Западня - дю Террайль Понсон

– Я спрашиваю, верите ли вы в привидения.

– Вы серьезно?

– Более чем.

– А почему вы спрашиваете?

– По-видимому, просто хочу, чтобы вы мне ответили.

– В таком случае, мадам, нет, мы не верим ни в привидения, ни в призраков, ни в прочих оборотней.

– Говорите за себя, господин де Мэн-Арди. А вы, господин де Кастерак?

– Боже праведный! Мадам, чтобы вызвать вашу симпатию, я поверю во что угодно.

– Вы очень любезны, но… мы же договорились, что ухаживать за мной никто не будет. А вы, господин де Бюдо, верите в духов?

– Нет, мадам.

– Что скажете вы, господин де Сент-Элен?

– Я тоже не верю.

– А вот я, мадам, – сказал Мальбесан, – не буду скрывать, что верю в подобные вещи.

– В самом деле?

– И если вы намереваетесь рассказать нам какую-нибудь леденящую душу историю, то я буду в восторге. Я всегда страстно желал увидеть привидение, но мне это еще ни разу не удавалось.

– Вы заблуждаетесь, господин Мальбесан.

– Как это?

– Одно из них вы видели сегодня вечером.

– Где?

– На большом балу.

– И кто там был привидением?

– Повелитель Монкрабо.

– Король лжецов? – спросил Мальбесан.

– Безногий калека?

– Он самый.

– Ну и ну! – продолжал Мальбесан. – Но если по правде, мадам, вы должны признать, что хоть я сегодня первый раз удостоился чести увидеть привидение, мне очень не повезло.

– Почему?

– Уж очень оно было уродливое, да и потом, от привидения осталась самое большее половина.

– К тому же, – вновь вступил в разговор Танкред, – почему вы решили, что он привидение? Он что, явился с того света?

– Выслушайте меня, господа. Этот безногий был смертельно ранен, я была свидетелем его агонии и видела, как он умер. На следующий день его похоронили на Шартрезском кладбище. Могилу этого человека я могу вам показать. На надгробии высечено его имя.

Но в один прекрасный день, через три месяца после его кончины, я столкнулась лицом к лицу с этим покойником.

– Полно вам, мадам, страх сковывает ваш разум.

– О чем вы таком говорите? По-вашему, я боюсь?

– Нет, но…

– В таком случае, сударь, я хочу вам кое-что предложить.

– Мы вас слушаем, мадам.

– Этот человек женат. Когда он умер, его жену стали считать вдовой. Давайте сделаем так, чтобы они столкнулись лицом к лицу. Тогда вы сами увидите, узнает ли она его.

– Получается, он тогда не умер, – сказал Кастерак.

– Наверняка, – с улыбкой поддержал его Мальбесан.

– Какая разница! – заметил Танкред. – Мы должны провести эксперимент, о котором нас просит мадам Гранкер.

– Как звали при жизни этого принца воров? – спросил Бюдо.

– Жозеф Дюпен.

– А как зовут сегодня его бледную тень?

– Товарищи и приспешники человека, которого вы сегодня сбросили на пол, зовут его Андюсом. О значении этого прозвища догадаться нетрудно.

– Верно, – сказал Мальбесан, – на местном наречии оно означает, что его владелец «разрезан пополам».

– Совершенно верно.

– А члены банды знают о его, с позволения сказать, воскрешении?

– Да, – ответила Кадишон, – и должна добавить, что большинство из них, люди грубые и ограниченные, всецело в него верят. А он, будучи человеком ловким, этим пользуется, вкладывая в прозвище «Андюс» несколько иной смысл – по его мнению, оно означает, что у него были две жизни – «до» и «после». И даже дает понять, что может воскреснуть еще раз, чтобы прожить третью.

– Выходит, он умен?

– И даже очень.

– К тому же храбрец?

– Да, но в первую очередь до предела дерзок. Своими задумками и манерой воплощения их в жизнь он удивляет всех без исключения злодеев, состоящих у него под ружьем. А тех, кто осмеливается ему перечить, грозится превратить в потешных зверюшек или отдать на съедение стае кошмарных псов. Разбойники, в глубине души очень суеверные, пожимают плечами и делают вид, что не верят, хотя на самом деле боятся Андюса, как какого-нибудь демона, а его угрозы бросают их в дрожь.

