Рейтинговые книги
Читем онлайн Логика империи - Роберт Хайнлайн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 16

Он отправился на болото. Вскоре он научился обольщением и запугиванием заставлять хрупкий туземный народец, существа-амфибии, собирать урожай луковиц подводных растений - венерианского гиацинта, болотных корнеплодов Венеры. Научился подкупом приобретать сотрудничество их старейшин, обещая им премии в виде "тигарек". Это был термин, обозначавший не только сигареты, но и вообще табак - единицу обмена в торговых сделках с туземцами.

Он работал также в сарае, где очищали луковицы, и научился, хотя медленно и неловко, срезать верхнюю пористую кожу с ядра луковицы размером в горошину. Только это ядро имело коммерческую ценность, и его следовало вынимать в целости, не повредив и не порезав. Руки Уингейта огрубели от сока, запах вызывал у него кашель и жег глаза, но это было приятнее, чем работать на топях, так как здесь он находился среди женщин. Женщины работали быстрее, чем мужчины, и их маленькие пальцы более умело очищали нежные ядра. Мужчины привлекались к этой работе только при обильном урожае, когда требовались дополнительные рабочие руки.

Уингейт научился своему новому ремеслу у работавшей в сарае старой женщины, по-матерински ласковой, которую другие женщины звали Хэйзл. Работая, она ни на минуту не умолкала, а ее искривленные пальцы спокойно, без всякого напряжения делали свое дело. Уингейт закрывал глаза и представлял себе, что он вернулся на Землю, что он снова мальчик и слоняется на кухне у бабушки, в то время как она шелушит горох и что-то непрерывно рассказывает.

- Не выматывайся, парень, - сказала ему Хейзл, - делай свое дело, и пусть дьяволу будет стыдно, грядет великий день!

- Какой великий день, Хейзл?

- День, когда ангелы господни поднимутся и поразят силы зла. День, когда князь тьмы будет сброшен в преисподнюю и пророк приимет власть над детьми неба. Так что ты не тревожься; не важно, где ты будешь, когда придет Великий день, - важно только, чтобы на тебя снизошла благодать.

- А ты уверена, Хейзл, что мы доживем до этого дня?

Она оглянулась вокруг, затем с таинственным видом прошептала:

- Этот день почти уже наступил. Уже теперь пророк шествует по стране, собирая свои силы. Со светлой фермерской земли долины Миссисипи придет человек, известный в этом мире, - она зашептала еще тише, - под именем Нехемия Скэддер!

Уингейт надеялся, что ему удалось скрыть, как он поражен и как все это его рассмешило. Он вспомнил это имя. Какой-то пустозвон евангелист из лесной глуши, там, на Земле, - мелкое ничтожество, мишень для веселых шуток местных газетчиков! К их скамье подошел надсмотрщик.

- Работайте, работайте, вы! Здорово отстаете!

Уингейт поспешил повиноваться, но Хэйзл пришла ему на помощь:

- Оставь его, Джо Томпсон. Требуется время, чтобы научиться этому делу.

- Ладно, мать, - ответил надсмотрщик с усмешкой, - ты заставляй его трудиться, слышишь!

- Хорошо, ты лучше позаботься о других. Эта скамья выполнит свою норму.

Уингейта лишили двухдневного заработка за порчу ядер. Хэйзл отдала ему тогда процент с общего заработка. Надсмотрщик это знал, но все ее любили, даже надсмотрщики, а они, как известно, никого не любят, даже самих себя.

Уингейт стоял возле ворот огороженного участка, где находился барак для холостяков. Оставалось пятнадцать минут до вечерней переклички; он вышел, его влекло подсознательное стремление отделаться от боязни пространства - от болезни, владевшей им все время пребывания на Венере. Но ничто не помогало. Здесь некуда было выходить на "открытый воздух" заросли заполняли всю расчищенную территорию; покрытое облаками свинцовое небо низко нависало над головой, и влажный зной давил обнаженную грудь. Все же здесь было лучше, чем в бараке, хоть там имелись влагопоглощающие установки.

Он еще не получил своей вечерней порции риры и поэтому был угнетен и расстроен. Однако сохранившееся еще у него чувство собственного достоинства позволяло ему хоть на несколько минут предаваться своим мыслям, прежде чем уступить веселящему наркотику. "Я погиб, - подумал он. - Еще через пару месяцев я буду пользоваться каждым случаем, чтобы попасть в Венеробург. Или еще хуже: сделаю заявку на жилье для семейного и обреку себя и своих малышей на вечное прозябание".

Когда Уингейт прибыл сюда, женщины-работницы со своим однообразным тупым умом и банальными лицами казались ему совершенно непривлекательными. Теперь он с ужасом обнаружил, что не был больше столь разборчив. Он даже начал лопотать, как другие, бессознательно подражая туземцам-амфибиям.

Он уже раньше заметил, что иммигрантов можно разделить примерно на две категории: одна - это дети природы, другая - надломленные. К первым относятся люди без воображения и умственно малоразвитые. Вероятно, они и там, на Земле, не знали ничего лучшего: жизнь в колониях казалась им не рабством, а свободой от ответственности: обеспеченное существование и возможность время от времени покутить. Другие - это изгои, те, кто некогда кем-то были, но из-за свойств своего характера или вследствие несчастного случая лишились места в обществе. Возможно, они услышали от судьи: "Исполнение приговора будет приостановлено, если поедете в колонии".

Охваченный внезапной паникой, Уингейт понял, что теперь его собственное положение определяется почти так же и он становится одним из надломленных. Его жизнь на Земле рисовалась ему как в тумане: вот уже три дня он не мог заставить себя написать еще одно письмо Джонсу; он провел всю последнюю смену в размышлениях о том, не взять ли ему несколько дней отпуска для поездки в Венеробург. "Сознайся, мой милый, сознайся, - сказал он себе, - ты уже скользишь вниз, твой ум ищет успокоения в рабской психологии. Освобождение от своего бедственного положения ты полностью свалил на Джонса, но откуда ты знаешь, что он может тебе помочь? А вдруг его нет уже в живых?" Из глубин своей памяти он выловил фразу, которую когда-то вычитал у одного философа: "Раба никто не освободит, кроме него самого".

Ладно, ладно, возьми себя в руки, старина. Держись крепко. Больше ни капли риры! Хотя нет, это непрактично: человек не может не спать. Очень хорошо, тогда никакой риры до выключения света в бараке: сохрани ясный ум и по вечерам думай над планом освобождения. Держи ухо востро, узнавай все, что можешь, находи друзей и жди, когда подвернется случай.

Сквозь мрак он увидел приближавшуюся к воротам человеческую фигуру. Это была женщина. Одна из эмигранток? Нет. Это была Аннек Ван-Хайзен, дочь патрона.

Аннек была крепкая, рослая, белокурая девушка с печальными глазами. Он много раз видел, как она разглядывала рабочих, возвращающихся в свои бараки, или бродила в одиночестве на расчищенном от зарослей участке перед фермой. Аннек была не уродлива, но и не привлекательна, Чтобы украсить ее крупную фигуру, требовалось нечто большее, чем рабочие штаны, которые носили все колонисты, наиболее терпимую в этом климате одежду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 16
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Логика империи - Роберт Хайнлайн бесплатно.
Похожие на Логика империи - Роберт Хайнлайн книги

Оставить комментарий