Средневековые процессы о ведьмах - Яков Канторович

Таких защитников, как Агриппа, подсудимые имели очень редко, и их участь обыкновенно была всецело в руках таких представителей инквизиторского мракобесия, каким был оппонент Агриппы.

Судебное следствие могло начаться на основании указанных улик. Но часто подозреваемую предварительно подвергали некоторым испытаниям, чтобы убедиться в ее виновности. Одним из таких испытаний было «испытание водой». Ее раздевали, связывали крестообразно, так что правая рука привязывалась к большому пальцу левой ноги, а левая рука к пальцу правой ноги, вследствие чего испытуемая не могла шевельнуться. Затем палач опускал ее на веревке три раза в пруд или реку. Если она опускалась на дно и тонула, ее вытаскивали назад, и подозрение считалось недоказанным; если же она не тонула и всплывала на поверхность воды, ее виновность считалась несомненной и ее подвергали допросу и пытке, чтобы заставить ее признаться, в чем заключалась ее вина. Это испытание водою мотивировалось или тем, что дьявол придает телу ведьм особенную легкость, не дающую им тонуть, или тем, что вода не принимает в свое лоно людей, которые заключением союза с дьяволом отряхнули от себя святую воду крещения.

Испытание водою, однако, вызывало даже среди инквизиторов и судей сомнение в действительности этого доказательства, и некоторые объясняли факт всплывания испытуемой крестообразным положением ее при опускании в воду. Между прочим, медицинский (и философский) факультет в Лейдене высказался по этому поводу 9-го января 1594 г. — что испытание это никоим образом не может служить каким бы то ни было доказательством, потому что всплывание происходит от того, что испытуемых опускают в воду крестообразно связанными, так что они лежат подобно лодкам, спиной на воде.

Но, несмотря на это, судьи продолжали прибегать к этой пробе, как к весьма верному способу удостовериться в виновности подозреваемой. Часто к этому испытанию прибегала толпа, помимо суда, если какая-либо женщина чем-нибудь навлекала на себя подозрение. Обыкновенно это испытание происходило в присутствии многочисленной толпы зрителей и составляло по своей обстановке одно из самых отвратительных зрелищ мрачной эпохи средних веков. В 1454 г. ранним утром бургомистр города Герфор велел схватить 30 женщин, которых подозревали в колдовстве, и представить в ратушу для испытания водой. Их повели к реке в сопровождении большой толпы горожан. Связанные палачом и брошенные в воду, они все всплыли на поверхность, вследствие чего они были признаны ведьмами и подвергнуты пытке. После страшных мучений они сознались, что они ведьмы, и были осуждены и сожжены на костре.

Испытание водою объяснялось также легкостью тела ведьмы. Вес ведьмы представлял весьма важное указание виновности. Именно существовало убеждение, что ведьмы имеют очень легкий вес. Это убеждение разделяли такие авторитеты, как Scribnius,Remiguis и др. На этом была основана другая, также практиковавшаяся, проба посредством взвешивания (probatio per pondera et lancem), которая состояла в том, что заподозренную взвешивали против известного количества тяжести, обыкновенно очень незначительной, и если она своим весом не превышала это количество тяжести, она признавалась ведьмой. В особенности известны городские весы в г. Ondewater, которые послужили образцом для Кельна, Минстера и других городов в Германии. По удостоверению Cannaert, в Минстере городские весы имели 134 фунта, против которых взвешивали ведьм для пробы. Впрочем, этот вес не везде был одинаков. Есть указания, что в некоторых местах весы были всего в 11–14 фунтов. Разумеется, что всякая заподозренная, над которою делали эту пробу, оказывалась ведьмой. В 1707 г. чернь в Bedford схватила одну юродивую женщину и повергнула ее испытанию водою, но так как она начала тонуть, то эта проба была признана недействительной и ее подвергли взвешиванию против 12 фунтовых тяжелых церковных библий; вес женщины перевесил эту тяжесть, и ее оставили в покое.

Пробой виновности служило также то, что заподозренную заставляли произносить «Отче Наш», и если она в каком-либо месте запиналась и не могла дальше продолжать, она признавалась ведьмой.

Самым обыкновенным испытанием, которому подвергали всех заподозренных прежде, чем их пытать, а иногда и в тех случаях, когда они выдерживали пытку, не сознавшись, — было так называемое «испытание иглой», для отыскивания на теле «чертовой печати» (stigma diaboli или sigillum diabolicum).