– Давно он стал калекой?

– Полтора года назад.

– Еще до… как бы это сказать? До своей первой смерти? – с улыбкой спросил Кастерак.

– Да.

– Тогда почему он не воскрес с ногами?

– Как-то раз один из его лейтенантов высказал ему это возражение.

– И что же он ответил?

– Что его ноги обратились в прах и он не смог их отыскать. А затем добавил, что явился в этот мир в том же состоянии, в котором пребывал на момент своей смерти. Потом, правда, подумал, что его лейтенант проявил излишнюю проницательность, и избавился от него.

– Каким образом?

– Этого не знает никто. Тот просто исчез.

– Вы полагаете, мадам, что сей негодяй без колебаний убил человека?

– Я в этом совершенно уверена.

– Скорее, отдал приказ убить. Ведь сам он настолько беспомощен, что вряд ли представляет собой опасность.

– Не заблуждайтесь. Из всей банды Андюс самый ловкий и проворный. Он привык передвигаться на руках, на манер цирковых клоунов и даже может таким образом преодолевать значительные расстояния за относительно короткий срок.

– В это невозможно поверить!

– Мадам, от ваших слов мы никак не можем прийти в себя от изумления.

– Поэтому если бы вы следили за ним после того, как сбросили с паланкина, то увидели бы, что он побежал на руках со скоростью мыши под ногами окружавших его масок. Вполне может быть, что он спасся без посторонней помощи и забился в какой-нибудь угол, где к нему присоединились самые верные приспешники.

– Ну хорошо. А что он делает, когда отправляется на дело?

– Ха! Тогда Андюс садится верхом на прекрасную вороную кобылу, глаза которой, как у диких зверей, обладают свойством пылать в ночи подобно двум уголькам. Данное обстоятельство еще больше укрепило суеверный страх, окружающий этого человека. Эту вороную кобылу считают сверхъестественным существом, которое умрет лишь на следующий день после того, как ее хозяин окончательно покинет этот мир.

– А как он умудряется сидеть в седле? – спросил Бюдо.

– Это без ног-то? – добавил Кастерак.

– Свое туловище он прикрепляет ремнями к седлу, по обе стороны которого свисают искусно сделанные ноги, примерно такие же, как на паланкине. С лошадью он восхитительно и непринужденно управляется одной рукой, глядя на него, можно подумать, что перед вами искуснейший всадник.

– Все это и в самом деле очень необычно.

– Вы правда так думаете?

– Да.

– Ну что, господа, хватит у вас смелости отправиться в логово этого бандита?

– Почему бы и нет? – ответил Мальбесан.

– Не торопись! – воскликнул Танкред. – Сначала нужно узнать, сколько у этого загадочного персонажа людей.

– Около ста.

– В таком случае, мадам, вы должны признать, что нам впятером как-то неразумно атаковать такое количество злодеев.

– Не торопитесь. Надо добавить, что эта сотня услуг, которых он сегодня вечером каким-то невероятным образом собрал в одном месте, далеко не всегда находится рядом с ним. Обычно они болтаются кто в Бордо, кто за городом, кто на дороге из Бастиды в Бореш.

– Бореш? Это селение между Камбом и Лангуараном?

– Оно самое.

– А где он устроил свое логово?

– В Бореше.

– А конкретнее? – спросил Бюдо, хорошо знавший те края.

– На Кассурской дороге, самой поэтичной, романтичной но в то же время самой опасной во всей Франции.

– Я ее знаю.

– Знаете? Тогда вы, должно быть, слышали о руинах, расположенных справа от нее, на крутом откосе холма.

– Совиная башня? – спросил Бюдо.

– Совершенно верно.

– Так он обосновался в этих руинах, которые все на десять лье вокруг считают проклятыми?

– Да.

– Это служит веским доказательством его ума, ведь местные жители не соглашаются подходить к этой груде камней ближе чем на четверть лье ни за какие сокровища в мире, будь то серебро или золото, – заметил Бюдо.

– Когда он готовит очередное преступление и нуждается в людях, – продолжала Кадишон, – в Бордо отправляется гонец и бандиты, направляясь в Бореш, подают вдоль всей дороги по этапу сигналы с тем, чтобы на рассвете все собрались в Совиной башне.