Последняя из рода Гррой. Зелье старика Эдди (СИ) - Делаверн Хельга

Они вместе посмотрели в зеркало. Тэмперенс пальцем подняла подбородок Амальтеи.

—Женщина красива ровно настолько, насколько сама себя таковой ощущает. И ей необязательно всегда претворяться слабой. Ты можешь быть сильной, если захочешь.—по спине девушки пробежала дрожь, и леди Уинсли улыбнулась ей одними глазами. А глаза у неё были необыкновенные: голубые с оттенком зелёного.

В дверь постучали.

—Войдите.

—Миледи,—пробормотала старая служанка, прищурившись, точно слеповатый щенок,—к Вам пришёл…

—Тэмперенс!—Алан мягко, но настойчиво подвинул старушку.—Отойди от неё!

Женщина развернулась.

—Как невежливо врываться в мой дом и что-то мне указывать, сэр Дигеренс. Я Вас не приглашала.

—Алана позвал я.—сказал Дерек, выйдя из-за спины мужчины.—Я подумал, что леди Гррой по приезду в город остановилась у него. Я ошибся?—свой вопрос юноша адресовал Амальтее.

Девушка молчала.

—Я приехал, чтобы выполнить своё обещание. Ты встретишься с родителями, а затем вернёшься домой.

Амальтея поднялась на ноги.

—Нет, не ошибся. Я действительно остановилась у сэра Дигеренса, но потерялась. Спасибо за всё, леди Уинсли, и извините за доставленные Вам неудобства.—она подошла к Алану, и мужчина, крепко сжав её ладонь, повёл девушку вниз.

—Помни, что в нашей семье тебе всегда будут рады, Амальтея.—сказала Тэмперенс, наблюдая за гостями с лестницы.—И если Алан будет к тебе несправедлив, ты знаешь, к кому обратиться за помощью.

—Идём же!—прошипел Дигеренс и потянул Амальтею за собой.

На улице дышалось гораздо легче, чем в комнате. Наконец-то вместо ванили и табака Амальтея вдохнула запах свежести, который бывает только после хорошего дождя. Город ещё спал, когда Алан торговался с кучером Уинсли.

—При всём уважении, сэр,—ворчал мужчина, расправляя поля шляпы,—погода не располагает к длительным путешествиям. Сырость и грязь, знаете ли, плохие попутчики. Тем более лошадь не успела за ночь отдохнуть, а мистер Уинсли, между прочим, возвращался в город из северных земель. Не лучше ли перенести вашу поездку, скажем, на пару дней?

—У меня нет времени ждать ещё пару дней, Курт. Особенно, если я плачу не серебром, а золотом. Не можешь отвезти ты, я найду другого кучера.

—Зачем же так усложнять, сэр Дигеренс!—при упоминании о золоте у мужчины заблестели глаза.—Не стоит мёрзнуть, присаживайтесь в карету!

—Так ты отвезёшь нас?

—Всенепременно!

Амальтея хмыкнула.

—А как же Ваша лошадь, которая устала?

—Не беспокойтесь, мисс. Я не стану мучать бедное животное и попрошу коня у соседей. Думаю, они не откажут столь важной персоне.—он поклонился, и девушка с отвращением отвернулась, хотя хотела бы напомнить кучеру, что ночью он был готов бросить её на дороге. Если бы Дерек Уинсли не вмешался, Амальтея замёрзла бы или погибла под колёсами кареты.

—Золото творит чудеса.—улыбнулся Алан, когда они сели в карету.—Когда люди окончательно обезумеют, то начнут ему поклоняться вместо Богов…Твоё кольцо,—он достал из кармана украшение,—точнее сказать, моё кольцо, которое я тебе подарил, когда ты была ещё маленькой девочкой. Я нашёл его неподалёку от замка Уинсли.

—Ты солгал. Ты не обещал отвезти меня к родителям.

—Я должен был что-то придумать, чтобы вывести тебя из этого дома. Но слово я держу: как только Курт найдёт лошадь, мы поедем к твоей семье…Ты не хочешь забрать кольцо?

Девушка неподвижно сидела у окна и смотрела в одну точку. Маленькие дети, проснувшиеся с первыми лучами солнца, радостно визжали и бегали по лужам и, тем самым, будили взрослое население города. Погас последний уличный фонарь.

Алан вздохнул.

—Амальтея, то, что ты увидела в зеркале…

—Мистер Дигеренс!—счастливый кучер постучал по крыше кареты.—Я нашёл лошадь! Можем ехать!

—Я увидела в зеркале всё, что хотела увидеть.—холодно сказала Амальтея.—А кольцо оставь себе. Пусть оно служит тебе напоминанием о той ночи. Возможно, когда-нибудь твоя совесть проснётся, и ты раскаешься в совершённом преступлении.

