Когда Солнце движется на Север - М Коллинз

То, что является человеческой любовью, должно в продолжение периода, называемого, человеческой жизнью, достичь своего полного развития и стать совершенным, прежде чем ее покинуть. В напряженных опытах любви и печали, радости и горя, силы и бессилия, удали и неудачи, посредством победы над низшей сущностью происходить превращение в природе человека. Нет никакого иного пути, потому что только чрез человеческую жизнь идет путь к потусторонней жизни. Если кто-либо отделяется от человечества, то он сходит с пути, сворачивает с него, и должен снова возвратиться по оставленным следам. Человеческие души погружаются в материю и распинаются на кресте времени и пространства, чтобы испытать человеческие чувства и собрать, благодаря им опыт. В этом и состоит значение древнего как мир символа креста, который сначала изображался без Распятого на нем, представляя символически мистерию сотворения, мистерию времени и пространства и всех условий материальной жизни, какими они были созданы. Впоследствии нисходит Тот, кто сознательно принимает на себя страдание опыта жизни, где все ограничено двойственностью противоположностей. На халдейских кирпичах находится изображение креста в виде свастики, в древнем Египте крест появляется соединенным с кольцом. Испанские завоеватели Мексики нашли его и там под названием "дерева нашей жизни", его изображение оказалось высеченным на спине гигантских статуй, найденных на затонувшем среди Тихого океана материке; это самый древний символ Индии. В иконографии Египта крест с кольцом является символом бога в человеке; возникший впоследствии на кресте Образ передает идею Божества страдающего, как человек, заключенный в теле, страдающего сознательно, разделяющего из любви к человеку человеческую участь - распятие. Те, что живут с единственной целью получить удовольствие и избегнуть страдания, не отказываются перейти на ступень, на которой приобретается самообладание, должны не только все снова и снова проходить опыт жизни, пока не смогут пройти его, как следует, но их опыт становится все более и более тяжелым, пытка все более определенной и острой. Ибо человек, если он не хочет учиться сам, должен быть учим. Те, что не желают учится, из воплощения в воплощение принуждаются к этому посредством жестоких испытаний и несчастий.

Глава VII.

