Ведомости Бульквариуса 3 - Михайлов Дем

– Я с радостью угощу, – улыбнулся я. – Еще пива моему другу Дур-Мысу!

– Давно меня так никто не называл. Спасибо тебе… друг Бульк.

Поздравляем!

+1 доброжелательности к отношениям с Дур-Мысом, обитателем форпоста Леса Тамура!

Текущий уровень доброжелательности с Дур-Мысом: +2.

– А почему? – не удержался от вопроса Дуль-Мирл, присаживаясь на край скамьи.

– Да, – отмахнулся Дур-Мыс. – Давняя история.

– Послушать было бы неплохо, – вмешался я.

Уровень доброжелательности мгновенно «щелкнул», и пьянчуга с готовностью кивнул:

– Почто не рассказать доброму ахилоту. К-хм… Изгой я тутошний, – тяжко вздохнул Дур-Мыс, и в этот момент я понял, что нас ждет печальная история.

И не ошибся. История оказалась действительно печальной, но короткой. Дур-Мыс, глотая пиво и путаясь в словах, говорил быстро, добавлял цветистости, но, как ни пытался придать яркости своему повествованию, было ясно, что он попросту спился. Он робко обвинял в своей беде каких-то демонов, что якобы его попутали. Утверждал, что раньше видеть пива и вина не мог. Но однажды, мол, попала ему в руки найденная во время патрулирования старая бутылка, и он решил сдуру отведать сладкого старого винца. И… пропал. Утащили демоны его стойкость душевную, покатился он по дну наклонному в пропасть глубокую. И оттуда уже не выбрался. Цепкие демонические лапы не выпустили… погиб он, совсем погиб. А все из-за бутылки проклятой! Старой бутылки! Он может ее показать! Хотя кому интересно глядеть на старую пустую бутылку?

– Я гляну, – принял я решение, бросив взгляд на системные часы и снова убрав интерфейс. – Это далеко?

– Да недалече. На здешней окраине я и обретаюсь. Вон в той стороне.

Глянув туда, я увидел вдалеке вздымающуюся громаду водорослевого гиганта и широко улыбнулся:

– А нам как раз в ту сторону, друг Дур-Мыс. Веди. Прихватим еще пива на дорожку?

– Ох! Благодарствую! Благодарствую, друг Бульк!

Когда мы уже удалялись от продавца, который тоже засуетился и, завидев патруль стражи, вдруг решил живо свернуться, я буднично спросил:

– Дур-Мыс… скажи, а ты знаешь здешнего торговца Хромого Вэл-Дура, владельца лавки «Раненый Осьминог»?

– Как не знать! Порядочный ахилот! Всегда пивом угощает! Угощал… пропал он… – плечи пьянчуги горестно опустились. – Эх… какой ахилот! Душевная личность! Я ему свою историю рассказал давненько уже – и он выслушал! Смеяться не стал!

– Ага… тогда ты знаешь, что он пропал.

– Выкрали его, говорят, разбойники чужеземные! А кто говорит – унесла его медуза огненная… но так Рябой Мар-Вид говорит, а ему веры нет, считай, никакой – раз уж он едкий сок марвла остролистого с гномьей вырвухой мешает и пьет…

– А ты как думаешь?

– Не знаю, – признался пьянчуга и своим чистосердечным кратким ответом изрядно меня удивил.

Не стал ничего выдумывать. Интересный персонаж… интересный…

Если бы не его враки про «демоническую» бутылку – я бы отнесся к нему еще серьезней.

– Вот туточки в мути придонной я и обретаюсь, – улыбнулся Дур-Мыс, широким жестом указывая на… бочку.

Огромную старую винную бочку, что явно была раньше «сухопутной», но давно уже потеряла плавучесть и, покрывшись слоем ракушек, упокоилась меж двух камней на самой окраине форпоста Тамура.

– Да ты прямо Диоген, – хмыкнул я, вспоминая что-то из прошлых отрывочных знаний.

– Дур-Мыс я.

– Знаю, – кивнул я. – Но в такой же бочке жил один легендарный мудрец далекого прошлого. Мудрец и философ.

– А он тоже пиво любил?

– Вот чего не знаю – того не знаю, – признался я. – Ну? Покажешь страшную бутылку, друг Дур-Мыс? Прямо любопытно, если честно.

– Очень любопытно! – часто закивал Дуль-Мирл.

– В песочек я бутылку закопал. Сейчас покажу…

– Не спеши, а то разобьешь, – произнес я в тощую спину согнувшегося над кучей песка Дур-Мыса.

