О чем поет вереск (СИ) - Ольга Зима

Протянула открытую ладонь, и несносная мелюзга уселась, скрестив ножки. Трепетала перламутровыми крылышками, то прижимая ручки к сердцу, то вздымая к небесам.

Мидир нахмурился. Даже его подданные не ожидают ничего хорошего для этой женщины! Хорошо, что болтает мелкий народец через раз на древнем. А то, несмотря на Лугнасад, одной феечкой стало бы меньше.

— Что она говорит? — переспросила Этайн.

— Желает хорошего вечера, моя королева, — ухмыльнулся Мидир.

Вздернул губу и показал вытянувшиеся клыки строптивой нахалке, чьи невесомые крылья гладила Этайн.

Феечка, горестно взмахнув ручками, вспорхнула с женской ладони. Мимоходом коснулась щеки Этайн, осыпала золотой пыльцой и взмыла ввысь. Женщина, разглядывая слабо мерцающую кисть, рассмеялась настолько удивленно, что Мидир улыбнулся:

— Одно волшебное создание вас уже приняло. Вернее, два.

Осторожно, боясь спугнуть, взял женскую руку: прикоснулся губами раз, другой, грея озябшие пальцы. Порадовался ощутимой дрожи ладони.

— Мидир… — выдохнула Этайн. — И это называется — друг?!

— Я лишь согреваю персты моей гостьи! У нас прохладно всегда, подле Черного замка — особенно. Волки любят зиму, можно сказать, болеют ею! А вы пока посмотрите вверх.

Первый раз Мидиру захотелось показать что-то действительно необычайное, что-то достойное гостьи. Удивить, порадовать. И за возможность еще чуть-чуть подержать ее руку в своей можно было отдать многое.

Спрятать солнечный лик непросто. Как и ускорить вращение звезд…

Цепь Луга[1] поворачивалась, словно крыло огромной ветряной мельницы. Приближалась к ним, ярко пылая в угольно-черном небе, а осколки комет чертили небо огненным шквалом.

Секунда, другая… Этайн вздохнула в восхищении, и все пропало. Небо посветлело до привычной синевы.

— Само сердце мира!

— Вы видели, сколько падало звезд?.. Загадайте желание.

Мидир принес цветок для совершенно иных целей, но сейчас не колеблясь положил его на ладонь Этайн — три алых пылающих лепестка с золотыми тычинками посередине.

— Вы в браке год. Мандрагора, подарок источнику… Мечтаете о ребенке?

— Вы внимательны! Даже слишком, — недовольно ответила Этайн. Но руки не отнимала.

— Король должен быть внимателен! — провел Мидир своей ладонью над ее, и цветок исчез бесследно. — У вас будут дети. Обещаю.

— Вы… не знаете, о чем говорите. Это невозможно!

— Для меня нет невозможного — если это касается вас.

— Спасибо, Мидир! — слезы в ее глазах горели ярче звезд на небе и самоцветов на земле.

— Не-сущие-свет…

— Волчий король разнежился и передумал?

— Н-нет!

— Ты готов отдать это сокровище?

— Я…

— Ты, ты! Может, ты просто не готов познать любовь? Любовь истинную?.. Корона прибудет к полуночи. Не забудь поцеловать ту, которой она предназначена.

Примечания:

1 Цепь Луга — Млечный путь

Глава 6. Горечь вереска

— Мой король, — позвал Джаред.

Мидир с трудом отвел взгляд от улыбавшейся ему Этайн.

— Только если война, советник.

— Почти. Мэллин.

— Что с ним?

— Пропал! Я не вижу его. Но из Нижнего он не исчезал. Может быть, вы…

— Да, Джаред. Я посмотрю.

— Что-то случилось? — забеспокоилась Этайн.

— Ничего, моя королева. Ничего, что стоило бы вашей тревоги. Однако мне придется ненадолго покинуть вас.

— Мидир… — вздохнула Этайн.

— Без защиты вы не останетесь!

— Нет-нет, я не о том! Как бы мне ни было хорошо с вами, вы король — и вы потратили на меня слишком много времени. Я могла бы просидеть здесь тихонько до конца Лугнасада!

— И оставить без королевы всех моих подданных? — вознегодовал Мидир.

— Им всем-всем так нужна королева на сегодня?

— Начинается девятилетний цикл, а присутствие спутницы короля — символ удачи.

— Но… вы ведь можете выбрать кого-то еще? Почему я?

— Боюсь, что нет. Нужно притяжение, а вы… заняли все мои мысли. Я не настаиваю, моя королева.

— Я бы не хотела подводить страну, приютившую меня. Я помню о законах гостеприимства. Но и вы, вы тоже помните о своем обещании, Мидир, — посерьезнела Этайн, и вокруг словно похолодало.

— Для вас я только друг! Как ярок сердца стук, как горек этот круг, как звонок серп луны, кем вы озарены… Это вам вместо цветов.

