Невезучие - Гарольд Денвер

«Да он еще и сексуальный маньяк ко всему прочему!» — подумал Компана.

Между тем, очередная девица, перехватив взгляд Перена, расплывалась призывной улыбкой, желая привлечь к себе внимание и продемонстрировать свои прелести с самой выгодной стороны. Ведь заполучить клиента в столь неурочный час, да еще явного лоха и, по-видимому, денежного, было бы несомненной удачей. Главное — заарканить, а выпотрошить его потом — это уже дело техники.

«Лав», «Амор» — ласкали слух Франсуа зазывные голоса сирен. Одна сирена, нарушая профессиональную солидарность, даже предприняла обходной маневр, положив голову на плечо Компане и промурлыкав:

— Хелло, дарлинг!

Дойдя до конца экспозиции любви и порока, Перен в нерешительности оглянулся на своего помощника. Тот скептически покачал головой. Чтобы не уронить авторитета руководителя спасательной экспедиции, надо было немедленно, не сходя с места, что-то предпринимать.

— Не согласится ли мадемуазель выпить со мной бокал вина? — галантно обратился Франсуа к девушке, сидевшей прямо перед ним.

Девушка окинула победным взором своих менее удачливых подруг и, обвив шею Перена обеими руками, наградила его смачным поцелуем. Не ожидавший такого бурного проявления страсти Перен едва перевел дух.

Придя в себя, Франсуа нежно взял девушку под локоток и отвел ее к свободному столику. Впрочем, в этот час все столики в зале были свободны. С противоположных сторон каждого столика размещались длинные обитые кожей диванчики, как бы приглашавшие посетителей заняться любовью прямо в зале.

— Что мадемуазель будет пить? — Перен продолжал демонстрировать свою французскую галантность. Очевидно, он решил начать допрос свидетеля с завоевания его доверия. Так поступали Великие Сыщики во всех детективных романах, которых Франсуа перечитал великое множество.

— Ай шпрехе франсе нихт! — поведала девица, демонстрируя свои лингвистические способности.

— И на каком же языке вы собираетесь ее допрашивать? — поинтересовался Компана, устраиваясь на соседнем диванчике.

— Что, что? — переспросил Перен, с трудом переключая внимание со свидетельницы на Комлану.

— Я спросил, на каком языке вы собираетесь ее допрашивать? Вы же не знаете испанского.

Вопрос был, конечно, интересный. Как бы давая Франсуа время поразмыслить над ответом, девица зажала ему рот долгим страстным поцелуем. Не ожидавший такого напора Перен потерял равновесие и сполз под стол.

Похоже, любимому ученику Шерлока Холмса и комиссара Мегрэ удалось использовать предоставленную паузу с максимальной эффективностью.

— Я… буду… допрашивать ее… по-английски, — заявил Перен, вылезая из-под стола и переводя дыхание. — В портовых городах обычно все говорят по-английски.

Оказывается, круг чтения Франсуа не ограничивался Конан Дойлем и Сименоном, но включал в себя как минимум еще и Джека Лондона.

— Спуманте! — заорала девица, на секунду отрываясь от Перена.

«Хм! Нашего галльского петушка уже начинают ощипывать!» — ухмыльнулся про себя Компана.

Тем временем Перен сосредоточенно формулировал первый вопрос, который он задаст свидетельнице. Ведь каждому известно, как много зависит от первого вопроса! Обкатав в голове различные варианты, он остановился на наилучшем и произнес что-то вроде: «Чао, бамбино, сорри!»

— Где вы изучали английский? — осведомился Компана, приходя в себя после легкого шока. Но его бестактный вопрос остался без ответа. Подошедший буфетчик швырнул на стол ведерко с остывавшей в нем бутылкой шампанского.

Франсуа недоуменно посмотрел на него. Кажется, он не заказывал ничего подобного. «Очевидно, спуманте — это шампанское по-ихнему!» — догадался он. Что ж, шампанское — это неплохо! Оно позволит свидетельнице расслабиться и лучше припомнить все, что ей известно. Франсуа потянулся к пробке.

— Эй, сеньор, с вас пятьдесят долларов! — буфетчик грубо вмешался в следственный процесс.

«Ого, не слабо! — подумал Компана, — в «Эксельсиоре» цены ниже».

Не желая терять время на препирательства с неотесанным мужланом, Перен извлек из кармана толстую пачку денег и отделил пятидесятидолларовую купюру, швырнув ее на стол. Девица завороженно следила за его манипуляциями. Кое-как скомкав деньги и запихав их обратно в карман, Франсуа откупорил бутылку и разлил шампанское по бокалам.

— За наше столь многообещающее знакомство! — Перен поднес бокал к губам.

