который мы добыли.

Утром мы перелетели вглубь материка и устроились на обширном каменистом плато, которое я счёл достаточно надёжным, чтобы переждать следующие несколько десятков миллионов лет в стазисе.

Днём отдыхали, набирались сил.

Эксперименты с тюрвингом я отложил на ночь — в тени Земли проще экспериментировать с дальностью прыжков, и радиации поменьше. Плюс на охлаждение не надо энергию тратить; подогреть скафандр в космосе проще, чем охладить.

Имея данные по механизации установки, которую использовали венерианцы для активации тюрвинга, я мог рассчитать нужную силу нажатия на спусковой крючок для прыжков на определённое расстояние. Но не время нажатия. А без этого параметра о точных перемещениях в пространстве даже думать не приходилось. Единственный выход — подбирать нужные значения опытным путём.

Но и тут была сложность. Скорее всего, артефакт переносил хозяина в пространстве линейно. Без учёта кривизны земной поверхности. А, значит, даже минимальный прыжок мог выбросить меня в воздух, на приличную высоту. Парашютов у нас на борту не было. Ситуация могла показаться неразрешимой, если бы не мои особые способности.

— Слушай, мы ведь не обязательно должны это делать, — Кай нервничал, то и дело тревожно поглядывая на темнеющее небо, — можно просто двинуться дальше. Ты разве не хочешь поскорее обратно, в твой мир?

— Ты же сам хотел посмотреть, — улыбнулся я, — и потом, почему-то мне кажется, что дальше не будет так уж легко. Мы малость задержались в прошлом — и посмотри, что нашли, — я продемонстрировал тюрвинг, который держал в правой руке, — так что любопытство иногда даёт весомые преимущества.

— Или губит… — тихо сказал Кай.

— Ну почему сразу губит-то? Что за пессимизм? И вообще — не надо говорить такие вещи перед важным экспериментом, — я сделал «тьфу» через левое плечо, и постучал костяшками вакуумных перчаток по гермошлему.

— Это не я, — Кай вздохнул, — это Книга Ветра и Крови. Ты её процитировал. Я просто дополнил цитату.

— Ясно, — кивнул я.

— Что делать, если ты не вернёшься?

— Мы уже сто раз это проговорили. Продолжай двигаться вперёд. Всю информацию по нашему времени я тебе оставил. Постарайся спасти наш мир. Если мы доживём до полётов к звёздам — ты, возможно, сможешь рано или поздно узнать, что случилось с твоими.

Кай нахмурился, посмотрел мне в глаза, но промолчал.

— Но я вернусь, — добавил я, — даже не сомневайся. Риск не такой большой, как кажется.

— Ты не можешь долго быть в своём супер-режиме. Помнишь, что было на Венере?

Я помнил. Ради спасения Кая из щупалец какого-то местного чудовища мне пришлось войти в режим раньше, чем мы обнаружили бот создателей. Из-за этого мы попали в плен к врагам, и лишь в последний момент чудом выбрались.

— У меня достаточно питьевого концентрата, чтобы восстановить силы, — успокоил я напарника, — а в космосе — там ведь спешить некуда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Запаса кислорода всего на двенадцать часов, — возразил Кай.

— Слушай, мы можем так препираться вечно, — вздохнул я, — скажи лучше честно — ты просто сам хотел быть на моём месте.

Кай вздохнул, и опустил взгляд. А потом улыбнулся.

— Будем считать, ты меня раскусил, — ответил он, — ладно. Я сделал всё, что мог. Со связи только не пропадай.

— Это смотря куда я попаду, — ответил я, — мы не создатели, связи через пятое измерение у нас нет.

— Ты собрался сразу двинуться туда? — Кай кивнул в сторону шлейфа.

— Угу, — ответил я, — сам ведь говоришь, кислорода на двенадцать часов всего.

Пока мы разговаривали, Солнце окончательно скрылось за горизонтом, оставив полыхающий алым небосвод. Из-за метеоритной пыли в атмосфере закаты тут были очень живописными.

— На связи, — сказал я. После чего поднял тюрвинг, тщательно прицелился в зенит и, входя в режим, быстрым движением нажал на спусковой крючок, тщательно фиксируя всё происходящее.

Дорогие читатели!

Напоминаю, что, в ожидании продолжения, вы можете полистать ещё одну мою новую книгу, которая пишется параллельно. Она назвывается «Звездные кадеты». Это не вполне стандартная фантастика — под маской традиционой «космической оперы» тот мир ставит ничуть не менее интересные научные и философские вопросы, чем «Раненые звезды». Не говоря о том, что там вы гарантированно найдёте и неожиданные повороты сюжета, и загадки, и нестандартные задачи, которые стоят перед героями. Не верите — посмотрите комментарии под книгой от моих постоянных читателей:)

7

Учитывая, что артефакт, судя по всему, был способен переносить объекты на космические расстояния, я предполагал, что меня вынесет как минимум на земную орбиту.

Но всё оказалось иначе. Куда опаснее.

Меня подбросило вверх на какие-то жалкие тридцать метров.

Счастье, что я был в полном режиме. А то хотел ведь сэкономить ресурсы, и выйти в режим только на орбите. Ангел-хранитель вразумил, не иначе…

Мгновенно извернувшись в воздухе, я снова нацелился в зенит. В этот раз удерживал спусковой крючок ровно в два раза дольше.

Теперь прыжок вышел более солидным: я падал с высоты чуть больше тысячи метров.

— Первый, ты как? — голос Кая в шлемофоне звучал взволнованно; не удивительно — он ведь наверняка успел увидеть моё появление на тридцати метрах.

— Нормально, — ответил я; разговор почти не отнимал ресурсов, так что молчать не было смысла.

Сопоставляя силу и время нажатия, я сделал несколько прыжков, чтобы «откалибровать» управление тюрвингом. После чего, уже целенаправленно, в один прыжок, оказался на высокой геостационарной орбите.

Это был опасный момент. Я не знал, что происходит с энергией перемещаемого объекта. Вроде бы, согласно закону сохранения энергии, она не должен меняться при перемещении — но тогда моя угловая скорость на орбите равнялась бы угловой скорости на поверхности Земли.

То есть, оказавшись на космической высоте, я должен был мгновенно начать падать вниз, с ускорением свободного падения. Как после манёвра резкого торможения.

Однако, к моему удовлетворению, этого не произошло.

Простой расчёт показал, что моя орбитальная скорость выросла кратно пройденному в прыжке расстоянию.

Конечно, на это потребовалась энергия. Значит, сам тюрвинг где-то её взял. Самое главное — чтобы по пути обратно он так же легко и непринуждённо нашёл способ эту энергию вернуть. Иначе я рисковал вынырнуть в атмосфере на гиперзвуковой скорости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Впрочем, когда нужно будет спускаться — этот момент я, конечно же, проверю. И, при необходимости, рассчитаю серию прыжков, которая позволит плавно погасить скорость.