Скуку я искусно скрывал. Ожидать от пустой бутылки особо нечего – просто выдуманная несчастным пьяницей причина своего бедственного положения. Я же действовал по своей только недавно, но уже прочно устоявшейся привычке: с «местными» не торопиться, вслушиваться в их слова, наблюдать за жестами, думать над своими ответными словами. И не важно, какого ранга этот «местный» – крепко стоящий на ногах торговый человек, уверенный в себе чиновник или же такой вот затюканный подводной жизнью алкоголик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Посмотрим на его заветную бутылку и пойдем себе дальше, благо нам даже маршрут менять не пришлось, чтобы попасть сюда.

– Нету! – сипло вякнул Дур-Мыс и, упав на четвереньки, вдруг закрутился как спятивший краб, взрывая донную тину, подбрасывая песок и вообще ведя себя вполне в духе буйного алкаша.

– Нету? – осторожно повторил я его высказывание, пытаясь сообразить, как вести себя дальше.

Дело решил бесцеремонный и простой как топор Дуль-Мирл:

– Бутылка пропала, что ль? А, дядька?

– Бутылка! – не прекращая лихорадочной возни, подтвердил Дур-Мыс. – Бутылочка моя пропала! Та самая, что душу мою грешную отравила, что сердце мое винной сладостью разъела, а мозги хмелем коварным оглушила навеки. Она самая! Нету! Нету! Нету!

Поняв: сейчас может случиться непоправимое, что приведет к аресту начавшего орать пьянчуги, а может, и к смерти, если вдруг он вздумает сопротивляться страже, я поспешно рявкнул в голос, испуганно косясь на приостановившуюся тройку бравых стражников:

– Дур-Мыс! Стой! Пиво будешь?!

– БУДУ! БУДУ, БУДЬ ОНО ПРОКЛЯТО! НО БУТЫЛКИ НЕТ!

– Вот только мне из всех игроков и повезло так попасть в оборот с пьяницами, – проворчал я едва слышно. – Уверен, что другие с таким не сталкивались. Да, Дуль-Мирл?

– Наверное, хозяин. Быстрее бы дядьку этого охолонуть пивком.

– Бульк! Ты мне друг, так?! – шагнувший вплотную Дур-Мыс вцепился мне в рукав, потянул на себя.

Я поспешно ткнул в «нет» на запрос игровой системы, является ли это действо проявлением агрессии. Даже если он меня пинать начнет – я продолжу улыбаться и делать вид, что это наша веселая игра в попинушки. У дворовой детворы пятнашки, а у дворовой пьяноты попинушки.

– Друг, – подтвердил я. – Я твой друг, Дур-Мыс.

– Найди! Молю тебя, друг Бульк! Найди пропавшую бутылку!

– Пустую бутылку? – уточнил я, от изумления с трудом выговаривая слова.

Меня только что попросили заняться поиском стеклотары?

– Да! Умоляю! Я умоляю тебя, Бульк! – ахилот, как подломленный, упал на колени, продолжая держать меня за рукав. – Помоги! Наградить тебя нечем. Но помоги!

– Помогу! – кивнул я и свободной рукой махнул стражам: – У нас все в порядке!

– Возлияния средь бела дня, – вздохнул один из светлобородых стражей-ахилотов и, скорбно покачав головой, двинулся дальше, тяжело печатая строгий шаг по ракушечному песку. – Не буяньте.

– Никаких возлияний, – крикнул я, чуть покривив душой. – Мы просто… репетируем одну пьесу.

– Пьесу? – страж снова остановился, заставив притормозить и товарищей. – Я любитель театральных представлений. Ты ведь чужеземец Бульквариус, не так ли?

– Все верно.

– Что за пьесу вы собираетесь разыгрывать?

«Господи… во я вляпался», – ошалело подумал я, в то время как моя хитрая торговая изворотливая душа уже вовсю импровизировала:

– «Жители Дна». Мрачная и тревожная, короткая и, не скрою, любительская пьеса о тяжелой жизни обездоленных ахилотов, что давно потеряли приличный облик и всякую надежду, но еще не утратили искорки в душе…

– Звучит! И кто сочинил?

– Пока в процессе, – широко-широко улыбнулся я. – Вернее, в самом начале. Я сам сочиняю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Хорошее дело! Творчество – всем на радость! Хотя актеров ты подобрал… не самых лучших, чужеземец Бульк. Если захочешь – я прочту твое творение.

– Если допишу – с радостью дам почитать! – тут же кивнул я. – Пока мастерства не хватает.

– Коли на самом деле доведешь сотворение пьесы до конца и поставишь последнюю точку – будет тебе от меня награда. Ты ведь гарпунщик?