Дневники Танго - Елена Мартиди

– Профессионально танцуем или в свободное от работы время?

– В качестве досуга.

– Танго… это у нас танец любви, так, по-моему?

– Нет, – ляпнула я, – танец одиночества и похоти.

Доктор удивленно, но в то же время как-то рассеянно взглянул на меня, а сам в это время весьма бережно, но в то же время без всяких вольностей осматривал мою стопу. Прохладными пальцами он ощупал вероятные источники моих горестей. И это было так примитивно здорово! Я продолжала разглядывать травматолога, и он мне все больше нравился. Это был, на мой субъективный взгляд, совершенно особенный тип мужчины. Где-то радушный, где-то циничный, явно давно привыкший к чужой боли и в то же время не потерявший способности сопереживать. Ну, по крайней мере, сопереживать приглянувшимся барышням.

В каждом жесте – вальяжность, в каждом взгляде, что бы он ни выражал, – добрая порция ленивого и флегматичного спокойствия. Наверняка, рассуждала я, у него очень приятная манера общения с друзьями и близкими. Наверняка – чудесное, хотя, скорее всего, незамысловатое чувство юмора. Вот так же спокойно, неспешно, как осматривает мою стопу, он, видимо, делает большинство дел в своей жизни. В каждом слове – трогательная покровительственная нотка, в каждой фразе – убежденность в том, что хоть сейчас и не все в порядке, но в итоге все будет хорошо.

Мои мысли прервала медсестра, вбежавшая к доктору с пустой чашкой.

– Эдик, ты кофе пить не идешь?

– Нет, Танечка, у меня очень сложный случай. Лена – балерина Большого театра. Если я не окажу ей помощь прямо сейчас, плакали все фуэте «Лебединого озера».

Танечка так и не поняла: есть ли в этих словах хоть доля правды, или правда только то, что меня зовут Лена, или я все-таки действительно имею какое-то отношение к балету. Но то, как он разговаривал с Танечкой, и то, как обреченно она кивнула, когда поняла, что обещанный совместный кофе отменяется, навело меня вдруг на мысль, что такой обаятельный доктор, наверное, перепробовал уже всех танечек как на этом, так и на прочих этажах районной поликлиники.

Как только первая помощь была оказана, а длительный больничный обещан, доктор отправил меня к Танечке оформлять справку. Ну а его самого вызвали к главврачу, к моему большому сожалению. Я проводила глазами прохладные пальцы, а Танечка написала бумажку. Получив заветный листок, а с ним в нагрузку неожиданный всплеск эмоций, я направилась в регистратуру ставить печать. И, уже стоя у окошка, почувствовала спиной доктора. Вернее, я надеялась, что человек, который подошел так близко сзади и заглядывает через плечо – доктор. Надежда оправдалась. Травматолог мило и спокойно улыбнулся и напутствовал, как нужно ухаживать за больной ногой дома. Я очаровательно улыбнулась в ответ, на этот раз даже более чем просто искренне, и доктор снова покинул меня.

Что мне было делать? Что бы мне хотелось делать? Эти два вопроса сейчас противоречили друг другу. Пока я медленно ковыляла вниз по лестнице, перед глазами отчетливо возникла картина моего желания. И изрядно меня напугала. Дело в том, что после общения с доктором мне, барышне, работающей в престижном издательстве, привыкшей делать покупки в самых лучших магазинах, ужинать в самых модных кафе, а общаться и отвечать на ухаживания самых респектабельных мужчин, вдруг захотелось просто очутиться на странной лужайке несуразного парка районной поликлиники. Выпить под лучами осеннего солнышка дешевого вина с травматологом. А потом уйти с ним, уже не важно куда, чтобы он так же, как гладил мою больную ножку, погладил бы меня всю, и – радостно и легко ему отдаться.

Конец ознакомительного фрагмента.