Планета гарпий - Альберт Валентинов

— Не успею, — радостно подтвердил Василий и поплелся переодеваться. Он давно уже отвык спорить с женой насчет туалетов. Сама Ирина выглядела всегда великолепно. Подумав об этом, Василий задержался у зеркала и слегка подровнял бороду ножницами. Надо же в конце концов преодолеть этот холодок отчуждения между ними.

Вылетели в «автобусе»- огромном танке для массовых перевозок, и еще издали увидели звездолет. Гигантская сигара, пронзая облака, медленно опускалась на планету, опираясь на бледные столбы плазмы. Даже в герметическую кабину танка проникал могучий космодромный ревун, предупреждающий, что близко подходить к посадочной площадке нельзя.

Звездолет сел, и юркие космодромные роботы принялись дезактивировать вокруг него почву. На это ушло минут пятнадцать. Наконец путь был открыт, и танк вплотную подплыл к кораблю. Василий тяжело вздохнул.

— Неймется же людям! Говорят, это судьба всех, кто по тем или иным причинам был вынужден уйти из разведотрядов. Уязвленное самолюбие толкает их в самое пекло, сразу вслед за разведчиками. Недаром считается, что нет больших храбрецов, чем в инспекции: разведчики только открывают планеты, а безопасники проходят их вдоль и поперек, прежде чем допустят других… Ага, люк пошел. Ну, раз-два, делаем радостные лица… Тысяча чертей!!!

В открытом люке звездолета стояла плотная, коренастая девушка в голубом свитере и серых брюках, а из-за ее плеча выглядывала другая — румяная и черноволосая.

— Ущипните меня, чтобы я проснулся! — пробормотал Василий. — Это же…

— Пат! Мимико! — закричала Ирина, бросаясь к звездолету. Подъемник скользнул вниз, доставив девушек на землю. — Пат! Мимико! — повторяла Ирина, смеясь и вытирая слезы, обнимая и целуя девушек. — Какие вы молодцы, что прилетели. Какие молодцы!

— А я разве не молодец? — спросил профессор Сергеев, подходя сзади. Никто не заметил, как подъемник поднялся и снова спустился, доставив его.

— Валерий Константинович! — Ирина кинулась ему на шею.

— Ну это уж слишком! — закричал Буслаев. — Оставь же и мне мою порцию. — И он звучно расцеловался с вновь прибывшими.

— Дорогие друзья, придется прекратить восторги на пятнадцать минут, — сказал профессор. — Ровно столько нам дали на выгрузку. Мы не должны задерживать корабль.

— Как так? — изумилась Ирина. — Экипаж по правилам обязан отдыхать двое суток.

— Так то по правилам. А нас подбросили сюда контрабандой, и корабль тут же уйдет на Эйру. Так что давайте освободим поле.

Он помахал рукой кому-то в корабле и подтолкнул людей к машине. Люк звездолета закрылся, раскалывая воздух, хрипло заорал ревун. Оглушенные люди бросились в герметическую кабину танка. Как только он пересек границу зоны, звездолет выпустил столбы плазмы и медленно поднялся в небо.

— Неудобно как-то: не отдохнули, даже не поужинали, — огорчилась Ирина.

— Ничего, — сказал Сергеев. — Зато график не будет сорван.

Он внимательно оглядел своих бывших подчиненных.

— А тебе, Василий, женитьба пошла на пользу: собранный стал, подтянутый. Про тебя, Ира, не говорю: все такая же красавица.

— Да будет вам! Комплименты — не ваша стихия. Про себя расскажите. Как? Что? На сколько?

Профессор расхохотался.

— Чувствуется хозяйка планеты! «Как? Что? На сколько?» До первого рейсового корабля. Завернули к вам по пути на Землю. За новым назначением.

— За новым назначением?! А Такрия?

— Такрианского отряда больше не существует… — Сергеев весело взглянул на ошеломленные лица Ирины и Василия, намеренно затянул паузу. — Расформирован за ненадобностью. Такриоты твердо стали на ноги и больше в нас не нуждаются.

— Вот это да! — вздохнул Буслаев. — А у нас тут…

— Так какое вам еще нужно назначение? — оживилась Ирина. — Оставайтесь здесь. Девчонкам дадим племена, а вы с вашим опытом…

Сергеев знакомым жестом прервал ее.

— С девушками договаривайтесь сами. Может, они и останутся, да и то после годичного отдыха на Земле: сразу не позволят. А я… — он развел руками, — избран в ученый совет АКР.

— Поздравляю! — от души сказала Ирина.

А Василий подмигнул профессору:

— По такому поводу… У нас как раз сегодня ужин.

— И совет, — вспомнила Ирина. — Вовремя вы прилетели: послушаете, подскажете.

— Совет — это что? Общее собрание? — лукаво спросила Мимико. — Ой, Ирка, я вижу, ты страшно последовательна: на Такрии терпеть не могла общих собраний.

За разговорами и не заметили, как прилетели на Базу.

— Будто и не улетали с Такрии, — восхитилась Мимико. — Копия!

— И костюмы наши: голубой свитер и серые брюки, — рассмеялась Патриция, знакомясь с теми, кто прилетел на совет.

Однако по просьбе Сергеева совет отложили на сутки.

— Если ты, Ира, действительно нуждаешься в моем мнении, то дай время составить его. Ознакомишь сегодня с положением, завтра свезешь в племена, и тогда будем разговаривать, — предложил он, и Ирина немедленно согласилась.

После веселого ужина, «как в добрые такрианские времена», старые подруги уединились в комнате Ирины и заявили, чтобы им не смели мешать, потому что ночь коротка, а им еще надо поговорить.

— Вы же обо всем переговорили! — поразился Буслаев. — Я ведь слышал: и что Мимико вышла замуж, и что Буба родила девочку, а Кача мальчика, и что Олле сделал предложение Патриции и она, наверное, его примет. О чем же еще можно?

Сергеев взял Василия за плечо и усадил на диван.

— Не будем мешать женщинам насыщаться информацией. Тем более, что нам тоже есть что вспомнить.

Они раскупорили бутылку вина, закурили трубки, и потекла неторопливая беседа.

— А помнишь ящеров? — Сергеев прищурился, разгоняя рукой табачный дым.

— Еще бы! Нам с Иркой пришлось провести немало новоодушевляющих часов у них в корабле. Мы частенько вспоминаем то время. Жалко: пропал контакт.

— Да и я вспоминаю. Пытаюсь понять, что заставило их лежать столько времени в болоте? Ведь корабль был исправен. Могли либо улететь, либо колонизировать планету. А они избрали самый дикий, с нашей точки зрения, вариант.

— Так то с нашей… А вы сами утверждали, что земной логикой их поступки не оценить.

— Правильно. Я и сейчас стою на этом, хотя, после тщательного обдумывания, с маленькой поправкой. — Сергеев выколотил пепел из трубки и снова набил ее табаком. — Оценить трудно, но понять необходимо. Не настолько же беспомощна наша логика, чтобы мы не могли осмыслить поступки разумных существ, пусть совсем других, но все же разумных. Ведь как они ни скрывали все, что их касалось, но кое-что стало ясно. Ясно, что для них контакты с другими цивилизациями дело не новое и они предпочитают проводить их огнем и мечом. Ясно, что логическое мышление у них преобладает над эмоциональным, иначе они не бежали бы с Такрии, а развязали бы с нами войну. И, наконец, ясно, что публичная казнь — это признак слабости. Акт, направленный на устрашение несогласных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});