Встреча с демонами - Амелия Хатчинс

в этом лабиринте, что меня волновало.

— Маленькая ведьма, у тебя есть тёмная сторона, пусти её поиграть, — потребовал он с рыком. И в этот момент две вещи вернули меня в реальность: первая — я даже не знаю этого мужчину; вторая — я не собиралась отпускать тёмную сторону, чтобы с кем-то играть. Это стало для меня ушатом холодной воды.

— Остановись, — прошептала я, пытаясь выпрямиться. Затем оттолкнула его, и он отошёл с дерзкой ухмылкой. — Я не могу.

— Потому что ещё не готова к такому, как я, Лена. Но всё ещё впереди. Никто другой не справится с пожаром в твоих глазах. Только если я не ошибся насчёт тебя, — сказал он почти оскорбительно и опустил взгляд на мой торчащий сосок, который был возбуждён, как и всё моё тело. — Возвращайся на вечеринку, побудь ещё молодой. Заведи детей и проживи долгую, скучную жизнь, как предписано ковеном.

От его внезапного изменения настроения я закипела.

— Да иди ты на хер, — злобно прошептала я, поправляя платье.

— Я едва не усадил тебя на него, малышка, — огрызнулся он.

— Но ведь тебе не удалось, — бросила я вызов и тут же, поймав его взгляд, об этом пожалела. Лукьян стал кем-то другим, холодным, отстранённым и уверенным.

— Если я захочу тебя трахнуть, это произойдёт. Ты готова к этому. Твоё тело молит о том, чтобы заполучить желаемое — долгие часы жёсткого и безжалостного секса, пока оно не превратится в желе. Сейчас, твоему разуму не нравится идея заняться со мной сексом, а вот телу — да, судя по тому, насколько ты влажная, очень даже нравится.

— Иди к чёрту, — прошипела я сквозь зубы.

— Не можешь справиться с правдой? — поинтересовался он.

— Мне ничего не надо тебе говорить, — прорычала я. — С чего ты так уверен в этом? Может, я решила проверить, как далеко ты зайдёшь?

Одно его прикосновение и меня не станет.

— Почему тебя не было здесь летом? — спросил он, меняя тему.

— По личным причинам, — ответила я.

— Потому что парень, поцеловавший тебя, трахнулся с кем-то другим? — спросил он, хотя по взгляду понятно, что ответ он знает. Ну, и придурок! Всё это время он знал, что произошло с Тоддом, и играл со мной.

— Слухи, — смущённо прошептала я. — Они как простуда — подхватишь, и в твоём случае всё может усугубиться, переродиться в новый штамм, — шёпотом ответила я.

— Значит, он не переспал ни с кем прямо перед тем, как ты решила выйти за него? — полюбопытствовал он.

— А если да?

— Он долбаный идиот, — прорычал он. — Как я уже говорил, он бы не справился с тобой.

— Ты говоришь так, будто меня знаешь.

— Нет, но встречал достаточно женщин, чтобы разобраться, с какой можно справиться, а с какой надо работать нежностью.

— И какая же я? — настороженно спросила я.

— Ни та и ни другая. Ты из тех, ради которых убивают. Такие, как ты редкость, те, кем нельзя завладеть без их позволения. Ты даже не близка к тому, чтобы быть готовой, так что возвращайся на вечеринку и вырасти.

— Ты такой козёл, — прошептала я. — Никто не убивает, чтобы завладеть женщиной, — начала спорить я.

— В моём мире, да, — предупредил он.

— Ты всегда целуешь незнакомок? — я сменила тему, на что он улыбнулся только глазами.

— Это тебя надо спрашивать. Насколько мне известно, за сегодня ты уже двух мужчин поцеловала.

— Может, я и хотела обоих, — легкомысленно бросила я, и ещё до того, как закончила говорить, поняла, насколько пусты слова.

— Ты наивная. Возвращайся на вечеринку, найди милого парня и осядь. Живи своей жизнью. У многих людей даже на это не было шанса.

— Я здесь ни для того, чтобы стать чьей-то женой. Но кое в чём ты прав, — произнесла я, пытаясь узнать, что скрывалось за его обсидиановыми глазами

— И в чём же?

— Я здесь, чтобы развеяться, стряхнуть старое дерьмо. Принять свои силы и занять своё место. Я не наивная, просто знаю, чего хочу, и это точно не дети. Мне не интересно заводить милейших малышей или найти своё «долго и счастливо». Любовь разрушительна и не более чем ложь, заставляющая людей думать, что их ждёт какая-то великая сила. Так что, почему бы тебе не пойти домой, не остепениться, не завести маленьких милых карапузов и не потеряться отсюда?

Рассмеявшись, он покачал головой, после чего, двигаясь невероятно быстро, оказался рядом, запустил руку мне в волосы, потянул их, заставив запрокинуть голову, и впился в мои губы. Он доминировал в поцелуе, и я поддалась, открыла рот и пустила его. Он не спрашивал разрешения и не нуждался в нём. Его поцелуй был сокрушительным и разрушительным. Дышать мне не нужно было, всё равно дыхание переоценивают.

Так же внезапно, как и начался, поцелуй закончился, а Лукьян исчез, оставляя после себя лишь пряный, мужской аромат и припухлость губ.

Какого чёрта? Он только что на хрен исчез.

Я всё продолжала искать его глазами, когда услышала голос Кендры, наполненный паникой. Она звала мен по имени. Мне пришлось напомнить ступням, что они соединены с ногами, а ноги с тазом, и так далее вверх по анатомической лестнице.

Как, дьявол разбери, он это делает?

— Лена! — вновь раздался озабоченный голос Кендры, ей вторила мама.

— Я здесь, — прокричала я и направилась к входу в лабиринт, не обращая внимания на существо, наблюдающее за мной из тени.

Глава 5

«Ад опустел. Все дьяволы здесь».

© Уильям Шекспир

— Лукьян~

Я наблюдал за ней с балкона недавно отреставрированного поместья Блэкстоун. Она стояла на втором этаже и смотрела на звёзды, будто у них есть все чёртовы ответы.

Человеческие эмоции пронзали её. Противоречие, и всё же нет. Она, без сомнения, меня хотела — ведь выгибала спину, зрачки расширялись, она была влажной от желания. Несмотря на то, что я многое могу контролировать, реакция женщин в это число не входит. Она молода, податлива, хрупка и наивна, как новорождённая. Люди, по своей природе, слабы, и ведьмы ничем не отличаются. Я чувствовал её внутреннюю борьбу, и всё же она позволила мне продолжить и попробовать её.

Впервые за миллиард лет, во мне пробудились эмоции… и это было захватывающе. Почему? Почему она? Из всех жаждущих тёлок, что у меня были, почему член среагировал именно на неё? Почему я чувствую что-то к той, кто даже не понимает, что флиртует со смертью? Она хорошая. Всю её красоту, я бы с удовольствием разбил на миллион осколков, только