Монета Бога Теней (СИ) - "Aaron Byrne"

— Мы использовали более стабильные материалы для создания батареи. Такого более не должно повториться, скорее всего, разорвет энергетическое ружье. — Инженер бережно похлопал ладонью по своему творению, наблюдая, как на сонливом лице офицера расползлась улыбка.

— Лишиться рук вместо хребта. — Начал хлопать в ладоши офицер, качая головой и с улыбкой осматривая своих соратников. — Это действительно прогресс, друзья, поблагодарим наших инженеров, ведь теперь, мы будем с целой спиной, правда, почесать ее будет нечем. Но ведь это не страшно, да, друзья мои?

— Самое ужасное, что может случиться: от напряжения лопнет стекло цилиндра и заденет глаза. Вам, кажется, выдают медные шлемы для их защиты, а окуляры с линзой помогут этого избежать, если пользоваться ими, конечно же. Кажется, мы и их делаем, точно, мы! Вы, нам, инженерам, должны, как купцы страже. Взять только ваши шлемы, которые боятся увидеть маги всей нашей проклятой страны. Тут вам и фильтры от ядовитых веществ, и линзы, незаменимые в ночных вылазках, а стиль исполнения какой! Я показал Вам оружие, которое явно опережает свое время, а вы кривите мины и воротите носы.

— Не хотел вас обидеть, но я слишком устал, чтобы по достоинству оценить изобретение. Я не боюсь будущего, просто мне не дают покоя мысли, сколько нас сложит головы в этом рейде, а сколько сгинет в Темнолесье? Простите, но меня трудно чем-либо порадовать, не сегодня уж точно. Сколько экземпляров ружья вы сделали?

— Энергетического ружья! — Поправил толстяк. — Не так много, как хотелось бы. Некоторые ресурсы очень редкие и открыты нашими рудокопами не так давно. Вот этот черный кусочек металла на конце, вместо ствола еще не имеет названия, но мы обнаружили, что он проводит через себя энергию лучше любых других веществ. Своеобразная линза, собирающая внутри энергетический луч, направляет его, куда нужно стрелку. Ружья будут выданы каждому десятому инквизитору.

— Энергетические ружья! — С улыбкой поправил офицер, воодушевив толпу.

Темнолесье — Самый большой лес Нортленда, известный своими необычайно высокими деревьями. Со всех сторон он окружен труднопроходимыми горами и болотами. Населяющие его преступники и головорезы стали главной причиной, по которой об этих местах слагают легенды, часто противоречащие друг другу. Еще одной особенной чертой Темнолесья можно считать тянущиеся вдоль него горы, которые являются своеобразной границей между двумя враждующими странами, и этот рубеж не нуждается в обороне — обитатели леса сама по себе защита, работающая в обе стороны. Офицер инквизиции не мог сомкнуть глаз, зная, что утро наступит через час, через два будет пора собираться, а через три он уже окажется на пути к топям, а затем и Темнолесью.

Следовательно, не будет возможности поесть перед мобилизацией, что лишь увеличит степень его усталости. Встав с кровати в своей подземной спальне, он босиком прошел к письменному столу, ступнями ощущая холод камня. Тусклый свет наступающего утра проходил сквозь щель под низким потолком. В такой комнате жил каждый офицер, а солдат селили этажом ниже, в общем помещении, куда не проникал солнечный свет. Он обитал там давно почти десять лет назад, но и сейчас не может забыть мерзкий запах пота, стоявший в казарме. Худощавое лицо, обрамленное каштановыми волосами, отразилось в зеркале. По всему телу — старые точечные синяки, симметрично размещенные на плечах, ребрах и груди.

— Как меня зовут? — Полушепотом привычно спросил офицер. Он не помнил своего детства, лишь тренировки, тренировки, тренировки. Но был момент, который не выходил у него из головы день изо дня. Он закрыл глаза, пропуская его через свою память, снова и снова. Ему было шестнадцать лет. Он молод, инквизиторы запускают его с серебряным мечом в камеру для узников, где находились два мага, старые женщина и мужчина. Несмотря на то, что они знали: он пришел, чтобы их убить и пройти свой экзамен, отчего-то радовались.