—Мне не в чем раскаиваться, я поступил так, как велел мне мой долг. Моя совесть чиста, мисс Гррой. Однажды Вы поймёте, почему из всех Грроев я спас именно Вас. А пока,—Алан спрятал кольцо.—я сохраню это кольцо, чтобы в дальнейшим оно послужило напоминанием уже Вам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Девушка посмотрела на Алана, но он намеренно прилип к окну и не обращал на неё никого внимания, хотя всю дорогу чувствовал её пытливый взгляд на себе.

Когда Дигеренс привёз Амальтею на кладбище, она решила, что мужчина шутит, когда он повёл её вытоптанной тропинкой меж могил —издевается. Но Алан спокойно и упорно уходил вглубь леса, отведённого под захоронения, до тех пор, пока не упёрся в огромный дуб, рассечённый молнией пополам.

—Там,—указал мужчина, не решаясь обходить дерево.

Амальтея, до последнего надеясь, что Алан над ней насмехается, обошла дуб. Прямо за ним скрывался надгробный камень, по размерам рассчитанный на несколько человек: надпись «Те, кому не удалось изменить наш бренный мир» и перечисление имён окончательно добили девушку, и она упала на колени. Алан, до крови закусив губу, прижался спиной к дереву.

—Я хотел тебе рассказать, но не смог подобрать нужных слов.

—Когда я познакомилась с Дереком, он сказал: «О! Да ты же Амальтея! Единственный ребёнок Грроев, который…». Дерек не успел договорить.

—Единственный ребёнок Грроев, который выжил в войне Трёх роз.—мужчина выглянул из-за дерева.—Ты — последняя из рода Гррой.

Девушка задыхалась от обилия пережитых за день эмоций, а Алан, подняв голубые глаза к небу, молился одними губами. Он понимал, что всё могло бы быть иначе, если бы он сразу рассказал Амальтее правду или хотя бы подготовил её к столь мучительному разговору.

—За что ты их всех убил?

—Я не…

—Я видела!—крикнула Амальтея, и вороны, наблюдающие за молодыми людьми с сухих веток, громко каркнули и улетели в другую часть леса.—Я всё видела! Ты был тем человеком в чёрной мантии, который забрал меня от матери! Я видела, как ты применял запрещённую магию! Зеркало мне всё показало!

—Зеркало ей показало, забери меня, дракон!—мужчина стукнул кулаком по стволу.—Те люди не были твоей семьёй. Вот они! Ты перед их прахом стоишь на коленях!—окончательно запутавшись, Амальтея замолчала и перестала всхлипывать.—Неудивительно, что ты обвиняешь меня во всех грехах, ведь из всех домов в городе ты выбрала именно дом Тэмперенс Уинсли! Что ещё наговорила тебе эта молодящаяся ведьма? Не сказала, случаем, что я ночами отлавливаю лесных гномом и поедаю их в восточном крыле?

—Я не выбирала дом Уинсли. Дерек спас меня и сам привёз в их замок.

—Я тоже тебя когда-то спас! И где же моя благодарность, а, Гррой? Скажи, разве я заслуживаю твоё презрение?

Амальтея быстро поднялась на ноги. Бросив беглый взгляд на камень, девушка вытащила из косы розу и бросила её на могилу. Алан громко и тяжело дышал, стараясь унять бешеное сердцебиение.

—Ты прав. В городе мне делать нечего. Мой дом — на Огненных Землях.

—Ты даже не спросишь, что с ними случилось?

—Нет,—ответила Амальтея безучастным голосом, будто причина смерти родственников её совсем не интересовала,—я не вижу смысла спрашивать. Ты солжёшь. Ты постоянно лжёшь, Алан Дигеренс.

Когда они поравнялись, мужчина схватил её за руку.

—Я предупредил Романа. Если я умру раньше срока, отведённого мне Богами, Роман отыщет тебя и обо всём расскажет. Но я хочу, чтобы ты знала уже сейчас: я не убивал твою семью. Я был Грроям другом, а не врагом.

—Если ты меня сейчас же не отпустишь, я закричу.—Алан, поджав губы, опустил руку.—И да, хочу, чтобы ты знал,—на полпути к карете Амальтея обернулась.—миссис Уинсли мне ни слова про тебя не сказала.

Глава 5

ГЛАВА 5

Вопреки ожиданиям Амальтеи, Алан не повёз её на Огненные Земли. Вместо этого они вернулись в поместье, где девушка, сидя в карете, полчаса ждала, когда к мужчине приедет некий Меркурий. Дигеренс сидел вместе с ней, и хотя они не разговаривали, но постоянно переглядывались. Эта игра достигла пика, когда девушка поняла, что не хочет покидать город. Во всяком случае до тех пор, пока не получит ответы на вопросы, ради которых она сюда приехала. На кладбище Амальтея вспылила и, чувствуя, что правда лежит где-то на поверхности, гадала, под каким предлогом она может задержаться в городе хотя бы ещё на пару дней.