От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века - Александр Яковлев

Огромное количество оружия помогает усиливать атмосферу страха и подозрительности, столь характерных для этого образа жизни. В результате одного из обследований установлено, что: 43 процента опрошенных боятся выходить на улицу с наступлением темноты; 35 процентов — боятся разговаривать с незнакомыми людьми; 21 процент — боятся ходить пешком; 20 процентов — хотели бы переменить местожительство, потому что боятся преступников.

Даже убежденные защитники американского образа жизни и морали становятся порой в тупик. Широко известный в США проповедник Билл Грэхэм произнес как-то полные горечи слова о цивилизации, которая создала лучшие в мире автомобили, лучшие холодильники и телевизоры, но произвела худших в мире людей. А теперь и телевизоры и автомобили перестали быть лучшими в мире.

В американском министерстве юстиции США хранится досье на членов гигантского преступного треста «Коза ностра». В этом досье имеются карточки на 200 тысяч бизнесменов-преступников. Только нелегальные азартные игры приносят корпорации 7 миллиардов долларов прибылей в год. Никто не знает даже приблизительно размеров прибылей бизнесменов, занимающихся продажей наркотиков. Новые наркотики нелегально производят химические концерны. Но полиция только во сне может посягнуть на святая святых американского образа жизни — миллионеров.

В США стали поистине крылатыми слова сенатора У. Фулбрайта: «Наше великое общество» превратилось в «больное общество». Известный канадский писатель Д. Картер считает, что Соединенные Штаты не только сами больны страшным недугом, но и стремятся заразить им другие народы. Корень зла он видит в постоянном и бессмысленном стремлении ко все большему обогащению. Эта жажда наживы, говорит он, и есть американский образ жизни, который Америка стремится распространить по всему свету.

Таковы факты. Они определяют лицо страны, о которой французская газета «Франс-суар» написала однажды: «Америка — жестокая страна, и она страшится своего будущего». Состояние неуверенности, страха и бессилия современных США хорошо выразил известный публицист Джеймс Рестон. «Дела любой страны плохи, — писал он, — если ее народ чувствует, что он не в силах решить свои важные проблемы, и не знает, чему доверять. У нас нет веры ни в наши общие цели, ни в наши давние религиозные, философские установки, ни в нашу нынешнюю политику, ни в людей, которые планируют или проводят ее в жизнь». Это писалось еще задолго до Уотергейта и других скандалов и разоблачений последнего десятилетия.

Фарисейство буржуазии не знает границ. Оно беспредельно. Оказывается, бедность всего лишь отражение принципа «равных возможностей», фашизм — издержки «демократии», а пропаганда смерти, войны, насилия, преступлений — проявление «свободы». Свободно убивают и свободно хоронят. Линчуют и насилуют. Продают и покупают. Убийц и гробовщиков. Наркотики и пистолеты. Насильников и полицейских. Красоту и новорожденных. Автомобили и политических деятелей. Честь и достоинство. Все, буквально все. В этом — верховный принцип, венчающий мораль американского общества, ибо его этическим мерилом стали деньги.

Но если бы подобный образ жизни оставался сугубо домашним, «привилегией» этой страны, было бы полбеды. Беда в том, что свой «образ жизни» заправилы США пытаются навязать всем народам, всерьез мечтают о создании «мировой империи» с этим образом жизни. Свой страх перед будущим буржуазия хочет сделать всеобщим, истерию своего класса или целого народа — всемирной, одиночество — уделом каждого и всех вместе. Сегодня мессианские вожделения правящих сил США приобрели особенно откровенный агрессивный характер, что представляет реальную угрозу человечеству. Политика насилия за рубежом, возведенная в государственный принцип международных отношений, является прямым продолжением культа насилия внутри страны.

Клянясь в «приверженности» миру, американская политология создает и пропагандирует самые человеконенавистнические доктрины уничтожения людей, по-иному живущих народов, оправдывает войны, если они отвечают интересам капитала. Разглагольствуя о «суверенитете» государств и народов, изображая американский империализм ревнителем «независимости» и «принципа невмешательства» в дела других, буржуазная политология последовательно оправдывает экспорт контрреволюции и все войны, которые когда-либо вели и сейчас ведут США.

