Не грози некроманту, попивая сок в Светлой Обители (СИ) - Цыбанова Надежда

Нет, мы темные тоже не особо извиняемся. Наш куратор так вообще подобных слов не знает. Но мы это и не прячем за благостными физиономиями.

Как сказал Чойт Сизар: «Не заблудитесь».

Действительно. Я оценила хорошо вытоптанную тропинку. По-моему, она прекрасно сошла бы за тракт.

— Ничего себе делянка, — ошарашенно хрюкнул Лауфман, рассматривая огромное поле конопли.

Если его поджечь, из столицы будет видно.

— Поступим так, — я подставила локоть Килу. — Нашлю мор.

— Кха? С ума сошла! Ты же лес погубишь!

— Забыл, как вы уничтожили в теплице грядку с тинторами? — Между прочим, это был мой зачет. Месяц выращивала. Ничего, ответный амулет неудачи в виде небольшой булавки помог завалить светлому экзамен по боевым чарам. Он пять раз пересдавал, поскольку профессор слегка обиделся на усовершенствование своей внешности огромной грудью. Забавно смотрелось двухметровый мужик с суровым лицом и бородой красиво возлежащей на шестом размере. — Благостный полог поставь.

— Не извращай наши заклинания! — обиделся Лауфман.

— Я сейчас несколько не в настроении произносить всю ту галиматью, что вы любите навертеть, — прозрачно намекнула на чью-то попытку подставы.

Светлый тут же вскинул обе ладони:

— Благостный полог, так благостный полог.

Никогда не думала, что борьба за здоровье людей так утомительно. Израсходовались мы на пару знатно. Обратно брели, привалившись плечом друг к другу, и даже не ругались, а только слушали сзади всхлипы. Мужские.

Глава 4. Дело о вредном домовом.

Я по уши в муке, хоть сейчас запекай пирожок в полный рост, заглянула в курятник. Лауфман в перьях и прочих отходах жизнедеятельности птиц выписывал па на скользком полу, пытаясь ухватить вертлявого домового. Нечисть мерзко хихикала и уворачивалась, создавая переполох среди кур и одного петуха. Хозяин гарема уже пару раз выказал свое неудовольствие от присутствия чужого мужчины. Из-за этого светлый периодически морщился и тер… попу.

— Закрой дверь! — рявкнул Лауфман на меня, сдувая с лица растрепанные пряди.

В этот до отвратительного солнечный денек мне не стоило просыпаться. Совсем.

Когда я, сладко потягиваясь, спустилась в столовую (она же кухня, она же гостиная — все-таки единственная комната на первом этаже), чуть не споткнулась на последней ступеньке.

— Изволила встать? — заплетающимся языком проговорил напарник, прикладываясь к стакану.

В комнате отчетливо витал запах ядреной сивухи. Сразу зачесался нос и из глаз брызнули слезы. Такое ощущение, что закусывал он сырым луком и чесноком. Целой плетенкой.

— А-а-а… а-а-а… Кил куда улетел? — сумела я чудом вернуть себе дар речи.

— Откуда я знаю, где этого демона носит, — фыркнул светлый, чуть не тюкнувшись головой об стол.

Я аккуратно присела напротив него, протерла глаза, но картинка не поменялась.

— А в честь чего обильное возлияние в полдень? — осторожно уточнила я. Такого Лауфмана вижу впервые в жизни.

Он пьяно прищурился:

— Ик. Ты что письма из дома не получаешь? Ик.

Пришлось налить воды и подать болезному.

— Месяц с начала практики прошел. Мы не настолько соскучились друг по другу.

— На. Читай.

Передо мной на стол легли мятые листы. Даже по почерку видно, что писала светлая — завитушка на завитушке. Ознакомившись с первыми двумя строчками, я мрачно подняла глаза на Лауфмана.

— А давай ты скажешь, откуда читать. А то боюсь розовый сироп, который разлила твоя маменька, описывая тоску, вызовет во мне острый приступ диабета.

Несколько напрягло, когда светлый не огрызнулся в ответ. Весьма подозрительно.

— Вот, — он забрал три листа, оставив только последний. Сильна у него матушка.

Я прочитала. Не поверила. Перечитала. Потом встала, взяла еще один стакан и налила из пузатой бутылки то, что употреблял Лауфман. Горло обжег крепкий алкоголь.

— Я не хочу! — вдруг абсолютно по-детски захныкал напарник.

— Я и подавно! — зашипела на него в ответ. — Что-нибудь придумаем.

— Что?! — продолжал выть светлый. — Это приказ Совета Гильдий! Мой отец ничего тут поделать не сможет!