Задрав голову, девица лихо опрокинула шампанское себе в рот.

Буфетчик запустил музыкальный автомат. Девица вскочила на ноги и, издав воинственный клич, исполнила несколько довольно-таки сексуальных па.

— Поехали в гостиницу, — предложил Компана.

— Уехать? Сейчас? — удивился Перен. — У нас только начал налаживаться контакт со свидетельницей. Впрочем, вы можете поступать как хотите. Я остаюсь!

— Послушайте, Перен, на что вы рассчитываете?

— Ну, мы потанцуем немного, она почувствует себя в привычной обстановке, успокоится и все мне расскажет. Она что-то знает, Компана! Я это чувствую.

— Она знает, что идиота подцепила. Если вы хотите остаться, отдайте лучше деньги мне.

— Что вы сказали?

— Я сказал, чтобы вы отдали деньги мне, а то еще без денег останетесь!

— Нет, повторите, как вы меня назвали?

— Может быть, глупым? — смутился Компана. Он вспомнил, что Перен почему-то особенно болезненно реагировал на слово «идиот». Взять хотя бы битву при Орли за багажную тележку.

— Нет, не глупым.

— Сумасшедшим?

— Нет, не сумасшедшим. Словом, Компана, завтра я буду говорить с г-ном президентом и доложу ему, как вы вставляете мне палки в колеса и мешаете расследованию. Убирайтесь и не мешайте мне работать!

Компана повернулся и направился к выходу. Уже стоя в дверях, он произнес:

— Поступайте, как хотите. Но может случиться так, что, вернувшись в отель, вы там меня уже не застанете.

Очутившись на улице, сыщик сел в «понтиак» и в сердцах захлопнул дверцу. «Придется этому доморощенному комиссару Мегрэ прогуляться пешочком!» — подумал он мстительно и тронул автомобиль с места.

— Ай гоу виз ю! — услышал Компана мелодичный голосок. Обернувшись, он заметил стоящую на тротуаре брюнетку, которая давеча положила на него глаз. Очевидно, у Перена и Компаны были разные учителя английского языка, потому детектив быстро сообразил, что ему предлагают составить компанию, причем именно по-английски.

«А что, в конце концов? — подумал Компана. — Чем эта девица хуже Переновой шлюхи? Пусть тоже заработает». В том, что подследственная Франсуа без гонорара не останется, он не сомневался.

Компана подал машину назад и приглашающим жестом открыл левую дверцу. Девушка быстро юркнула на сиденье.

Тем временем в веселом доме продолжалось вживание в обстановку. Наконец, Перен решил, что настал момент продолжить беседу со свидетельницей. Он уселся за столик и жестом указал девице место рядом с собой. Та отблагодарила его очередным пылким поцелуем, решив, видимо, что пора брать инициативу в свои руки, быстрым движением расстегнула ему молнию на брюках. Франсуа оторопел. Он представлял себе процедуру допроса несколько иначе. Трудно, согласитесь, сидеть со спущенными штанами и задавать серьезные вопросы девушке, настроенной, мягко выражаясь, несколько легкомысленно.

Перен ощутил, что его авторитет следователя падает, как барометр перед штормом. Что ж, проигрывать тоже надо красиво! Он встал, поправил молнию на брюках, оставил на столе десять долларов и направился к выходу.

Не успела дверь заведения захлопнуться за ним, как свидетельница по делу подбежала к телефону и набрала номер.

Не обнаружив машины на стоянке, Франсуа поднял воротник — с океана дул прохладный ветерок, — засунул руки в карманы и пешком отправился в отель. Тропическая ночь была черна. Редкие фонари не могли рассеять мрак. Путь предстоял неблизкий, к тому же Перен не очень хорошо его запомнил. Словом, у Франсуа были все основания для мрачного настроения. Но больше всего он страдал от уязвленного самолюбия. Этот самодовольный индюк Компана оказался-таки прав, и это было невыносимо. Ничего нового о судьбе Жюли — да, да, именно Жюли, без всяких там «м-ль»— выяснить не удалось.

Так, с каждым шагом все глубже погружаясь в пучину черной меланхолии, Перен успел уже отшагать несколько кварталов, когда за его спиной послышалось тихое урчание мотора. Голубая малолитражка остановилась рядом с ним, и нежный голосок промурлыкал:

— Хелло, такси!

За рулем сидела давешняя свидетельница по делу. Она уже успела переодеться в скромное, очень ей идущее платье и сменить прическу. Ничто в ее облике не напоминало о той профессии, которая позволила ей скопить деньги на машину.

Франсуа благодарно улыбнулся. Его мрачное настроение как рукой сняло.