Особое место в политической науке занимает обоснование необходимости и неизбежности создания «американской мировой империи». Издается множество книг, в которых доказывается, что нынешний век — век Америки, что США являются «законными» наследниками классических империй прошлого, что новая империя, исполненная в современном, американском стиле, может решить все проблемы на Земле. Возникла, писал известный американский публицист У. Липпман, «грандиозная идея, что весь мир представляет собой сферу жизненно важных американских интересов, которую следует защищать с помощью оружия»[48].

Общественное мнение сегодня не так доверчиво, как раньше, поэтому и приемы современных миссионеров стали потоньше. Наиболее изворотливые социологи, политологи, историки не отождествляют будущую «американскую империю» со старыми, европейскими, они всячески приукрашивают ее «добрыми намерениями», замешенными на альтруизме и филантропии. Да и политики понимают, что времена колониальных военных губернаторов старого образца давно прошли.

Этого не могут не учитывать те, кто призван идеологически обеспечивать и подкреплять военные, политические и экономические программы правящих монополистических кругов, обрабатывать общественное мнение в угоду американскому гегемонизму.

Четких границ между теми или иными направлениями литературы по вопросам политики, войны и мира провести почти невозможно — всякое деление будет условным, поскольку у всех авторов принципиально общая платформа — антикоммунизм. И в то же время различия в освещении тех или иных проблем, подходах к ним могут быть заметными, поэтому определенная классификация возможна.

Крайне правое крыло общественной мысли занимает «бешеная» литература. Она проповедует ядерную войну против социалистических стран, требует установить, и как можно скорее, американское господство над миром. Чтобы иметь некоторое представление о степени политического помешательства американских неофашистов, достаточно упомянуть, что бывших президентов США Ф. Рузвельта, Г. Трумэна, Дж. Кеннеди, Л. Джонсона, Дж. Картера, а также значительную часть министров, входивших в правительства при всех послевоенных президентах, пропаганда «ультристов» относит к помощникам коммунистов или сочувствующим им, именуют их сознательными агентами коммунизма. Бэрчисты (члены фашистского «Общества Джона Бэрча») причисляли к коммунистам Эйзенхауэра и братьев Даллесов. Отъявленного антикоммуниста Киссинджера называли «агентом Коминтерна». Даже Б. Голдуотера, того самого Голдуотера, который шел на президентские выборы 1964 года под флагом неизбежной («лучше сейчас, чем потом») войны против социалистических стран, обвиняли в том, что он «слишком мягок с коммунистами»[49]. От обвинений со стороны ультраправых в «предательстве» оказался не защищен даже Р. Рейган. И лишь умерший сенатор Дж. Маккарти, имя которого стало нарицательным и служит для обозначения того периода в послевоенной истории США, когда быстрыми темпами шла фашизация многих сторон общественной жизни, полностью отвечал, как заявляют американские «ультра», их политическим идеалам, был «стопроцентным американцем».

Именно в этот период крайне правые приобрели значительную силу, начали вырабатывать свою концепцию. Она удивительно незатейлива. Вот ее суть: определяющий фактор политического процесса — это стремление к воплощению морально-этических идеалов, для их утверждения необходим «крестовый поход», где США должна принадлежать ведущая роль как государству — воплощению свободы, демократии и процветания, и конкретные цели — «освобождение» человечества от коммунизма[50]. Именно из этого течения «правых моралистов» выросли сегодняшние «новые правые», в политологической литературе представленные, например, книгами «Новые правые: мы готовы вести за собой», «Доклады новых правых» и т. д.[51].

Распространена в США и литература, которую можно назвать умеренно-консервативной. В ней нет прямых призывов к войне. Поддерживая в целом внешнеполитические акции правящих сил, она тем не менее содержит критику отдельных шагов правительства в международных делах. Но при этом критикуются второстепенные аспекты политики или явно отжившие свой век концепции, а принципиальные политические позиции защищаются. К замечаниям критического толка прислушиваются, как известно, внимательнее, но заодно верят и апологетическим рассуждениям автора.