Дома как люди - Андрей Кокоулин

Славка подхватил так и не распакованный мягкий чемодан, сумку с визиографом и игровыми джойстиками повесил на плечо.

— Ну, я все.

Ника бросила последний взгляд на прозрачную крышу.

— А вид хороший.

— Ага, с него тоже снимали. Ну, пошли? — Славка схватился за круглую дверную ручку.

Дверь не открылась. Он подергал снова.

— Блин, одни и те же приемчики.

— Что? — спросила Ника.

— Не выпускает. — Славка постучал костяшкой пальца по пластиковой филенке. — Эй, это уже перебор.

— Я сейчас, — сообщил Генрих. И проорал уже в сторону: — Умри-умри-умри! Ага! Ф-фуууу… И контрольный.

— Мы хотим выйти, — сказала Ника сквозь шелест электричества.

Славка боднул дверь плечом.

— Да слышу я, слышу, — вяло отозвался дом. — Какие вы все же… Вот, честно, разве я не имею права на ошибку? Разве однажды оступившийся не достоин прощения? Порицать — порицайте, но дайте шанс и исправиться.

— Нет, — твердо сказал Славка. — Вы двери заперли.

— Ну, запер. — Генрих вздохнул. — Я старенький, мне одиноко. Мне так хочется потиска… кхм… Пожалейте, а?

— Вы сумасшедший! Вы это понимаете? — выкрикнула Ника.

Дом неожиданно хихикнул.

— Да где здесь сумасшествие? Здесь четкий расчет.

— Я сейчас дверь выбью, — пообещал Славка.

— Погодите, — сказал Генрих. — Давайте забудем все. Раз — и забыли. Я забываю про компенсацию…

— Какую компенсацию?

— Ну как же? Тварь-то вы принесли. Она у меня полдома — вдребезги. А сколько роботов погибло — ужас!

— Так вы же сами отправили нас к Эйглицу!

— Скажите еще, за этой тварью и отправил. Эх, молодые люди, люди ли вы после этого? Может, вы с Эйглицем сговорились.

— Что? — возмутилась Ника. — Это вы, скорее, сговорились!

— Зачем?

— Ха! — сказал Славка. — Чтобы с нас компенсацию потребовать!

— Ну нет, ну что вы! Чтобы я с Эйглицем… Вы меня за какой-то другой дом принимаете. Те, другие, возможно, но я — никогда!

— Тогда выпустите нас, — сказал Славка.

Генрих с минуту молчал, раздумывая.

— Знаете, — заявил он наконец, — я взорву нас. Вас и себя.

— У вас что, есть взрывчатка? — усмехнулся Славка.

— Ну, сожгу. Я вполне могу это сделать.

— Зачем?

— Потому что вы черствые, бездушные люди! День не прошел, а вы уже засобирались. А каково мне? Я же себя дряхлым казематом чувствую, архитектурным уродом, вековой развалиной. Все от меня бегу-ут…

Дом завсхлипывал.

— Да ладно вам.

Прислушавшись, Славка расслышал за дверью слабое позвякивание.

— Что вы там делаете? — крикнул он.

После толчка плечом, звяканье послышалось явственней. Славка отступил на метр.

— Слава, не смей! — произнес дом. — Мы можем договориться.

— Если только снаружи.

Славка с размаха пнул дверь ногой в район замка. Что-то в ней хрустнуло, щелкнуло, край отстал. Опять раздалось звяканье.

— Слава, Слава, ты меня разозлил…

Ника взвизгнула — из-под кровати на Славку грозно двинулся робот-уборщик, но он был маленький, и ему оказалось достаточно удара носком ботинка, чтобы откатиться к ванной и там замереть.

Славка почувствовал, как злой адреналин забурлил в крови. Нападение? Это уже ни в какие ворота! Безумие какое-то!

— Ах, так?

Оставив чемодан, он снова штурмовал дверь, теперь уже нацелившись плечом.

— Солдаты мои, сомкните ряды! — завопил Генрих.

Баммм! Филенка треснула и провалилась наружу. Дверь сорвало с верхней петли. За дверью раскатилась пирамида из роботов, которую Генрих строил, пытаясь замуровать Славку с Никой в комнате.

— Бежим! — Славка подал ладонь Нике.

Девушка поймала его пальцы.

Они выскочили на лестницу и, распинав роботов, устремились вниз.

— А-а-а! — орал Генрих. — Что у меня за солдаты такие! Бесполезные лилипуты! Мне бы кого-нибудь покрупнее… Ох, ребята, ох, дождались вы!

Ника чуть не грянула со ступенек, наступив на диск робополотера, но Славка вовремя ее поддержал. Они спустились на веранду, и молодой человек сначала вооружился поленом, а затем выхватил из подставки у камина длинную кочергу.

Из гостиной, поскрипывая, выехал им навстречу вооруженный ножом сервировщик.

— Ага! Не ожидали? — сказал Генрих.

Гремя вилками и ложками во внутренностях, сервировщик взял разгон.

— Осторожнее! — крикнула Ника.

Славка увернулся от громоздкой тумбы на колесиках, но робот успел пропороть ткань сумки с визиографом и споро развернулся.

— Что? Страшно? — засмеялся дом.

Сервировщик перекинул нож из одного манипулятора в другой.

Славка замахнулся кочергой. Металл ударился о металл. Проскочили искры. Сервировщик заскрипел колесами.

Ника застыла у лестницы.

— Беги из дома! — пропыхтел Славка, тесня робота в угол к камину.

— А ты? — испуганно спросила Ника.

— Да ничего со мною не случиться, — Славка попытался пнуть ногой по близкому колесу. — Беги!

— Хорошо.

Ника проскочила в гостиную. Какая-то железяка спланировала на нее с потолка, но девушка, взвизгнув, отбила ее рюкзачком.

Железяка свирепо зажужжала, на тонких ножках засеменила следом, но Ника уже выбралась в прихожую, обрушила баррикадой столик и тумбу в колониальном стиле (жужжание заглохло) и подбежала к входным дверям.

— Славка!

— Что?

— Здесь тоже заперто.

— Черт! Бей окна!

Славка отбил манипулятор с ножом, но получил в грудь выдвижным ящиком и в ворохе вилок с ложками отлетел к стене.

Сервировщик надвинулся.

Славка отпрыгнул в сторону. Нож вонзился в стеновую панель и застрял в ней.

— Черт! — прокомментировал дом.

Не давая Генриху опомниться, Славка с размаха опустил кочергу на манипулятор. Рука загудела от отдачи, но зато манипулятор лопнул детальками и со звоном отпал. Сервировщик опрокинулся, и Славка от души нанес по нему еще несколько ударов.

— Славка! — крикнула Ника, сражаясь с жалюзи, которые, шелестя, плавали вверх и вниз и не давали достать до окна. — Я не справляюсь!

— Сейчас.

Славка распинал железки, попадающиеся на пути, прошел гостиную, добивая мало-мальски жужжащую машинерию и перепрыгнул через столик в прихожую.

Ника бросилась ему на шею.

— Славка! Славочка.

— Что вы делаете? — запричитал дом. — Я же хотел с вами как с людьми… Я думал: эгей, заживем! А вы? Я просто не нахожу слов. Я жалею, что был знаком с вами. Вы глупые, эгоистичные, лживые…

— А сами-то вы? — спросила Ника.

— Я — хороший, — заявил Генрих. — Все, тушу свет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});