Вот и вышел человечек… - Леонид Венгер

А теперь несколько слов о вопросе, который давно занимает людей. Существует древняя легенда. Один греческий философ вышел на прогулку и встретил юношу, несущего огромную вязанку хвороста. Философ поразился тому, как искусно сложена вязанка, и попросил юношу рассыпать хворост и вновь сложить его. После того как это было проделано, философ сказал: «Юноша, ты достоин лучшей участи. Пойдем со мной». И юноша стал учеником философа, а затем – одним из величайших мыслителей Древней Греции…

Смысл этой легенды сводится к тому, что способности, проявившиеся в складывании хвороста, могут якобы открыть путь к вершинам философии. Есть ли в этом зерно истины? Существует ли общая, «формальная» умственная способность, относящаяся в равной мере к любым видам деятельности? Мы видели, что попытки обнаружить и измерить такую способность при помощи тестов и факторного анализа не привели к успеху. Но, может быть, ее можно нащупать, идя от изучения деятельности?

Биология или история?

Рассказывают близнецы. Теперь, когда мы в общих чертах познакомились с тем, что знает современная наука о способностях, какие методы она применяет для их изучения, вернемся к вопросу о связи способностей с прирожденными, передающимися по наследству особенностями человека.

Попытаемся задать этот вопрос генетике – науке, изучающей наследственность, законы, управляющие сходством и различием между родственными организмами. Ей мы обязаны важными открытиями, имеющими неоценимое значение для выведения новых сортов растений и пород животных, для борьбы с некоторыми передающимися по наследству человеческими болезнями. Генетике удалось проникнуть во многие секреты передачи по наследству признаков, возникших в процессе развития растительных и животных организмов. В ядре клеток организма как раз и содержатся носители признаков, передающихся по наследству. Называются они генами. Ядро включает молекулы дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), и в особенностях строения этих молекул «записана» информация о соответствующих признаках, содержится как бы план, программа их построения.

Число генов всегда бывает парным, причем один ген из каждой пары организм получает от матери, другой – от отца. Если эти гены одинаковы (например, в обоих «записан» голубой цвет глаз), организм является «чистым» по данному признаку. Если же гены в паре разные (один из родителей имеет голубые, другой – карие глаза), в действие вступают законы скрещивания. Для цвета глаз и некоторых других признаков они относительно просты. Один из генов (в данном случае ген «кареглазости») сильнее, чем другой, он перевешивает, поэтому у сына «чистой» пары родителей с разным цветом глаз, глаза будут карими, ген же «голубоглазости» останется в скрытом состоянии. Предположим, этот сын женится на кареглазой женщине, тоже имеющей скрытый ген «голубоглазости». Для любого из их детей вероятность иметь карие глаза равна 3/4, голубые – 1/4. Это не трудно подсчитать: ведь ребенок может с равным успехом получить любой из двух генов от матери и любой – от отца. Получив два гена «кареглазости» или один «кареглазости», второй «голубоглазости», он будет кареглазым. И только в одном случае – при двух генах «голубоглазости» цвет его глаз окажется голубым.

Для множества других признаков законы скрещивания неизмеримо сложнее. Во-первых, не всегда один из пары противоположных генов господствует над другим. Поэтому возможно появление «промежуточных» признаков (мулаты с коричневым цветом кожи у родителей с белой и черной кожей). Во-вторых, тот или другой признак может определяться не одной парой генов, а сочетанием многих пар. Это относится к большинству генетических признаков человека, в частности к росту, форме тела, цвету кожи.

Важно, что по наследству передаются только признаки, «записанные» в генах. Никакие изменения, происходящие во время жизни, в генетическую программу не попадают и потомкам не передаются. Так, хотя собакам многих пород из поколение в поколение обрубают хвосты, еще не родился и, по-видимому, никогда не родится бесхвостый щенок. Как же тогда в природе появляются новые виды растений и животных, как выводятся разные породы собак, овец, кур? Дело в том, что в генах время от времени происходят так называемые мутации – случайные изменения, и тогда появляется на свет организм с новым признаком, передающимся по наследству. Случайность мутаций приводит к тому, что этот признак может быть просто безразличен, вреден или полезен. А дальше – дело природы (естественного отбора) или человека (искусственного отбора) обеспечить выживание и получение потомства от организма с полезной мутацией и гибель организма с мутацией вредной.

