Медный гамбит - Линн Абби

Ты мог бы высоко подняться, Павек, если бы у тебя были деньги и покровители. А так ты останешься здесь столько времени, сколько я захочу.

— Я не хочу, чтобы ты испытывал свою судьбу еще раз, — продолжала женщина. — Ты слышишь меня? В следующий раз будь хоть чуть-чуть поумнее и держи свою тупую, крепкую как камень голову в сточной канаве, как и положено.

— Да, великая. Я сам не понимаю, что нашло на меня.

Метиса уселась покрепче на своем крепком стуле. Она зашуршала свитками, табличками и перьями для письма. — Я слышала, что на нем совсем не было никаких следов — не считая черного языка. Ты можешь верить в это, если ты хочешь. Но черный язык, вот что они называют важным, Регулятор Павек: ниточка, ведущая к Лагу. Ты должен забыть обо всем этом, если в тебе есть хоть капля ума. Ты не должен быть около этой ниточки, когда они потянут за нее. Ты понял?

— Да, великая, — ответил он абсолютно искренне. И тем не менее это сработало — его простой план сработал! За последнее время в Урике появилось слишком много безумных Мастеров Пути, сопротивляющихся магии. Все, что он хотел, чтобы во дворце тоже узнали об этом. И никто не брал на себя труд подумать о том, что происходило в середине, когда конец ясен. — Настолько далеко, насколько возможно, — уверил он свою начальницу и начал подниматься.

— Ты можешь еще кое-что сделать для меня, Регулятор, если уж ты так хорошо умеешь шнырять в темноте.

Сердце Павека упало, а тело грохнулось обратно на стул. Он едва успел напрячь мышцы, иначе этот трехклятый стул развалился бы под ним. — Все что вы хотите, великая.

— У нас есть жалобы, — Метиса дала беспрецендентному слову повиснуть между ними. — Жалобы на порошок Дыхание Рала, который аптекари продают по нашей лицензии. Похоже, что он не делает то, что должен делать.

Павек пожал плечами, едва не свалившись со стула. — Он что-то делает? Дыхание Рала вообще не делает ничего. Говори больному человеку много раз, что ему лучше, и либо ему действительно станет лучше, либо он умрет. — … а ведь он купил сам несколько этих желтых пакетов с порошком. Работа на таможне требует много физических сил, не каждый день приходится просто перебирать пакеты с солью, а Дыхание Рала достаточно дешево, и даже он мог позволить его себе. — Этот порошок ужасно пахнет, когда наполняет твой рот. Потом ты становишься так занят, стараясь не укусить свой язык, что ты забываешь о всем остальном, что у тебя болит.

— Ну, вероятно его вкус не настолько плох, как ты думаешь, и чернь не так забывчива, но они жалуются. Наш великий и могучий король разрешил продажу Дыхания Рала, посколько это выгодно, и потому что, в отличии от всего другого, что может быть выращено и продано, его семена не могут быть использованы ни для чего другого, не могут ничего маскировать.

Она намекала на Союз Масок, подпольное объединение магов, которое было запрещено в Урике, как, впрочем, и везде в Пустых Землях.

Темплары получали силу для своих заклинаний прямо от короля-волшебника. Заклинания темпларов, Павек знал это по своим поискам в архивах, принадлежали к широкой традиции того, что свитки в архивах называли жреческими заклинаниями.

Но была и другая традиция использования заклинаний, не менее широкая и, в некоторых отношениях, более могущественная, чем заклинания жрецов и священников. В своих высших проявлениях это был магия исчезнувшего Дракона и его миньонов, королей-волшебников. В своей меньшей форме это была магия запрещенного Союза Масок. Эта другая магия была абсолютно несовместима со жреческой магией, и Павек очень мало знал о ней, за исключением того, что ее заклинания требовали очень специфических ингредиентов.

И поскольку, как намекнула Метиса, запрещенные маги Союза могли использовать в своих заклинаниях почти все, что угодно, любая субстанция, которая была бесполезна для них, очень приветствовалась властями. Ничего удивительного, что Король Хаману разрешил продавать Дыхание Рала ради дохода города. Однако…

— Если эти семена настолько бесполезны, как может кто-либо говорить всерьез, что Дыхание Рала заживляет раны?

— Бесполезно для Союза Масок, Регулятор, но как ты сам сказал, семена зарнеки имеют совершенно особый вкус и свойство замораживать раны. Кто-то уменьшает количество зарнеки, которое находится в каждом пакете Дыхания Рала. Ты должен найти кто это делает и почему, а потом рассказать мне. В благодарность я… закрою глаза на то неудобство, которое ты причинил мне этим мертвым телом. Просто?

Сухожилия, которые держали вместе трехногий табурет, протестующе заскрипели, когда все возможные последствия «благодарности» Метисы пронеслись через мысли Павека. Не причиняющий вреда, практически бесполезный порошок Дыхание Рала был собственностью города, хранился на таможне и продавался аптекарям, которые перепродавали его в своих лавках. Если самым худшим, замораживающим иградиентом Дыхания Рала была зарнека — слово, которое Павек никогда не слышал раньше — эта самая зарнека была тоже собственностью города и тоже должна была храниться на таможне. Либо поставщики, которые продавали зарнеку, мухлевали и продавали меньше, чем положено, либо это делали темплары, которые набивали порошком пакеты. Павек подумал, что подозревает и тех и тех, но теперь у него есть кого подозревать и, значит, есть надежда на успех.

— Откуда мы берем зарнеку, великая?

— Бродячие торговцы продают ее за соль и масло.

Павек не удержался и нахмурился: эти бродяги не были достойными купцами, которые платили налоги и оставляли свои подписи под торговыми документами (и скорее всего знали городскую письменность, а любой гражданский темплар знал торговый код). Эти бродяги не жили торговом районе, где бы они находились под постоянным наблюдением. Они вообще жили за пределами цивилизации, где-то далеко в пустыне, там места вообще не имели названий. Оно были грязны, бедны и свободны, как только мужчина или женщина может быть.

Прямая торговля с ними означала, что они не платят за товар монетами и не получают их, но что они обменивают свои семена на нужные им товары, и это значило, что есть люди из гражданских бюро которые надзирают за всей этой деятельностью. Было по меньшей мере двадцать темпларов, работавших на таможне и присматривавших за торговлю с бродягами, но когда Метиса не захотела встретиться с ним взглядом, Павек сообразил, кто именно приглядывает за торговлей зарнекой: дварф, Рокка.

Если дварфский фокус Рокки — а дварфам от природы нужен какой-нибудь фокус, чтобы подчинить вся свою жизнь одной цели — не жажда золота, то только потому, что Рокка нашел что-то более ценное.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});