Наследница чужой жизни - Татьяна Юрьевна Лисицына

– Форд за тобой ехал, а ты его шлагбаумом чуть не прихлопнула.

− Знаю я этого водилу, он за парковку на улице платить не хочет. К нам приезжает и ещё выезд перекрывает своей мыльницей. Номер телефона он, видите ли, оставляет. А почему я должна мёрзнуть на морозе и ему звонить?

− Ну а дворник чем провинился?

Алиса повернулась к нему, и Стас снова не мог оторваться от её глаз. Утонул в них. Некоторое время они так и смотрели друг на друга, пока Стас не буркнул:

− Ты на дорогу смотри.

Алиса притормозила у бордюра.

− Ты прости меня. Сама не знаю, что я так на всех бросаюсь. Но дворник тоже сучара, он пускает к нам во двор чужие машины за бабки. Ну как так можно? – она снова посмотрела на него и раздражённо откинула назад волосы.

Какой потрясающий цвет волос, подумал Стас.

– Не могу жить в этом мире, − вдруг пожаловалась девушка и по щеке вдруг поползла слеза.

− Эй, Алиса…

− Алла.

− Ну ты давай, не хныкай, а? – растерялся Стас. – Мы с тобой пятнадцать минут знакомы, а ты уже троим мозг вынесла.

− Я устала. У меня ещё и муж козёл полный. Денег не может заработать. Того и гляди из квартиры попрут.

А вот с этим я согласен, подумал Стас. И, вообще, она права, если разобраться. Только грубо как-то всё делает, а потом ещё и переживает из-за этого.

− Ладно, − Алла вырулила на дорогу и поехала по Большой Грузинской в сторону Тверской. – Стас хорошо знал этот район. Они с Андрюхой тут всё исходили. И вот в этой кафешке, где бургеры делали, были, и вот здесь в эти новые высокие дома на Брестской заходили.

− Слушай, а Старбакс тут есть. Не понимаю, зачем на машине поехали, − заметил Стас.

Алла повернулась к нему.

− Я люблю ездить на машине. Любимое занятие кататься по городу и рассматривать здания. Потом останавливаюсь перекусить где-нибудь. Снова еду. Вспоминаю, как раньше здесь было. Вот здесь, например, был ресторан «Якорь». – Алиса повернула на Тверскую.

− Да уж, в Москве многое изменилось, − заметил Стас.

− Вот тут был ресторан «София», − заметила Алиса, когда подъехали к площади Маяковского. – Качелей, конечно, не было. Да и, вообще, улица эта называлась в честь Горького. Хотя Тверская мне больше нравится. А вот здесь был ресторан «Арагви» − сказала Алла, когда они проезжали мимо памятника Юрию Долгорукову. – Шашлыки тут были великолепны. − А вот тут кафе «Космос» и знаменитое кафе «Московское», − продолжала экскурсию Алла. – Тут было такое потрясающее мороженое с печеньем. А в «Космосе» фирменным было: два шарика, политых шоколадом и посыпанных орешками. Мне всегда казалось, что это две планеты.

Они встали в пробку на светофоре перед тем, как повернуть налево, и Алла продолжила:

− Знаешь, когда я училась в институте, у меня были жуткие трудности с высшей математикой. Не было ни одного мальчишки в группе, который бы не сделал мне задания. Остался один самый красивый. Ну я набралась храбрости и попросила его. Он не отказал, только странно как-то на меня посмотрел и сказал, что буду должна. Ну и когда он мне принёс чертёж, я пригласила его в «Московское». Он сидел напротив меня, такой красивый, с чёрными волосами, очень гладкими и причёсанными и карими распахнутыми глазами. А лицо у него было таким мужественным, как у актёра. И мне было так приятно, что он сидел со мной за столиком в одном из лучших кафе. А внизу текла, наполненная автомобилями, улица Горького. И я чувствовала себя такой взрослой, хотя была студенткой первого курса. А потом, − Алла повернулась к Стасу, и он увидел у неё на лице такое счастливое выражение, какое бывает, когда девушка влюблена. – А потом я заказала шампанское.

− Шампанское? – Стас засмеялся. – А он?

− Расслабился и сказал, что я ему всегда нравилась. А когда принесли счёт, не позволил мне заплатить.

Сзади раздался сигнал автомобиля, потом ещё один, а они всё смотрели друг на друга и ничего не слышали.

− Знаешь, а ты похож на него, − улыбнулась Алла, отчего на щеках у неё появились ямочки.

− Я?! Похож?

Гудки становились настойчивее, машины объезжали их справа и слева, заглядывая в стёкла, но этого не замечали ни Алла, ушедшая в воспоминания, ни Стас, шокированный признанием. У него, вообще, голова шла кругом.

Стас пригляделся к Алле. Они были ровесниками, но он не помнил ни кафе «Московское», ни «Космос». Да и, вообще, ничего из перечисленного.

Молодые люди опомнились, когда парень постучал им в окно.

− У вас проблемы? – спросил он, когда Алла опустила стекло.

− Это у тебя проблемы, придурок! Хочу здесь стоять и буду!

Алла изо всех сил нажала на педаль газа, и автомобиль рванулся с места так, что взвизгнули тормоза. Стас смотрел на её профиль: губы злобно поджаты, лицо напряжено.

Это была совсем не та девушка, которая только что рассказывала про мороженое.

Да что же такое происходит?!

Алла погрузилась в молчание и повезла его дальше. Проехала Китай– город и повернула на набережную. Казалось, девушка больше не смотрела по сторонам, а только на дорогу. Оживилась возле Храма Христа Спасителя.

− Представляешь, меня мама сюда водила плавать. Это было так прикольно: вокруг зима, сугробы, а тебе тепло. Только голова наружу в вязаной шапочке.

Алла хихикнула.

Стас ещё больше напрягся. Он знал, что раньше здесь был бассейн. Всё это не укладывалось в голове, которая опять начала болеть. Хотелось кофе. Поесть. Может, тогда он всё поймёт?! Дотронулся до её руки.

− Алла?

− Потерпи! Уже скоро!

Алла остановилась возле высотки на Котельнической набережной.

− Конец маршрута! – объявила девушка и, хлопнув дверью, вышла. Облокотилась на парапет и уставилась на дом. Стасу ничего не оставалось, как последовать её примеру. С набережной дул холодный ветер, в лицо летел снег, но Алла стояла без шапки, лишь иногда отбрасывала прядь, падающую на лицо.

− Представляешь, я жила здесь, − объявила она, не глядя на Стаса. – А теперь живу в этой халупе с придурком мужем.

Стас подумал, что сталинский дом на Тишинке вряд ли можно назвать халупой, но, конечно, это было несравнимо со сталинской высоткой.

− Представляешь, я каждый день приезжаю сюда, − сказала