Существовало убеждение, что дьявол при заключении договора налагает печать на какое-либо место на теле ведьмы и что это место делается вследствие этого нечувствительным, так что ведьма не чувствует никакой боли от укола в этом месте, и укол даже не вызывает крови. Палач искал поэтому на всем теле подозреваемой такое нечувствительное место и для этого колол иглой в разных частях тела, в особенности в таких местах, которые чем-нибудь обращали на себя его внимание (напр, шрамы, родимые пятна, веснушки и проч.), и делал бесчисленные уколы, чтобы убедиться, течет ли кровь. При этом случалось, что палач, заинтересованный в уличении ведьмы (так как обыкновенно получал вознаграждение за каждую изобличенную ведьму), колол нарочно не острием, а тупым концом иголки и объявлял, что нашел «чертову печать». Или он делал только вид, что втыкает иголку в тело, а на самом деле только касался ею тела и утверждал, что место не чувствительно и из него не течет кровь.

Нередко такое лишенное чувствительности место действительно находилось на теле подозреваемых[5]. Судьи лично много раз убеждались в этом, и этот удивительный для людей того времени факт служил самым явным доказательством сношений с дьяволом и существования ведьм. Этим объясняется, почему судьи с таким рвением отыскивали «чертову печать» и с таким интересом прежде всего обращались каждый раз к этому испытанию. Нахождение этого знака служило в глазах судей безсомненным доказательством виновности подсудимой и совершенно достаточным основанием к осуждению.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СУДЕБНОЕ СЛЕДСТВИЕ. ПЫТКИ

Мы упомянули уже выше, что в процессах о колдовстве не церемонились с применением пытки. Исключительность этого crimen exceptum дозволяла переходить обыкновенные границы судопроизводства, и на усмотрение суда вполне предоставлялось когда и в какой фазе следствия приступить к пыткам. Поэтому часто вслед за доносом следовала пытка. Во многих местностях подозреваемые женщины были пытаемы тотчас по задержании.

Пытки были самые разнообразные. Они были рассчитаны на различные степени физической боли — от тупой ноющей боли до самых утонченных нестерпимых мук, — и приспособлены к различной чувствительности отдельных членов и частей человеческого тела. Приходится поражаться и удивляться изобретательности святых отцов, с которой были придуманы эти страшные орудия пытки и с которыми они умели разнообразить причиняемые ими муки.

Орудия пытки были многочисленны, и употребление их производилось с известною постепенностью — по интенсивности боли, причиняемой каждым из них в отдельности или при сочетании и комбинировании нескольких из них вместе, образуя таким образом целую систему пыток — категории, разряды, степени. Это была настоящая адская гамма мучительных терзаний. Ведьма переходила от одной степени мучений к другой, от одного разряда пыток к другому, пока не исторгалось от нее признание.

По рассказам Шпе, совершенно здоровые и очень мужественные люди уверяли его после пытки, что невозможно вообразить себе более сильной, более нестерпимой боли, чем та, которую они испытали, что они тотчас же признались бы в самых страшных преступлениях, о которых они не имеют отдаленнейшего понятия, если бы им снова угрожали пыткой, и что они согласились бы охотнее десять раз умереть, если бы это было возможно, чем дать себя еще раз пытать.

Прежде всего, старались добиться от подсудимых добровольных признаний. Но какими средствами! Им угрожали пыткой и тотчас же предупреждали, «чтобы они объявили истину, дабы судья не был вынужден добиться правды другими средствами». Если они после этой угрозы давали показания, то это были «добровольные» показания. Это запугивание пыткой называлось Territion. Пред обвиняемым являлся палач, приготовлял их к пытке, показывал им орудия, объяснял их употребление, приспособляя даже некоторые к телу подсудимых. Если они после этого сознавались, то это все-таки еще считалось добровольным признанием.

Если обвиняемый не признавался тотчас во всем, чего от него требовали, то являлся палач со своими ужасными орудиями и приступал к приготовительной процедуре пытки. «Какая женщина, — пишет один очевидец, — при виде этих орудий не испугается настолько, чтобы признаться во всех преступлениях?»

В особенности для женщин эти предварительные приготовления были так ужасны, что всякая честная женщина подтвердила бы своим показанием все, что угодно, и перенесла бы даже смерть для избежания их. Употребление этих процедур засвидетельствовано многими архивными документами. «Перед пыткой палач отводит подсудимую в сторону, раздевает ее догола и осматривает внимательно все ее тело, чтобы убедиться, не сделала она себя волшебными средствами нечувствительной к действию орудий пытки или не спрятан ли у нее где-нибудь колдовской амулет или иное волшебное средство. Чтобы ничто не осталось скрытым от глаз палача, он срезывает и сжигает факелом или соломой волосы на всем теле, даже и на таких местах, которые не могут быть произнесены перед целомудренными ушами, и рассматривает все тщательно».