Русская война 1854. Книга четвертая - Антон Дмитриевич Емельянов

и его свита. Группа военных — генералы и охрана. Несколько десятков гражданских, священник, почему-то в христианских одеждах, и… Четыре человека с капюшонами на головах. Пленники? Причем настолько ценные, что их не стали бросать даже в такой ситуации.

До порта оставался один поворот, мы как раз выскочили на холм, и я на мгновение задержался, чтобы оценить обстановку. Не готовят ли нам встречу?.. И именно в этот момент один из пленников начал вырываться. Его приголубили ударом винтовки, но скрывающий лицо капюшон слетел, и я чуть не замер. Конечно, расстояние было большим, но я готов покляться, что этим пленником… Этой пленницей оказалась не кто иная как Ядовитая Стерва!

Ей снова надели на голову капюшон, и мне начало казаться, что все это могло быть просто совпадением. Ничего, вот сейчас догоним и во всем разберемся… Увы, враг оказался не так прост. С обратной стороны холма нас ждали. Не самая выгодная позиция, но вражеский командир решил пожертвовать этим преимуществом, чтобы мы до последнего не увидели, что тут кто-то есть.

Целая рота турецких солдат и батарея из шести легких полевых пушек. Еще и окопались, чтобы ракетой просто так не достали… А тут еще и в крепости заиграл барабан. Там тоже нашелся способный взять на себя командование офицер, а значит, уже скоро нас зажмут уже с двух сторон. Кажется, в итоге оказался прав я, а не Михаил. Не надо было сюда лезть.

Глава 4

Анне Алексеевне сегодня не спалось. Несмотря на удачное наступление, раненых было много, и она весь день провела на ногах, разгребая приходящий поток. Кого-то отправить к сестрам, кого-то сразу на операцию, кого-то просто опросить и вернуть в часть. Несколько раз пришлось отчитывать солдат, которые что-то не то запомнили на курсах первой помощи. Большинство делали все как надо, но встречались и такие, которые могли затянуть жгут ниже раны или не записать хотя бы примерное время, когда остановили кровь.

Что удивительно, когда она указывала на ошибки, солдаты не спорили. Кивали, обещали исправиться, а потом смотрели на нее с такими добрыми улыбками, что даже неловко становилось. Когда-то Анна думала, будто это из-за того, что она спасает их жизни, но потом поняла, что дело в другом. Каким-то образом солдаты чувствовали, что между ней и их Капитаном что-то есть. Капитаном — они называли его именно так, с большой буквы.

А у них… На самом деле ничего не было. Тот поцелуй после возвращения Григория Дмитриевича из Санкт-Петербурга так и остался единственным. Возможно, самой Анне и хотелось бы продолжить — да кому она врет, точно хотелось — но она знала, что есть вещи, которые выше желаний. И долг был одной из них. А долг капитана перед Отечеством сейчас занимал все его время, и девушка не собиралась ставить его перед выбором.

Она отступила, чтобы незаметно остаться рядом и поддерживать там и так, как может только женщина. И вот сегодня она чувствовала, что Григорию Дмитриевичу нужна ее помощь. Почему? Она попыталась вспомнить все, что видела и слышала за день — так учил ее отец. Что именно навело ее на мысль об опасности? Сражение? Нет. Уход эскадры? Тоже нет. Может быть… Михаил! Анна вспомнила, как мельком заметила на его лице странное выражение. Одновременно растерянное и удовлетворенное.

Надо найти его.

— Что ты натворил⁈ — она никогда так не говорила с великими князьями, но сегодня, ворвавшись в палатку Михаила, Анна Алексеевна кричала.

— Что вы себе позволяете? — тот попытался сделать вид, будто ничего не понимает, но одно то, что Михаил стерпел такое обращение, говорило о многом.

— Григорий! Что ты с ним сделал⁈

— Капитан Щербачев на операции! И ее тайна совершенно не касается гражданских.

— Ты отправил его туда? Решил подставить, убить?

— Я не… Это его собственное решение, я просто предложил. И не забывай, мы — друзья, а не враги! — Михаил отвернулся, а потом резко и зло ударил кулаком по своему рабочему столу.

— Можешь врать мне, но не себе! — Анна не собиралась отступать. — Будь ты другом, ты бы сразу сказал, что присоединишься к походу, и тогда генералы бы не посмели играть в обиженных патриотов, которые не бросят осажденный город ради славы. Красиво они придумали, да?.. И ты никого не осадил. Наоборот, выжидал до последнего, словно давая шанс всему провалиться, и лишь в последний момент, когда это уже ничего не меняло, запрыгнул на корабль. И для чего? Чтобы тут же направить Григория на верную смерть?

Михаил молчал.

— Куда он пошел? Есть ли шанс его вернуть? Спасти?

Девушка дрожала от осознания того, на кого подняла голос, но по-другому просто не могла. Отец учил ее, что нужно бороться за то, во что веришь. И как когда-то граф Орлов ходил в атаку на каре декабристов, так и Анна сейчас боролась за ту Россию, которой помогал поднять голову молодой капитан. Боролась… Неожиданно девушка поняла, что сейчас она сражается и за великого князя, за его душу. И тот словно почувствовал эту поднявшуюся внутри нее теплоту.

— Он… — Михаил повернулся к Анне. — Он отправился вместе с десантом во дворец султана. Хочет захватить Мехмеда и вывести Турцию из войны.

— Чтобы спасти людей. Понимаю, как ты смог поселить эту мысль в его голове. Какие у него шансы?

— У него есть план дворца и его десантный взвод, но… Там тысячи солдат, султан в случае чего попробует укрыться в тайных ходах и… Шансы очень малы.

— Ты можешь помочь? — Анна смотрела прямо в глаза четвертому сыну царя.

В них, словно два дракона, боролись былое благородство и какая-то непонятная обида.

— Ты же хочешь помочь… — Анна протянула руку и коснулась ладони Михаила. — В глубине души ты ведь такой же, как и он.

Она чувствовала, что кожа великого князя холодна, словно перед ней стоит живой мертвец. Но вот что-то изменилось, она почувствовала тепло, ощутила пульс.

— А ведь ты ошиблась, — неожиданно тихо сказал Михаил. — Я не такой, как он, но… Мне бы на самом деле хотелось таким быть. Я не знаю, что именно можно сделать, но я попробую. Попробую исправить все, что натворил.

— Спасибо, — Анна отпустила руку Михаила и медленно вышла из его палатки. Она сделала что могла, теперь все зависело от других. А