Сержант милиции - Иван Георгиевич Лазутин

привыкать к столичной культурке.

Северцев благодарно улыбнулся и заказал бутерброд с икрой. По натуре он быстро сходился с людьми, а сосед показался ему добродушным и общительным.

О московском пиве Северцев был наслышан еще в деревне от своего хвастливого соседа, хромого Никанора, которому раза два в жизни довелось проезжать через Москву, где он досыта, как он выражался, «до завязочки, как паут», наливался пивом. Причем, рассказывая, Никанор так аппетитно причмокивал губами, так самозабвенно закатывал под лоб белесые глаза, словно в ту минуту он пил какой-то особый, чудодейственный напиток.

После первых же глотков Северцев скривил рот и не знал, что ему делать: допивать через силу или поставить кружку на стойку? «Какая дрянь!.. Что в нем находят хорошего?» — подумал он и уже хотел было отказаться от угощения, но решил быть мужчиной до конца. Видя, с каким смаком тянет из толстой пол-литровой кружки сосед, как он блаженно трясет при этом головой и слизывает красным языком с губ белую пену, допил до дна.

Через минуту Алексей почувствовал, как по телу приятными волнами побежал прохладный бражный хмель. «А что, если осилить как-нибудь еще одну? — подумал он. — Не разорюсь». Глаза его блестели. Ему вдруг до зарезу захотелось поговорить, высказать свои впечатления о Москве. И он заказал буфетчице еще две кружки.

— Прошу вас выпить со мной, — обратился он к Князю, который смотрел на него и улыбался.

— Не смею отказаться. С удовольствием. Только прежде нужно познакомиться. А то неприлично, пьем, вроде как приятели, а друг друга не знаем. — Князь протянул руку и представился: — Константин Сергеевич, инженер Московского станкоинструментального завода, ну а для вас просто Костя.

— Алексей Северцев. Приехал поступать в университет.

— О, по такому торжественному поводу, — Князь повернулся к буфетчице, — налей-ка нам, красавица, по сто грамм московской. Вы не возражаете, — обратился он к Северцеву, — если мы выпьем за ваше поступление? Хорошая, говорят, примета.

Алексей замялся:

— Нет, нет, не надо, что вы!.. Я только с поезда, мне нужно в университет.

— Чепуха! Сто грамм для такой фигуры — как слону дробина. Пока доедете — все выветрится. Ну, за наше знакомство и за ваше поступление!

Князь чокнулся и, почувствовав на своем плече чью-то руку, обернулся. Сзади стоял Серый.

— О! Ваше студенческое крещение мы можем провести в настоящем студенческом кругу. Знакомьтесь. Мой старый приятель Геннадий Серов. Способностей самых заурядных. Хотел стать хирургом, да душонка слабовата. Из операционной его всегда выносили на носилках. При виде крови ему делается дурно. Теперь студент-фармацевт. Не огорчайся, друг, аптекарь из тебя получится потрясающий.

Пока Северцев, застенчиво краснея и переминаясь с ноги на ногу, знакомился с Серым, Князь заказал сто граммов водки и для него.

Северцев еще раз попытался отказаться, но тут его знакомые выразили такую обиду и так принялись уговаривать, что устоять он не смог.

— Ну, друзья, пьем! Пьем за новую студенческую единицу. — Князь чокнулся с Алексеем и Серым. Морщась и фыркая, он поднес ко рту дрожащей рукой стакан. Пил тяжело, с дрожью, как пьют алкоголики.

Выпил и Северцев.

Подкладывая ему бутерброд с икрой, Князь сказал:

— Хорошо, Алешенька, что ты встретил нас. Мы тебе можем помочь. Москва — это столица. — Он вздохнул и, что-то вспомнив, оживленно продолжал: — Да, кстати, в Московском университете у меня дядя, правда, не директор, но делами ворочает большими. Будут недоразумения — рассчитывай на меня.

Северцев уже чувствовал опьянение. Тронутый вниманием своих новых знакомых, он не находил слов благодарности.

— Спасибо. Я очень рад, что встретил вас. Только мне пора ехать. Ведь я еще не определился с общежитием. А родственников в Москве нет.

— Голубчик! — перебил его Князь. — У тебя в Москве есть друзья! Ты что, не веришь в возможности своих друзей?..

— Нет, почему же? Я рад, что познакомился с вами, но мне не хотелось бы стеснять вас.

Князь укоризненно покачал головой и перевел вопросительный взгляд на Серого:

— Алеше с дороги нужно отдохнуть. Ты это можешь организовать?

Серый часто заморгал рыжеватыми ресницами, не зная, что ответить. Потом под нажимом все того же диктующего взгляда Князя поспешно забормотал:

— Ну, конечно, о чем разговор. У тетки моей можно остановиться. Все найдется: и кровать, и одеяло.

Ответом Серого Князь остался доволен.

— Ну вот, а ты волновался. Только учти, Алеша, до сентября еще полтора месяца. Придется пока без стипендии. Выдержишь?

— Ничего, выдержу. В прошлом отчетном году получили неплохо, по десять рублей и по килограмму меду на трудодень. Хватит на харчи и на квартиру.

Словно что-то подсчитывая в уме, Князь сморщил лоб и поднял глаза к потолку.

— Это я на всякий случай, Алешенька. Москва хоть и большая деревня, а у родной тетки не пообедаешь.

С буфетчицей за всех рассчитывался Серый. Когда Северцев полез в карман за деньгами, Князь остановил его:

— Не горячись, Алеша, твои тугрики тебе еще пригодятся. А сейчас, братцы, я предлагаю перейти в ресторанчик и перехватить чего-нибудь горяченького. Только не здесь, не на вокзале. Алешенька, тебе не показалось, что на этом вокзале пахнет онучами и лошадиным потом?

Северцев улыбнулся, но ничего не ответил.

— Э, брат, чтоб это унюхать — нужно быть москвичом. Ты взгляни — нет почти ни одного солидного пассажира, одни мешки, котомки да сундуки. Уж если в ресторан, то лучше «Чайки» не найдешь. Там стены дышат ландышем, а официанточки!.. Эх, Алешенька, начинай жить по-студенчески, по-столичному, а главное — держись за друзей и умей ценить дружбу.

Упоминание о ресторане в первую минуту насторожило Северцева, но, когда Князь упрекнул его в неуважении к друзьям, он махнул на все рукой и решил предоставить себя во власть своих новых знакомых.

Алексей нагнулся, чтобы взять с пола свой чемодан, но Князь вежливо и настойчиво отстранил его руку и с упреком посмотрел на Серого.

— Ты только сегодня невнимателен или вообще невоспитан? Алеша устал с дороги, а ты не можешь поднести его чемоданчик.

Серый молча взял чемодан Северцева, и они направились к выходу.

Северцев хмелел быстро. По его счастливой улыбке можно было судить, что ему все нравилось: Москва, новые друзья, шум города и этот особенный, лихорадочный ритм движения людей и машин, который свойствен только столице.

Князь посмотрел на часы. Было без пяти три. В три часа он условился встретиться с Толиком