— Я тебя, наверное, сейчас дико разочарую, но тут ДАЖЕ мой отец бессилен, что уж говорить о Главном светлом Жреце. — Я щелкнула по стакану. — Вот как мы поступим для начала. — С пальцев сорвалось зеленое облако, влетевшее Лауфману в грудь. Тот поморщился, но спорить с моментальным отрезвлением не стал. — Бери чистый лист и пиши.

— Завещание? — подозрительно поинтересовался светлый.

— Пиши, я продиктую. Я, Ашер Лауфман, в здравом уме и твердой памяти, торжественно клянусь, что никогда не женюсь на Лие Вайнер. Я лучше съем свой диплом, освою левитацию и телепортацию. Слова закрепляю перед двумя богами. Ставь подпись и число.

— Зачем это? — парень сначала старательно все сделал, а потом решил спросить. Логика.

— Страховка. Ваша покровительница всякие бумажки уважает.

— А почему ты такую не напишешь? — подозрительно дыхнул убойным перегаром на меня светлый.

— Чтобы Тьма ей слезы от смеха вытерла? — я скептически фыркнула.

В раскрытом окне показалось седая голова бабы Зуси. Прикинув расстояние до земли, я восхищенно присвистнула — сильна в старушке жажда подслушивать.

— Деточка, я по делу, — затрещала она, заметив, что шпионаж не удался. — Там у Мирки беда приключилась. Домовой с ума сошел! Всю утварь перебил, крупы рассыпал, пух из подушек повыдирал!

Мы с Лауфманом синхронно вздохнули. Есть у нас сейчас дело поважнее мелкой нечисти, но и отказать в помощи мы не имеем права.

Домовые существа мирные. Даже полезные, если не забывать кормить их. Многие прекрасно живут с ними долгие годы. Простые люди считают, что они приносят счастье в дом. Но на самом деле эта нечисть питается негативным фоном, уничтожая его. Там где поселился домовой и дышится легче и улыбаться всегда хочется. Но бывают и срывы.

Мирка молодая вдова красивая и сочная, что не добавляло ей любви женского населения городка, в отчаянии кусала губы и заламывала руки. Мой похмельный напарник жадно взглянул на грудь в вырезе блузки страдалицы и облизнулся. Рука сама отвесила ему смачный подзатыльник. Светлый не ожидал внезапного нападения слишком увлеченный картиной, и мой инерционный посыл отправил его протирать мощеную дорожку к дому.

— Вайнер! — взвыла будущая жертва кастрации.

Я в лучших традициях темных еще и наступила ему на спину, перелезая через эту тушу. Поднялась на крыльцо и спросила у слегка контуженой хозяйки:

— Блюдце с молоком и краюху хлеба регулярно ставили?

Бледная женщина кивнула:

— Раз в неделю. Как положено. — Дом вздрогнул. — В подпал забрался пакостник! Самогонный аппарат сломал! Как же я теперь без своих настоичек-то буду!

Это Феликтон, Лия, тут несколько другие ценности.

Но нельзя удержаться и не сделать пакость светлому. Я ткнула пальцем в напарника, отряхивающего свой стандартно белый костюм:

— Он починит. — А что просмотр грудей бесплатным не бывает. Ладно, на душе стало хорошо, можно и делом заняться. — В доме драка или крупная ссора была?

Женщина, успокоенная моим обещанием вернуть главную ценность вдовьего одиночества, сразу перешла на деловой тон:

— Вчера с соседкой у забора ругалась. Она, видишь ли, думает, будто я ее мужа козла плешивого соблазняю. А то, что он от моих окон не отлипает, ее не волнует. Я уже городскому главе жаловалась. А толку. Вуайерист старый.

У забора это не то. В доме должен быть сильный источник негативного фона, чтобы нечисть переела. Придется ловить.

В этот день самогонный аппарат уступил в рейтинге потерь пару позиций. Мы разнесли все что могли. В свое оправдание добавлю — не специально. На домовых не действует магия ни светлая, ни темная. А поймать руками мелкое юркое существо размером с две ладони это еще умудриться надо.

Сначала я стратегически засела на столе с большим полотенцем в руках, а Лауфман загонял домового в ловушку. Но нечисть хитро юркнула под кровать. Напарник рванул конструкцию, щедро обсыпанную перьями вверх, чтобы расширить себе пространство для маневра. Это нехитрое действие оставило хозяйку без спального места. Лауфман почесал затылок, осматривая руины кровати, и пожал плечами. Я от нетерпения подпрыгнула на столе… и тут же лихо скатилась с горки, когда мебель осталась без двух ножек.