Остров Терезы - МД

прозвучал где-то очень далеко или глубоко во мне.

— Что?..

— Глупо всё ещё называть меня по званию. Называй меня именем.

Только теперь я ощутила то, что великий маг пытался сказать мне уже в третий раз. Он называл меня своей. Моё сердце ёкнуло и, кажется, остановилось. Не знаю, как я выглядела, но Мастер прижал меня к себе, зубами снял перчатку и приложил к моей щеке шероховатую прохладную руку. Очевидно, стараясь удержать от обморока. Я заставила себя считать до десяти, потом до двадцати и дышать, дышать, дышать. Очевидно, мой облик стал надежнее, поскольку Мастер решился на более смелый шаг — он взял мою руку и поцеловал выше запястья. К своему стыду, я тихо восхищенно запищала. Маг обратил ко мне смеющийся взгляд. И, полагаю, с этой секунды судьба моя была предрешена. Увидев улыбку в глубине его глаз и на губах, ласковые искры в густой зеленоватой мане, которая сейчас согревала нас обоих и не давала нам свалиться под порывами ветра в расселину… Я потеряла свое сердце окончательно.

Лесиастрат наклонился ко мне, и его губы коснулись моих. Я обхватила его шею руками. Сердце гудело, и вся душа моя, охваченная пламенем, вплавлялась в какую-то новую сущность, не «он» и не «я», а нечто иное, чего не было прежде.

Лишь когда мы отстранились, я снова вспомнила, что мы застряли на уступе между небом и пропастью, вновь посмотрела вверх по склону.

— Как же нам выбраться?..

Лесиастрат усмехнулся.

— Держись за меня.

Повторять было бы лишнее. Едва маг присогнул колени, я схватилась его за плечо и повисла, как цепкий медвежонок. Лесиастрат прижал меня за талию чуть крепче, выпрямился, и мы плавно поднялись в воздух. Мастеру не нужно было ни тянуть руку вверх, ни шептать заклинание — он просто держал свободную руку слегка наотлёт, и мы оба, как невесомые духи, плыли выше и выше, пока не смогли шагнуть на золотую траву острова Терезы. Лесиастрат отпустил меня, но, уже стоя на земле, я не сразу смогла оторваться от одежды великого мага.

— Испугалась?

Я помотала головой, но, думаю, это выглядело жалко. Предполагаю, что я была бледна, и губы мои были сжаты в тонкую нить.

— Неужели это страшнее, чем летать на дирижабле? — удивился эльф.

— Дирижабль я точно знаю, как работает и от чего может сломаться. А с чистой магией никогда ничего не понятно.

Маг слегка покачал головой. Думаю, он составил неблагоприятное мнение о той чародейской школе, которую я окончила. Однако у нас были заботы, более неотложные, чем обсуждение приёмов магии и качества современного образования. Снег по-прежнему сыпался с неба, и ветер на открытом месте завывал с большей силой. Мои ноги были без обуви и мокрыми, а платье хлопало, как крыло дракона, мечущегося в агонии. Пальцы и спина заледенели, я уже почти их не чувствовала.

Понимая, что я не дойду пешком до замка, Лесиастрат произнёс очередное заклинание. За этим не последовало ни сияния, ни сплетения сложного узора — ничего. Но уверяю, на следующие 20 секунд я перестала мёрзнуть и, кажется, моргать. Лес начинался совсем рядом, и из его ветвей, какого-то бревна, травы и листьев прямо перед нами собрался изумительный конь, глазами которому служили рябиновые кисти, ушами — острые ветки, гривой — золотая листва, а попоной — изумрудно-зелёный мох. Родившись и ожив, конь встряхнулся, осыпав землю россыпью брызг. И вот перед нами стоял деревянный полусобранный-полусплетённый конь, и каждая наружная веточка его была сухой, а внутри там и тут было видно, как поблескивает тёмная влага. Я задохнулась от восторга, но маг не дал мне выразить мои чувства. Он поднял меня на руки и усадил на коня. Волшебное существо чуть повернуло голову и покосилось на меня охряным глазом. Ресницы из рябиновых листьев мягко сомкнулись и разомкнулись. Лесиастрат сел следом и приказал коню ехать в замок Ратэ.

— Быстрее, но осторожно, — добавил маг, и конь, мотнув гривой на столь замысловатый указ, поехал сначала шагом, затем рысцой и, наконец, галопом, едва касаясь деревянными копытами земли. Одной рукой Лесиастрат крепко держался за сучья на шее коня, второй — прижимал меня к груди, чтобы я не упала, но и сама я вцепилась в ветви коня. Корни, кочки и рытвины летели под нами, в лесу казалось, что кусты и деревья вот-вот исполосуют нам лица, однако ни одной царапины не осталось ни на нашей коже, ни на наших одеждах. Вскоре волшебный конь замедлился, перешёл на рысь, затем на шаг — мы въехали в ворота замка. Привратник, бросив алебарду, будто в смертельном испуге, побежал в парадные двери, едва не упав на ступенях высокого крыльца. Второй привратник, напротив, побежал к нам, принял меня, затем подал руку своему господину — но это было лишнее. Лесиастрат был опытным наездником и легко спрыгнул с мшистой попоны. Обернувшись к коню, он не сказал ему ни слова — только кивнул. Конь ответил таким же движением и, с места взяв галоп, исчез за воротами. Лесиастрат укрыл мои плечи плащом, который снял и уже две секунды держал наготове привратник.

Когда мы вошли в холл, госпожа Милена уже почти добежала до парадного входа. Увидев нас, она резко остановилась, будто вспомнив о приличиях, но тут же снова побежала.

— Ради благих и невинных!! Где вы были?!! — прошептала прекрасная лии, и длинные ресницы блестели от слёз.

— Позаботься о ней, — попросил сестру великий маг и передал меня ей. Госпожа коротко кивнула, обняла меня за плечи и повела к лестнице на второй этаж. Сейчас ей хотелось быть с братом, и я бы дошла до своей комнаты сама — но я не знала, куда идти. К счастью, у лестницы нас встретил Эрэн. Я не заметила, когда он вышел из внутренних помещений.

— Я позабочусь о госпоже, — пообещал он Милене, и та с благодарностью посмотрела на управляющего, передала меня, будто ценнейший артефакт, и легкой тенью вернулась к брату — чтобы обнять, укрыть лицо на его груди, а затем ударить ладонью по плечу, осыпать упрёками, лаской и вопросами.

Эрэн увёл меня во внутренний коридор. Я улыбалась. Я была счастлива. Радость, наполнившая этот дом с нашим возвращением, вливалась в меня и всё обращала в блаженство. Сейчас я чувствовала больше, чем когда-либо в жизни. И Эрен, с его замкнутостью и скрытностью, был рядом со мной как поющая свирель — каждая нота, каждый такт отдавались в моём сердце.

— Я вызову лекаря, — предупредил управляющий. — Вы могли простудить лёгкие.

— Это