Уступи соблазну - Марта Ньюман

— Продолжайте…

— Странно, но я действительно могу говорить с вами о том, что думаю. Казалось бы… — Он пожал плечами. — Мы ведь едва знакомы. Даже не знаем имен друг друга. Вы можете быть…

— Кем угодно. Да.

— Не совсем так. Мы можем быть только теми, кто мы есть на самом деле.

Она прошла через всю комнату и остановилась в шаге от него.

— И здесь невольно возникает вопрос, — продолжал он, — кто мы на самом деле. Остаемся ли мы теми же, когда гаснет свет? Остаемся ли мы собой наедине с незнакомым человеком в номере отеля на пятнадцатом этаже?

— У меня нет ответа.

— У меня тоже. Что ж, тем интереснее будет узнать.

Он внимательно посмотрел на нее, переводя взгляд со лба на щеки, со щек на губы, подбородок, будто хотел отложить в памяти каждую черточку ее лица, каждую деталь.

— Думаю, человеческая личность многогранна. В нас есть и светлые стороны, и темные. Просто мы не всегда хотим это признавать.

Она кивнула, соглашаясь, потом поднесла руку к его лицу, провела пальцем по подбородку. Кожа была теплой и гладкой. Должно быть, он недавно побрился. Прикосновение доставило ей удовольствие, но вместе с тем пробудило более глубокое желание. Ей хотелось продолжить это заманчивое исследование, ощутить вкус его кожи, почувствовать силу его рук.

— Почему вы улыбаетесь?

— Шальные мысли, — ответила она. — Думаю, что вы правы. Темные стороны, конечно, они есть в каждом. Это не обязательно что-то злое, хотя зло, вероятно, тоже кроется в этих темных сторонах. Но есть и другое. Нечто дикое, необузданное. Какие-то желания, признаться в существовании которых мы боимся, опасаясь, что от нас в ужасе отвернутся даже самые близкие люди. Я бы, например, не хотела, чтобы меня перестали приглашать на вечеринки.

Улыбка, скользнувшая по лицу Марка, изменила его, сделала гораздо мягче, доступнее. Но уже в следующую секунду оно опять стало серьезным.

— А если бы можно было доверить кому-то свои мысли? Если бы знать, что твоя откровенность не вызовет нежелательных последствий? Что тебя не станут сторониться, что не примут за сумасшедшего, не будут относиться, как к прокаженному? Если бы все воспринималось естественно?

Шерил вздохнула.

— Наверное, это было бы очень интересно. Захватывающе интересно.

Он кивнул.

— И полезно. Но и страшновато.

— В том-то все и дело, да?

Шерил не успела ответить, потому что в дверь постучали. Она остановила Марка движением руки и сама открыла официанту. Тот, получив деньги, поспешно удалился, и они снова остались вдвоем.

Марк взял у нее из рук поднос с шампанским и двумя хрустальными бокалами, отнес его на столик и, умело открыв бутылку, разлил искрящееся вино.

— За наши желания.

— За желания.

Они чокнулись, и Шерил сделала глоток.

— Хорошо? — спросил он.

— О да.

Самое необычное во всем этом, понял вдруг Марк, было то, что, несмотря на переполнявшее его желание, он все же твердо держал в руке бокал. Смеялся. Говорил полными предложениями.

Но это не могло длиться вечно. Все в нем требовало действий. Поцелуй разбудил желание, достигшее теперь опасного предела и грозившее прорваться самым непредсказуемым образом. Вместе с тем он понимал, что Шерил этого не хочет. По крайней мере пока. В этом танце вела она, это причиняло ему некоторое беспокойство и одновременно еще больше распаляло. Никогда еще за все тридцать с лишним лет своей жизни у него не было женщины, похожей на Шерил. Теперь, проведя с ней около получаса наедине, Марк уже точно знал, что его первое впечатление о ней оказалось верным. От нее веяло силой и богатством не одного поколения. Уверенность в себе делала ее еще более сексуальной, решительность и искренность усиливали ее привлекательность, а игра глаз, ресниц, губ, игра, обещавшая новые возможности, терзала его воображение.

Что она задумала? Раздеть его? Привязать к кровати? Сыграть в наездницу? Черт возьми, этого он еще не пробовал. Многие из его клиентов имели склонность к подчинению. Люди, достигшие больших успехов в бизнесе, политике или искусстве, хотели, чтобы кто-то другой взял на себя контроль над ситуацией в постели. Марк знал немало таких историй, да его и самого пару раз посещали фантазии, в которых роль доминатора играли женщины.

Что ж, если она нацелилась именно на такую роль, то у нее неплохо получится. Марк представил Шерил закованной в черную кожу. Развевающиеся светлые волосы. Хлыст. Нет, пожалуй, это уж слишком. Он посмотрел на нее и скрипнул зубами. Роскошная женщина. Платье, облегающее фигуру и подчеркивающее соблазнительные изгибы и выпуклости. Туфли на высоких каблуках, удлиняющие и без того длинные ноги.

Поймав его взгляд, Шерил забрала у Марка бокал с недопитым шампанским, поставила оба, его и свой, на столик и направилась в спальню. Он послушно последовал за ней. Ему понравилась кровать. Просторная, с железным изголовьем. Сейчас, сейчас…

— Ложись, — прошептала Шерил.

Марк потянулся к галстуку, но она остановила его.

— Как есть.

Он не стал противиться. Наверное, если бы Шерил попросила его сейчас встать на кровать и спеть национальный гимн, Марк сделал бы это.

Шерил выключила верхний свет, и Марк лег на спину, заложив руки за голову.

Теперь комнату освещала только настольная лампа, стоявшая в дальнем углу. Этого вполне хватало. Он видел Шерил, видел выражение ее лица, видел блеск ее глаз. В следующий раз все будет так, как захочется ему. При полном свете. Чтобы видеть все. Но сегодня пусть все будет так, как хочет она.

Шерил подошла к кровати, сняла с него туфли и аккуратно поставила их на пол. Боже, хотя бы она побыстрее занялась брюками, с отчаянием подумал он, боясь, что молния на брюках вот-вот не выдержит напряжения и лопнет.

Некоторое время — ему показалось, что прошло по меньшей мере минут пять, — она молча смотрела на него.

— Подвинься на середину.

— На середину?

Она кивнула.

Марк подчинился. На середине кровати он чувствовал себя так, как будто оказался посреди пустыни. Беззащитным.

Ее это, похоже, устраивало. Тем не менее она осталась на месте, не давая и намека на то, что собирается раздеться или раздеть его.

— Ты знаешь настоящую историю Шахерезады? — спросила Шерил, и Марк подумал, что, наверное, таким же голосом сирены зазывали несчастных моряков.

— Знаю. Тысяча и одна ночь и все такое… Приключения мореходов, джинны, лампы…

— А, это детская версия.

— Вот как, — сказал он, не понимая, куда она клонит. Что это? Ролевая игра? С этим можно было бы справиться. Конечно, в зависимости от того, какая роль отведена в ее планах ему.