— Вы поэт!

— Я король. Кроме всевозможных законов и правил владения оружием и магией, в меня вколачивали основы стихосложения и знание танцев.

— Надеюсь, не палкой?

— Каленым железом, — усмехнулся Мидир, надеясь обернуть все в шутку.

Но Этайн не рассмеялась: посерьезнела, даже погрустнела.

— Пожалуй, цветы тоже не помешают, — щелкнул он пальцами, и с неба посыпались розовые лепестки. — Фрох[1] тянется к фроху.

Смех Этайн рассыпался по пригорку и погас. Мидир, уходя за грань пространства, рванул в небо.

Замер на высоте птичьего полета, осмотрелся. Ледяной ветер ласкал разгоряченную кожу и успокаивал дух.

Множество огоньков пылало подле елового леса, где собрались волки. В Черном замке горел серебристый огонек Джареда, ярко-алый — Алана. Танцующие пары в зале королей виделись цветными огнями, а вот желтой капельки Мэллина и впрямь не было видно нигде.

Мидир, сделав круг, поднялся выше, за облака — получше рассмотреть Благие земли. Напоследок кинул взгляд вниз, где светилась розовым нежная душа Этайн. Поменял зрение, решив поймать тепло всех обитателей, и…

…далеко внизу, подле Этайн, разглядел Мэллина. Волком! Чтобы он, Мидир, не увидел света его души!

Времени не было даже на злость. Мэллин умело проник сквозь его защиту и выставил свою: он был рядом и только того и ждал.

Волчий король не стал пробивать ход или искать пролом. Перевернулся, устремился камнем вниз — куда быстрее, чем можно было просто упасть. Одна секунда, другая… Что задумал брат, неведомо и старым богам.

Женщина отступала, черный волк с длинной шерстью и желтыми глазами — приближался. Мэллин зарычал и вернулся в облик ши, а Этайн прижалась спиной к дереву.

Мидир приблизил звуки с летящей навстречу земли.

— Ты попала к волкам, маленькая глупая человечка. И Мидира нет, чтобы защитить тебя. Что скажешь?

Глаза Этайн почернели, волосы зашевелились без ветра, рука поднялась вперед, уперлась пальцем в грудь Мэллина:

— Скажу: ты примешь смерть от женщины!

Мидир наконец рухнул на землю, расколов купол защиты на множество осколков. Они запылали ярко-синим, рассыпались искрами и погасли.

— Зачем она?.. Мидир, мне страшно! — закричал Мэллин.

— Не надо было пугать ее! — рявкнул Мидир.

Отшвырнул не рукой — волчьей лапой. Когти разорвали рубашку и кожу, треснули ребра. Схватить бы зубами, потрясти, вырвать клок шерсти, чтобы больше никогда… Мидир обернулся к осевшей на землю, испуганно глядевшей на них Этайн, и багровая ярость схлынула.

— Дорогая, что с вами? Это просто глупый волк!

— Не подходите! Не надо! Не подходите ко мне! — выставила женщина открытые ладони.

— Тшш, все хорошо, все хорошо, — Мидир подхватил ее с земли, прижал к себе. Обернулся к отползающему Мэллину: — Спрячься так глубоко, чтобы я тебя не видел!

— Ты мне руку сломал!

— Жаль, что не шею. Во-о-он!

Этайн не вырывалась. Лишь жалобно всхлипывала в его плечо.

— Мой король, что у вас творится? Все живы?

— Джаред, не мешай. Мэллин тут, решил пошалить. Опять.

— Был чудовищный выброс магии. И это не ваш брат. Очень похоже, что…

— Все потом, Джаред. Потом!

— Этайн, дорогая, что с вами? — гладил ее по спине Мидир.

— Это происходит, когда страшно или больно, — бормотала она. — Я пыталась, пыталась бороться! Училась у друидов, но все… Все стало только хуже! Я не хочу нести зло! А оно вырывается само, и я… Я тогда…

Мидир осторожно посадил Этайн на траву, придерживая за талию.

— Мидир, я не хотела, друиды… настаивали на посвящении… Я не знала, не знала! Ни мужа, ни ребенка, ничего. Одно орудие! Женщины рожают, но не детей! Детей у них быть не может! Я не хочу!..

Слова перешли в рыдания, и Мидир просто гладил ее по шелку волос, по вздрагивающим плечам, все еще укрытым его плащом.

— Джаред, что представляет из себя обряд инициации у друидов?

— Вам, видимо, интересны девушки-адепты?

— Советник!

— Да-да. Как много всего стало вас интересовать из мира верхних!.. Я ведь уже говорил вам — вы не хотели слушать. Говорил, когда предостерегал от связей с высшими, Не-сущими-свет. То ли несут свет, то ли уже не существуют. Людского начала в них остается тем меньше, чем выше они поднимаются как друиды. Они опасны, мой король!