Чёрные цветы - Николь Лесперанс

в глазах.

– Мы думаем, здесь была спальня девочек, – сказал Кен, проводя нас в следующий закуток. На полу лежала старинная арфа, и через неё проросло дерево. Почти всю раму покрывали мох и плющ, и украшавшие арфу резные розы забились грязью. В самом верхнем регистре каким-то чудом ещё сохранилась последняя струна.

– Это был инструмент старшей дочери, Леоноры. – Билли просунул свою физиономию через дыру в стене на месте окна. – Иногда по ночам, когда светит луна, а ветер дует в нужном направлении, вы можете услышать звуки арфы на всём пути до маяка.

У меня по спине побежали мурашки.

– Ну хватит, Билл-стер, – отрезал Кен. – Оставь эти глупости на Хеллоуин. Никакая арфа тут по ночам не играет. – И он добавил вполголоса, обращаясь к маме: – У детей такое богатое воображение. Он даже не решается входить в этот дом.

Они с весёлым смехом пошли обратно на кухню, но мне было совершенно ясно, отчего Билли так не по себе в этом месте. Часть меня рвалась кинуться наутёк из руин и никогда не возвращаться, тогда как другая хотела бы побыть тут подольше. Например, чтобы поднять с пола арфу и попробовать представить себе этих сестёр… Я чувствовала некую странную связь между нами. Мы все утонули. И мы все могли в итоге оказаться одном месте, вот только мне помогли вырваться из лап смерти, а им нет. И я не могла не думать о том, где сейчас бродят их души, если они вообще где-то есть.

Пока старшие выходили следом за Кеном наружу, я наклонилась над арфой. Что-то привлекло моё внимание, какой-то невнятный звук. Но стоило прикоснуться к уцелевшей струне, как она рассыпалась под моими пальцами.

Снаружи моментально стихло жужжание насекомых. Улёгся ветер, пронизанный душным ароматом цветов. Деревья и кусты замерли неподвижно, как на фотографии. Словно весь остров затаил дыхание.

Выжидая.

Наблюдая.

– Простите, – прошептала я, отшатнувшись от инструмента и прикоснувшись к затылку: было такое ощущение, будто туда кто-то дышит.

На арфу упала одна жирная капля влаги, за ней другая. Это было простое совпадение: небо уже давно грозило ливнем. И тут разверзлись хляби небесные. Дождь прорвался сквозь листву и обрушился на дом. Пыльные тропинки превратились в топкие от грязи ручьи, нежное журчание водопада переросло в утробный рык.

– Все в машину! – воскликнул Кен.

Я отскочила от арфы давно умершей девочки и помчалась вон из руин её дома.

Глава 7

Пока мы возвращались в бунгало, солнце снова успело пробиться сквозь прорехи в серых тучах, а ливень ослабел до лёгкого дождя. И воздух моментально стал влажным, как в оранжерее.

– Как насчёт освежиться в бассейне перед обедом? – Дэвид стянул футболку, обнажая некогда мускулистый, а сейчас заметно оплывший торс. На груди у него росло больше волос, чем на голове, и я снова удивилась, что могла найти в нём мама. Это должно быть нечто большее, чем деньги, из-за которых она никогда особенно не переживала. Но по крайней мере он не затевает постоянных ссор, как это делал мой папа.

Мама положила сушиться на кресле свою промокшую шляпу, и я понадеялась, что она вымоет её как следует, прежде чем снова надеть.

– Искупаешься, Адди?

У меня всё ещё было такое чувство, словно лёгкие склеились в грудной клетке, и меньше всего мне улыбалось кашлять кровью в кристально чистую воду бассейна. Не говоря уже о том, что в нём едва будет полтора метра глубины – лягушатник какой-то.

– Может, потом. Как твоя шея?

– Гораздо лучше, – она наклонила голову, чтобы показать, что краснота прошла.

И пока эта парочка бултыхалась в мелком лягушатнике, хихикая и брызгаясь, я взяла свою книгу по садоводству и устроилась в гамаке на лесной опушке. Из-за вездесущей липкой влаги и духоты казалось, будто я очутилась в пасти у какого-то огромного чудовища. Машинально я пыталась листать страницы, но текст был слишком плотным и насыщенным информацией, а меня, честно говоря, мало занимали показатели качества почвы.

В голове привычно роились мысли о смерти. Рассуждения о земле вернули меня к двум пустым могилам на заднем дворе в развалинах старого дома, и я не могла удержаться и попыталась представить, что стало бы с моим телом, если бы я оставалась мёртвой. Лежала бы я сейчас под шестью футами земли? Или от меня осталась бы лишь зола? К горлу подступил приступ тошноты. Хотелось бы мне лежать сейчас на морском дне, где вода такая холодная, что приходится надевать гидрокостюм. На такой глубине, где не остаётся места для страхов и тревог – вообще ни для каких чувств.

У меня за спиной зашелестели кусты. Из них высунулась детская рука и коснулась указательным пальцем моей щиколотки. Я в шоке села прямо, раскачав гамак. Там, где меня коснулся палец, кожа заледенела.

– Кто там? – окликнула я, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Рука повернулась, и палец принялся меня манить.

«Ааа-ди-ди-ди!» – звали птицы.

Громко сглотнув комок в горле, я оглянулась на маму с Дэвидом, взахлёб целовавшихся в «глубоком» конце бассейна, и содрогнулась. Рука скрылась, и из трясущегося куста послышался визгливый смех, как из музыкальной шкатулки. Точно такой же смех я слышала в лесу вчера. Значит, здесь есть ребёнок. Но это какой-то ненормальный ребёнок – иначе зачем ему жить в лесу одному?

Я спустила ноги на землю и встала.

– Привет?

И снова этот смех. Снова из куста высунулась рука и хлопнула меня по коленке. Я с визгом отскочила.

– Играем в прятки! – пискнул голос маленькой девочки. – Тебе водить!

И кусты зашуршали с новой силой.

– Где твои родители? – Я понятия не имела, откуда тут взялась эта девочка, но, судя по всему, ей ужасно нравилось носиться по джунглям со сколопендрами и ящерицами среди жутких развалин старых домов.

Кусты замерли неподвижно.

– Не знаю. – От того, каким глухим и грустным стал её голос, у меня сжалось сердце.

Я оглянулась на опустевший бассейн. За минуту с небольшим мама с Дэвидом успели уйти в дом. При мысли, что они улизнули, чтобы по-быстрому переспать, меня снова затошнило, и я попыталась – безуспешно – подавить приступ кашля.

– Будь здорова, – вымолвил задрожавший куст.

– Ты не могла бы выйти оттуда? – Я присела, пытаясь что-то рассмотреть среди ветвей. Две босые ноги с серыми от грязи ногтями нетерпеливо приплясывали на месте.

– Нет, ты же водишь, значит, ищи меня! – Ноги повернулись и исчезли.

Я сунулась было в кусты следом за девочкой, но они оказались такими густыми и