Наглый роман - Ния Артурс

вскрикиваю и опускаю руку. — Я думаю, ты ее сломала.

— Перестань преувеличивать.

— После этого мне понадобится операция. — Я громко шиплю. — Тебе придется ухаживать за мной по рукам и ногам, пока я выздоравливаю.

— Я вывихну тебе другое плечо, если ты продолжишь капризничать. — Она сжимает все пальцы в кулак.

Я выпрямляюсь и застенчиво смеюсь. — Ты только посмотри на это, милая? Я думаю, что исцелился. Это чудо.

Дверь открывается, и легкие шаги привлекают наше внимание к невысокому мужчине с густыми волосами, в овальных очках и мерцающих карих глазах.

— Доктор Лесли?

— Это я. А ты, должно быть, Ваня Бекфорд. — Он устраивается за своим столом и достает ручку и блокнот. — Почему бы тебе не сказать мне, где у тебя болит?

Ваня отвечает на его вопросы напряженным голосом. Когда она заканчивает, доктор Лесли наклоняется перед ней и нажимает на живот.

— Это больно?

— Нет. — Она качает головой.

— Как насчет сейчас? — Он водит рукой вокруг.

— Нет. — Ваня хмурится. — Я сказала Джуниперу, что со мной все в порядке.

— Хм. — Доктор Лесли возвращается на свое место и что-то записывает.

— Теперь я могу идти? — Ваня перекидывает руку через локоть и глубже погружается в кресло.

Чтобы отвлечь ее, я кладу руку ей на ногу. — У нас с женой все еще медовый месяц, поэтому ей не терпится поскорее вернуться и, кхм, приступить к делу.

Ваня выходит из себя. — Хадин, если ты не прекратишь это…

Доктор улыбается. — Я бы хотел провести несколько анализов. На всякий случай.

— О-о'кей, — дрожащим голосом говорит Ваня.

— Это займет много времени? — Я спрашиваю.

— Нет, я так не думаю.

— Это… — Ваня тяжело сглатывает. — Вы думаете, это мог быть рак? Моя мама… она… умерла от рака, когда мне было восемнадцать.

Я замечаю, что ее глаза затуманиваются, и провожу своей рукой по ее руке. На этот раз она не отстраняется.

— Я не могу сказать наверняка, пока не проведу несколько тестов.

Ваня плюхается обратно на свое место, ее брови напряжены, а лицо представляет собой маску беспокойства.

Я провожаю ее из кабинета, но она все еще кажется ошеломленной, когда уходит с медсестрой. Я меряю шагами комнату ожидания и считаю минуты до ее возвращения.

— Ты все еще здесь? — Голос Вани эхом отражается от стен.

Я подбегаю к ней. — Ты в порядке?

Она расправляет плечи и делает модельное выражение лица — то, которое появляется перед камерой. — Я в порядке. — Ее голос бодрый. Ни намека на огорчение. Это как маска, которая так идеально ложится на ее кожу, что никто не видит разницы. — Я великолепно.

Я обнимаю ее.

Она пытается вывернуться, но я крепко держу и притягиваю ее к себе, чтобы она села рядом.

— Я останусь здесь, пока не будут озвучены результаты, хорошо?

— Я уверена, у тебя есть дела поважнее.

— У меня их нет, — серьезно отвечаю я.

У нее перехватывает горло, выдавая ее нервозность. — Неважно. Делай, что хочешь. Ты все равно никогда меня не слушаешь.

Но ее пальцы сжимают мои до тех пор, пока у меня не начинает ослабевать кровообращение.

Кажется, что несколько часов спустя доктор вызывает нас в свой кабинет.

— Извините за ожидание. — Он поправляет галстук и садится за свой стол.

— Вы нашли что-нибудь, Док? — Я наклоняюсь вперед, мое сердце колотится о ребра.

— Да, я заметил кое-что странное в одном из ваших результатов.

— Что-то вроде чего? — хрипит Ваня, ее глаза широко раскрыты и огорчены.

