Мечта каждой женщины - Моника Айронс

Едва они расположились за изящным столиком, как дверь отворилась и вошла горничная с подносом, на котором стояли кофейник, блюдо с пирожными и фарфоровые чашки.

– Угощайся, – предложила хозяйка дома. – Надеюсь, тебе понравится, моя дорогая.

Палома благодарно кивнула. И кофе, и пирожные пришлись ей весьма по вкусу. Закончив обмен любезностями, Палома и донья Долорес завязали непринужденный светский разговор, Хозяйка дома задавала обычные в таких случаях вопросы, но гостья чувствовала, что мысли сеньоры заняты совсем другим. Она явно пыталась составить свое мнение о ней, и, судя по всему, мнение это было весьма благоприятным. Глядя на мать, повеселел и Антонио, его взгляд потеплел, в глазах заплясали лукавые искорки.

– А теперь, дорогая, я покажу тебе твою комнату, – сказала донья Долорес.

Она провела Палому в огромную, как и все помещения в доме, но уютную спальню. Девушка огляделась. Старинная мебель, несколько картин на стене, широкая кровать под тяжелым узорчатым покрывалом. Взгляд ее задержался на пейзаже, висящем над комодом в углу комнаты. Наметанный глаз мигом определил, что вещица эта стоит целого состояния. Впрочем, думать об этом сейчас не хотелось. Палома была слишком растрогана оказанным ей теплым приемом. Впервые за многие годы она чувствовала, что ей действительно рады, и чувство это заполнило все ее существо…

– Надеюсь, тебе будет удобно там, наверху, – улыбнулась донья Долорес, когда они спустились обратно в гостиную. – Если что-то придется не по вкусу, только скажи. Сделаем так, как тебе нравится.

– Что вы, – растроганно произнесла Палома, – все просто замечательно. – Неожиданно на глаза ее навернулись слезы.

– Что с тобой, дорогая? – встревожилась донья Долорес. – Антонио, ты чем-то обидел нашу гостью?

– Что ты, мама, – быстро ответил он.

– Так в чем же дело?

Палома улыбнулась.

– Совсем наоборот. Вы так добры ко мне, – растроганно произнесла она. – Так добры!

Антонио вдруг принял озабоченный вид.

– Милые дамы, мне искренне жаль покидать вас, но боюсь, работа меня заждалась. Не хочу показаться невежливым, но мне нужно поехать в офис. Я и так слишком долго бездельничал.

Антонио поцеловал мать, чуть помедлил и коснулся губами щеки Паломы.

– Ну что за манеры! – воскликнула донья Долорес, едва за ним закрылась дверь. – Ты уж извини его, дорогая.

– О чем речь! Я сразу поняла, что он трудоголик, – улыбнулась Палома. – К тому же он действительно потерял много времени со мной.

– Ну что ж, дорогая, надеюсь, мы с тобой отлично поладим.

На ужин донья Долорес предложила Паломе несколько превосходно приготовленных блюд испанской кухни.

– Я знаю, что ты привыкла ко всему американскому, – сказала она с некоторым снисхождением. – Но в душе-то ты испанка, не так ли?

– Да, сеньора, – ответила Палома по-испански, глядя донье Долорес в глаза и пытаясь понять, как много той известно о ее жизни.

В темных глазах пожилой женщины читались понимание и знание. Что ж, Антонио, похоже, рассказал ей все.

С этого момента они начали говорить по-испански и через несколько минут уже были задушевными подругами.

– Кстати, не хочешь позвонить отцу и сообщить, что ты здесь? – спросила донья Долорес.

От этих слов Палома почувствовала неловкость, но пересилила себя и набрала номер. Незнакомый голос сообщил, что сеньор де ла Росса с женой в отъезде. Человек на том конце провода несказанно удивился, когда Палома попросила передать хозяину дома, что ему звонила младшая дочь. Было ясно, что ее собеседник, кем бы он ни был, ни разу не слышал ее имени. А значит, отец ни разу не упоминал его. Старая боль с новой силой пронзила Палому, но она приказала себе не раскисать и уже через минуту вновь непринужденно болтала с доньей Долорес…

На следующее утро мать Антонио повезла гостью на прогулку по Мадриду. Девушка давно не была в родном городе и теперь словно заново открывала для себя места, которые некогда любила. Стояла прекрасная погода, по центру гуляло множество туристов, и город буквально излучал магнетическую энергию европейской столицы. Пообедав в небольшом, но весьма дорогом ресторанчике, женщины еще немного прогулялись, благо после полудня солнце палило уже не так сильно. Проходя мимо огромного современного здания, донья Долорес указала рукой куда-то вверх.

– Вот здесь живет Антонио.

Палома запрокинула голову и увидела ряд высоких окон, запертых и завешенных темными шторами. Видно, Антонио не любил распахивать не только душу.

– Уверена, там очень мило. – Палома вежливо улыбнулась.

А ведь с того момента, как Антонио, сославшись на неотложные дела, покинул гостиную дома своей матери, она больше не видела его. Интересно, только ли работа тому виной? Впрочем, он предупреждал, что самое главное – найти общий язык с его матерью. А в этом Палома, кажется, преуспела.

В приятных и неутомительных прогулках по музеям, художественным галереям и паркам прошло еще три дня. От Антонио по-прежнему не было ни слуху ни духу.

Донья Долорес не докучала Паломе ненужными расспросами, но однажды за вечерним кофе вдруг решительно произнесла:

– Думаю, пора поговорить о том, что нам обеим не дает покоя. Спрошу прямо: ты находишь чудовищным то, что я занимаюсь поисками подходящей супруги для моего мальчика?

– Для меня это немного странно, – осторожно сказала Палома. – Разве самого Антонио прельщает идея предложить руку и сердце женщине, к которой он равнодушен?

– Еще как прельщает, в том-то и беда, – вздохнула донья Долорес. – Видишь ли, он уже был помолвлен однажды. Но свадьба не состоялась. Антонио сильно потрясло случившееся. С тех пор он считает, что в таком важном деле, как женитьба, сантименты только мешают.

– Он любил ее? – с замиранием сердца спросила Палома.

– Думаю, да. Честно говоря, мы никогда не говорили об этом. Антонио захлопнул дверь в свое прошлое и никого туда не пускает. Я не исключение. Так что, поверь, об этой стороне его жизни мне известно не больше твоего. Что же касается тебя, дорогая Палома, то я очень тепло относилась к твоей матери, бедняжке Кармен. И что греха таить, мне было бы очень приятно, если бы мы с тобой породнились. – Пожилая женщина с надеждой посмотрела на Палому.

– Расскажите мне о вашей дружбе с моей мамой. Я ведь толком ничего об этом не знаю.

– Ну что ж, мы познакомились давным-давно, еще в детстве. Я была моложе Кармен, и она практически заменила мне заботливую старшую сестру. Я многим обязана ей. Можно сказать, она открыла мне путь во взрослую жизнь, и я никогда, никогда этого не забуду. – Донья Долорес вздохнула. – Я была подружкой на ее свадьбе. Мне и в голову не могло прийти, как печально для нее все кончится! Помню, мы мечтали о том, чтобы наши дети были так же дружны, как мы сами. Потом твоя несчастная мать покинула страну, а через несколько лет трагически погибла. Мне до сих пор ее не хватает. Пожалуй, она была единственной, кому я по-настоящему доверяла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});