Вторая ступень, достижение уверенности в себе, принуждает ученика призвать на помощь воина - свою собственную высшую сущность. Человек, достигающий уверенности в себе ради того, что это выгодно для его самости, может руководиться при этом одинаково как своим интеллектом, так и своей животной душой, так как каждый человек способен следовать эгоистическим целям. Но ученик стремиться разрешить эти вопросы по благу всех; и он принужден решать их так, чтобы достичь уверенности в себе, без Учителя или какого-либо руководителя, но исключительно при помощи света Логоса, живущего в нем самом. Животная душа человека, озаренная лишь разумом, вступает на поприще жизни подобно дикому животному, выходящему на добычу; она следует лишь инстинктам самозащиты и нападения. Ведомый ею дух направляется то туда, то сюда, без цели и без смысла, отчаянно сражаясь за то, что, будучи достигнуто, оказывается никуда не годным; он следует за толпой, толпясь среди тех, которые убивают и которых убивают согласно закону войны. Взгляните на воина и внемлите его словам, когда он говорит: "Это лишь борьба из-за разбитых игрушек, но это является частью великих подготовлений". Лишь когда ученик прошел через определенный ему опыт среди противоположностей, выстрадал всю муку несовершенства и борьбы - был как мужчиной так и женщиной, как несчастным и счастливым, встречал удачу и был гоним неудачей, имел успех и был безуспешен, был богат и беден, повелевал и повиновался, - лишь тогда человеческая жизнь становится для ученика сознательным подготовлением к тому, что следует за нею. Он проходит все снова и снова через жизнь, обогащая этим опытом свою духовную память и сохраняя его в ней как драгоценную ношу, этот опыт противоположных условий, и притом безостановочно следя за тем, чтобы все было действительно хорошо изучено. И там, где испытываемые им чувства показали бы ему, что урок постигнут несовершенно, или что решение принято недостаточно твердо, он сурово поворачивает назад и проходит снова ту же ступень, стараясь снова добиться такого воплощения, в котором он бы смог выполнить свой урок успешно. Он действует не по приказу, повторение было бы бесцельно, если бы совершалось по принуждению другого, хотя бы самого высокого посвященного. Ученик должен доверять своему собственному суждению и полагаться на свои собственные наблюдения. Жертва возвращения и прохождения вновь по своим прежним следам должна быть совершена им добровольно и по его собственному побуждению, а никак не в виде какого-либо послушания. Так часто являющееся у людей в важные и критические моменты жизни чувство, словно уже раньше было пережито нечто подобное, происходит благодаря этому прохождению вновь по своим собственным следам. Даже у людей, которые еще не вступили на путь, это чувство появляется в минуты отчаяния. Убийцам и самоубийцам в момент совершения безумного поступка он представляется ужасающе знакомым. Разные события, приводящие их к этому решению, отступают в это мгновение на задний план и становятся неважными, и люди чувствуют, что уже неоднократно вступали в жизнь, влекомые страстью, живущей в них и заставляющей их поступать именно так. Они принуждены страдать благодаря именно таким же вспышкам отчаяния или гнева и в других жизнях, пока их высшая сущность не получит господства и не воспрепятствует дать снова совершиться роковой ошибке. Лишь высшая природа человека может решиться на это и может предупредить окончательное падение духа, которое означает, что все странствие должно быть начато сначала. Каждый, кто снова допускает себя упасть подобным образом, задерживает освобождение всего человечества. То же происходит и с учеником и с телом любви, к которому он принадлежит! Хотя он и неотделим от этого тела, все же каждый атом этого тела ответственен сам за себя и должен полагаться на самого себя. Когда он должен начать действовать, начинается и испытание, и если он всегда избирает наивысшее, то дух остается непоколебимым на своем месте устойчивым, твердым, победоносным. Кто не может различить высшее, или кто не может решиться избрать его, когда оно опознано, тот колеблется и отпадает и тем приводит в расстройство все целое; он теряет свое место и другой, более уверенный и надежный, должен занять его. Теперь следует ужасное испытание покорности. Те мгновения, когда принимаются решения, как результаты ряда событий, а они случаются как у человека обыкновенного, так и у ученика, являются достоянием человеческого бытия. Но бывают и другие мгновения, гораздо более страшные, когда рука высшей власти вмешивается в дела людей, и когда человек, будь он даже ученик, беспомощен. Существуют решения, которые принимаются в суде, совершенном над всеми нами, и которые безапелляционны и приводят в исполнение неумолимо. Тогда никакое решение не может быть принято самим человеком, для него остается одно из двух: восстать или покориться. Религиозный человек называет эту великую власть, которая дает и берет - Богом; оккультист видит в ней действие закона Кармы. Безразлично, чем бы она ни была, если ученик не может восстать. Не его дело богохульствовать, когда он лишается наиболее любимого, или когда он жестоко свергается со своего спокойного места, на котором он приносит очевидную пользу, - это ясно. Но не его дело также просить о помощи или молить об освобождении. Когда его побуждает великая власть, его дело повиноваться, и повиноваться без ропота, без ропота даже в сокровеннейших тайниках своего сердца. Тем, как он повинуется, выказывает он свое ученичество. Слепая покорность не подобает ученику. Она оставлена позади на его пути; она оставлена на тех ступенях, которых ему не надо больше проходить снова, которых он больше никогда не увидит. Слепая покорность годна лишь для проповедника нравственности, это не оружие воина. Солдат, могущий стать генералом, это тот, который переносит утомление и послушен каждому приказу не только беспрекословно, но и с полным доверием к тому, что это утомление необходимо и приказ правилен. Не его дело судить - он только солдат. Ему не раскрывают плана сражения, он не получает сообщений от тех, что сражаются на другом конце поля сражения. Поэтому, если его любимый друг, быть может, его собственный сын, будет внезапно навсегда отнят у него, и он даже не сможет потом узнать о его судьбе - все же он не должен уклоняться или отказываться от назначенного ему. Генерал знает настоящее место каждого солдата; не дело солдат судить как о себе так и о тех, которые связаны с ними. Могло бы казаться, что подобное испытание может прийти к человеку, только когда он вырос и достаточно окреп, чтобы вынести страдание.