Исповедь охотника на вампиров - Александр Абердин

Моё путешествие по миру вампиров началось с появления на свет вампиров третьего поколения, задолго до убийства Патриархов и вампиров второго поколения. Тем не менее я каким-то образом знал, что до той поры, пока Патриархи не уничтожили всех конкурентов человека - неандертальцев, они не породили ни одного отпрыска. Почему они не торопились, я не знаю, но всё же имею одну догадку. Мне кажется, что Бруджи, Гангрелы, Тореадоры, Вентру, Носферату, Тремеры и Малкавиане это инопланетяне, посетившие нашу планету. Из двух имеющихся видов тогда ещё полуразумных существ, неандертальца и кроманьонского человека, они выбрали вид, который сейчас называется Homo Sapiens. В сознание первых вампиров они вложили приказ, не создавать потомков до тех пор, пока те не уничтожат полностью всех неандертальцев, кровь которых вполне годилась в пищу пиронам, в итоге произошло примерно то же самое, что сделал мифический герой Ветхого Завета Моисей, сорок лет водивший евреев по пустыне вокруг страны обетованной, вытравляя из них раба и в итоге пироны Патриархов попросту забыли всё, что они знали о тех, кто их породил.

Не думаю, что это произошло случайно и мне видится здесь тонкий расчёт инопланетян, посетивших Землю от шестидесяти, до семидесяти тысяч лет назад. Моя вампирская память уносит меня в древние времена только в тот период, когда появилось на свет третье поколение вампиров, убивших Патриархов, хотя я и знаю о том, что происходило раньше, но только со слов творцов и их творцов. Зато я, словно бы являюсь свидетелем восстания Древних, уничтоживших всех Патриархов и подавляющее большинство своих творцов. Ещё перед моим мысленным взором прошла вся история вампирского племени, начиная с того момента, как были созданы первые кланы. Увы, но историю людей я знаю намного хуже, да, и та представлена мне с точки зрения вампиров. Впрочем, читая линию крови Гангрелов, Тореадоров и Малкавиан, пироны не слишком-то злоупотребляли моим терпением и не вдавались в особые подробности. Уже много позднее я в деталях изучил историю всех семи кланов по линии крови. Естественно, что первыми были три названных мною клана.

Когда ко мне пришло осознание того факта, в какой переплёт я угодил, мой возмёщённый разум негодовал, когда перед моим мысленным взором появлялись различные сцены из жизни вампиров и вампирских кланов. Честное слово, так сильно, как я ненавидел, да, и ненавижу, вампиров, я не ненавидел даже фашистов, когда воевал с ними. Возненавидел я, поначалу, и пиронов за то, что они питаются кровью других людей. Спешу сразу же предупредить всех, ни в какой прямой диалог с этими разумными вирусами я не вступал, все происходило и проще, и сложнее. Как это ни странно, но уже довольно скоро я выяснил, что пироны очень сильно реагируют на эмоции, а они у меня, как вы понимаете, в то время были очень сильными. Выяснив это, я сделал одно очень важное открытие, - даже больше, чем в пище, пироны нуждаются в благожелательном эмоциональном климате и их можно уничтожить в себе элементарной лютой ненавистью к ним, ну, а у меня (ко мне довольно быстро вернулась способность рассуждать, причём рассуждать вполне здраво) вскоре стало понятно, что ненавидеть их самих, как вид живых и разумных существ, с моей стороны просто глупо.

Ещё раз предупреждаю, ни тогда, ни в последствии я не вступал с пиронами в прямой диалог и не задавал им никаких конкретных вопросов, но если начинал о чём-то думать, то в моём сознании иногда появлялись очень яркие образы, объясняющие мне тот или иной аспект жизни пиронов и вампиров. Моя ненависть к вампирам заставила пиронов искать выход из сложившейся ситуации, тем более, что жрать нам в стальном контейнере, размером два с половиной метра в длину, полтора в ширину и метр двадцать в высоту, почти доверху заполненном водой, насыщенной каким-то мощным антисептиком, было нечего. Вот тут-то мне и пригодились знания полученные в университете, а затем в конструкторском бюро. В общем я, как бы предложил пиронам таким образом сбалансировать все биохимические процессы в моём организме, чтобы он смог использовать в качестве пищи то, в чём я вышел минувшей зимой из дома и они приступили к работе. Ну, а я в это время лежал на дне контейнера совершенно недвижимый, сердце моё совершало десять ударов в минуту, наблюдал каким-то внутренним зрением за тем, как из клеток моего тела то в одном, то в другом месте вырастает маленькое щупальце с крохотным ртом и ест одежду.

Так прошло несколько лет и всё это время я думал, как выбраться из своего железного склепа. Разговаривая с Иваном, так звали моего фронтового друга, я узнал, какой будет строящаяся атомная электростанция и даже её примерную планировку. Ну, а когда атомный реактор начал работать и через фундамент от него пошел пусть слабый, но всё же довольно чувствительный поток нейтронов, я сразу же понял, что меня погребли прямо под ним. Вот ту-то мне повезло не знаю в какой уже раз. Любое ионизирующее излучение, начиная с ультрафиолетового, достаточной мощности, смертельно губительно для пиронов, но мои-то спасители к этому времени давно уже переродились. В общем случилось так, что слабый поток нейтронов подействовал на них весьма благотворно и в первую очередь это выразилось в том, что они резко сократили потребление моих, а не чужих, лейкоцитов и эритроцитов. Заодно они в который уже раз принялись преобразовывать мой организм, так и не ставший до конца вампирским, но зато чрезвычайно живучим и выносливым.

Наблюдая за их работой, не знаю как, но я научился, словно бы видеть не то что каждый внутренний орган своего тела, но и чуть ли не отдельные клетки. Более того, я научился его видоизменять. Не сам, конечно, но отдавая чёткий мысленный приказ пиронам, заодно объясняя, зачем это нужно сделать. Так мне пришла в голову мысль превратиться в крота и выбраться наружу, ведь что ни говори, но в почве, даже в самой плотной, есть воздух, а также вода и поэтому не всё так плохо, как мне уже стало казаться. Однако, наступил одна тысяча девятьсот восемьдесят шестой год и тот печальный день двадцать шестого апреля, когда в один час двадцать три минуты взорвался реактор четвёртого энергоблока. Лично я ничего, кроме весьма ощутимого толчка, не ощутил. Правда, поток нейтронов в момент взрыва увеличился, но не смертельно для пиронов, что я сразу же почувствовал. Даже наоборот, им понравился этот освежающий "душ", хотя я пришел в ужас, поняв, что в тот момент творилось снаружи.

Прекрасно зная, что там происходит, я сразу же раздумал превращаться в крота и решил подождать. От моей одежды к тому времени мало что осталось и я лежал в своём склепе, заполненном водой, в одном тёплом егерском белье, пробитом множеством дырок пятимиллиметрового диаметра и доедал воротник дублёнки и свои бурки. В правой руке я сжимал своё единственное оружие, тяжелый, большой портсигар, прогнутый пулей из "Макарова". Ну, а вскоре я стал слышать шум и вибрацию, где-то совсем неподалёку пробивали туннель под фундаментом, чтобы проникнуть в зал реактора. В тот момент я понял, что медлить нельзя и принялся за работу. Сталь контейнера оказалась не такой уж и толстой, а силы мои были уже совсем не те, что раньше, и потому я быстро прорезал в нём дыру, нацелившись туда, откуда доносился шум подземных работ, и вскоре, зажав портсигар зубами, стал копать землю руками, на которых вырастил когти, увеличив толщину пальцев, свой собственный тоннель.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});