Постепенное накопление мутаций приводит сначала к появлению новых разновидностей, а потом и новых видов растений и животных. А человек? Он также подвержен мутациям. Одна мутация приходится на каждого человека в каждом поколении. Таким образом, каждый из нас имеет в среднем один какой-либо признак, которого не было у наших родителей, но который будет передан потомкам. Но мы уже знаем, что выживание людей и оставление ими потомства, если не считать случаев явной физической нежизнеспособности, не регулируется ни естественным, ни искусственным отбором. Поэтому такие случайные особенности не ведут к направленному изменению человеческого рода, остаются его внутренними вариациями.

Современной генетике только отчасти известно, какие именно признаки животных и человека закреплены в генах. Наиболее благодарным материалом для изучения наследственности являются простые организмы – бактерии, плесневые грибки и плодовые мушки. Здесь легко выделить разновидности, «чистые» по тому или другому признаку, скрещивать их, быстро получать многочисленное потомство и выращивать его в строго контролируемых условиях. Можно за короткий срок проследить сохранение или изменение признака во многих поколениях.

Другое дело – высшие животные и особенно человек. Наследственность каждого из нас сложна и может включать как «сильные», так и «слабые» гены, находящиеся в скрытом состоянии. При выборе мужа или жены мы не справляемся об их генетической программе. Семьи наши немногочисленны, промежутки между двумя поколениями очень велики (20–30 лет), а дети воспитываются в разнообразных и мало контролируемых условиях, влияние которых учесть очень трудно.

Не подлежит никакому сомнению генетическая закрепленность видовых признаков, которые являются общими для всех животных данного вида или для всех людей. У животных они охватывают как строение и работу органов, так и многие формы поведения. Это – инстинктивные формы поведения, которые проявляются более или менее автоматически, как только возникают необходимые условия. Никто не учит птиц вить гнезда, улетать на зиму в теплые края, бобров – строить плотины, белок – делать запасы на зиму. Все это запрограммировано в генах.

У человека к видовым признакам относятся почти исключительно особенности строения организма и работы его отдельных частей. Что же касается форм поведения, то за исключением некоторых простейших реакций новорожденного ребенка (например, сосания), они не передаются по наследству. Каждый человек все необходимые ему действия «выучивает» заново в течение жизни.

Но если проследить передачу по наследству общечеловеческих признаков не представляет особого труда, то выяснить, как связаны с генами те или другие индивидуальные особенности человека, пока удается только в отдельных случаях, когда речь идет о легко различимых и бросающихся в глаза признаках (цвет глаз, цвет и волнистость волос, черты лица, рост и т. п., а также ряд заболеваний разных органов и систем организма).

Способности не принадлежат к числу подобных «явных» признаков человека. Поэтому генетика не может однозначно ответить на вопрос, который мы ей задали, – вопрос о связи способностей с ядром зародышевой клетки или, точнее, о соотношении способностей и генетической программы человека. Связь генов со способностями не установлена. Не установлена – значит, ни «да», ни «нет» и широкое поле для всяческих догадок и предположений. Для их проверки нужны факты, а фактов-то как раз и не хватает. Чаще всего в их поисках обращаются, по примеру Гальтона, к родословным великих людей. «Когда в 1750 г. на семейный праздник Бахов собралось 128 родственников, 57 из них были музыкантами, а 28 видными мастерами», – говорят одни. «В роду Гайдна не было ни одного музыканта, – отвечают другие. – А что касается семьи Баха и других подобных случаев, то естественно, что в музыкальных семьях часто вырастают музыкальные дети – они с пеленок окружены миром музыки…»

И тут, конечно, ничего доказать нельзя. Каждый остается при своем мнении. Как разделить влияние наследственности и условий воспитания? Ведь только такое разделение могло бы пролить свет на генетические основы способностей.