— Мы любим тебя. — Твердили они в унисон, понимая, что собственный сын сейчас убьет их. Инквизитор винил себя, винил их, но не мог обвинить инквизицию. Сомнения в своем ордене и начались после того, как он понял, кем были те люди. Почему я не осознал всего это раньше, еще тогда? — Мучил он себя. Что я наделал? Внутренние противоречия душили его каждую ночь, но стоило ему выйти к другим инквизиторам, и он превращался в человека, преданного своему делу. Раздался стук, офицер смахнул скупую слезу и повернулся к двери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Эй! Зануда, ты спишь? — Послышался голос. Слова принадлежали шкуродеру, его напарнику, отчего страдание на лице инквизитора вмиг сменилось гневом. Больше чем этого изверга он ненавидел лишь себя.

— Убирайся! Мать твою! Живо! — Выругавшись что-то про себя, офицер схватил свой меч и швырнул в дверь, но он наполовину встрял в древесину.

— Черт, ладно! — Крикнул удаляющийся по коридору голос, в котором была нотка удовольствия. Наемнику нравилось выводить из себя своего напарника, и он это понимал.

Молча подойдя к двери, выдернув меч и отбросив его к постели, офицер сполз спиной вниз по стене, оказавшись на темном полу. Так он просидел довольно долго. Иногда проходящие по коридору стражи с факелами что-то насвистывали. А щель от меча, появившаяся в двери, пропускала лучи света. Пальцами офицер проверял болезненность мелких синяков, которые оставляли доспехи инквизиции, но почему-то от этого страдал только он. В чем же дело? — серебро. Оно не только растворяет магию в воздухе, но и способно притягиваться к источнику энергии. Металл вытягивает силу из магов, так обстоит дело и с ним. Экзамен инквизиции заставил убить родителей — волшебников, от них он унаследовал свои способности, не может быть, чтобы главы ордена не знали об этом — так к чему такой эксперимент? Очнувшись от своих мыслей, офицер понял, что давно не моргал. Сжав глаза двумя пальцами, чтобы уменьшить жжение, он, зашевелил губами.

— Кристофер. — Шепнул он, вот какое имя было под запретом с самого детства, с восьми лет. Услышав шаги, он вскочил на ноги и открыл двери, к которым сразу подошло двое инквизиторов. — Пора в путь ребята? — Радостно встретил их офицер, тем самым насторожив пришедших. Дверь была приоткрыта ровно настолько, чтобы собеседники не могли его как следует разглядеть.

— Полная мобилизация, мой офицер. У Вас все в порядке?

— Пожалуй, да. Как никогда раньше. — Инквизиторы откланялись и пошли дальше. После того, как они исчезли из виду, в конце коридора офицер увидел выглядывающего шкуродера, с улыбкой смотревшего на него. Подумать только, какое неуважительное отношение с его стороны. Захлопнув дверь, инквизитор потратил всего сорок пять секунд на то, чтобы одеться, обуться, схватить оружие, включая новое ружье, надеть шлем и предстать в коридоре перед шкуродером, который уже ожидал его в полной боеготовности. Пара секунд — так мало, но ровно столько они смотрели друг на друга, устроив настоящую перепалку взглядами, противнику это занятие показалось слишком затянувшимся. Взгляд офицера был не такой как раньше, в нем читалось не презрение, а нечто другое.

— Хорошее настроение? Твое девичье лоно перестало кровоточить? — Промолвил шкуродер, ожидая, что другие инквизиторы, стоящие позади, поддержат его и тоже подшутят над офицером. Ведь когда он говорил с ними пару минут назад, они яро поддерживали его в том, что инквизитор стал мягкотелым, вовсе не таким, как раньше.

— У тебя гнилое нутро. — Процедил инквизитор сквозь зубы, после чего вмиг оказался перед наглецом. Схватив шкуродера за воротник, вспомнивший свое имя Кристофер, прижал наемника к стене коридора, тем самым напугав пару его сторонников. — Знай свое место, выродок. Что же тебя так изменило, превратило в настоящую мразь? Блуд твоей матери или запойное пьянство отца? Не смей говорить со старшим по рангу в таком тоне! Что пережало тебе мозги? Дай мне еще хоть один повод, хоть малейшую причину усомниться в твоей лояльности к своему офицеру, а именно ко мне, и я побью рекорд того, о ком ты так часто вспоминаешь.