Я тоже наклоняюсь вперед, едва в состоянии дышать.

Доктор Лесли расплывается в улыбке. — Поздравляю! Вы беременны.

ГЛАВА 3

КЛУБ ЖАРЕННЫХ ДЖЕКОВ

ВАНЯ

— Беременна? — Я ахаю. — То есть… с ребенком?

— Да, это медицинский термин.

— Вы хотите сказать… что во мне кто-то растет? — Я хриплю.

Улыбка застывает на лице доктора Лесли. Его взгляд метается к Хадин, прежде чем вернуться ко мне.

— Вы уверены? — Спрашиваю я с подозрением.

У него отвисает челюсть.

Я отодвигаюсь на краешек своего сиденья. — Я не чувствую себя беременной.

— Ну…

— Я слышала, что людям постоянно ставят неправильные диагнозы. Возможно, произошел какой-то сбой в ваших аппаратах, или сканерах, или что там у вас было… — Мои легкие сжимаются так сильно, что я даже не могу закончить фразу.

— Как далеко она продвинулась? — Спрашивает Хадин, и его голос звучит намного спокойнее, чем он имеет право быть.

— Я бы сказал, около трех недель. Очень редко можно испытывать утреннюю тошноту на такой ранней стадии, но, похоже, ваша жена — особый случай.

Все мое тело отвергает это утверждение.

Я вскакиваю на ноги. — Послушайте, доктор Лесли, может, у меня и нет медицинского образования, но я знаю свое тело. Я не беременна.

Доктор складывает руки и бросает на меня долгий, хмурый взгляд. — Ну, у меня действительно есть медицинское образование. И вы беременны.

— Это желудочная болезнь, — бормочу я, пытаясь подчинить реальность своей воле. Это не обязательно должно быть правдой, если я верю, что это не так. — Это просто желудочная болезнь.

— Это ребенок.

— Желудочная болезнь.

— Детка.

— Желудочная болезнь.

— Детка, — Хадин хватает меня за руку, — ты можешь воздержаться от споров с доктором?

Я смотрю в грифельно-серые глаза Хадина, и паника усиливается.

Я была слишком занята своей карьерой, чтобы встречаться с кем-либо. Если это не безукоризненные роды, Хадин — папочка моего ребенка.

У меня будет ребенок от Хадина.

Ребенок, который появится из моей утробы, будет мини-Хадином.

Я добровольно сделала фотокопию самого раздражающего мужчины на планете.

Мое сердце бьется о ребра, умоляя, чтобы это оказалось одним долгим, безумным сном.

— Ван, дыши, — приказывает мне Хадин.

— Хи-ху, — изображает доктор.

— Хи… ху. — Я стараюсь изо всех сил. — Хи… ху.

Могу сказать, что начинаю выводить Хадина из себя, потому что он смотрит на меня так, словно боится, что я с разбегу выпрыгну в окно.

— Ребята, вам нужна минутка? — предлагает доктор Лесли — шарлатан.

— Мне нужен чай, — прохрипела я. — Полные ведра чая.

Доктор выглядит смущенным.

— Ваня? — Хадин опускает голову, чтобы поддерживать зрительный контакт. — Ты в порядке?

Я быстро моргаю. Я не только вышла за Хадина в Вегасе. Результатом нашего бурного романа стал ребенок.

Ребенок.

Со мной определенно не все в порядке.

— Ей следует сесть, — говорит доктор. Его голос звучит тонко и надтреснуто, как будто доносится издалека. — Она не слишком хорошо выглядит.

Этого не может быть на самом деле.

Без предупреждения я отрываюсь от Хадина и выбегаю за дверь, как потенциальный папочка для Мори , услышав эти три драгоценных слова — Ты НЕ отец!

Мори прав.

Я не отец.

Я мать.

Коридоры переполнены пациентами в инвалидных колясках, врачами на обходе и медсестрами, снующими из одной палаты в другую.

Я, спотыкаясь, вхожу в двери больницы,