Безмолвные клятвы - Конни Райнхолд

– Тогда ты все знаешь.

– До сегодняшнего дня я почти ничего не знал, кроме того, что мой управляющий сообщил в своем послании. А именно, что ты очень нуждаешься. Любая телеграмма всегда чересчур эмоциональна, но в ней слишком мало места для конкретных вещей.

– Скажи точно, Люк, когда Хокинс сообщил тебе, что я… очень нуждаюсь?

– Когда твой кораблю отошел от причала на Темзе.

– Понятно…

Если управляющий Люка знал о таких деталях бегства Генри, значит, он следил за ним, как за младенцем. Нет, скорее, как за врагом, которого желают обвести вокруг пальца. Почувствовав, что его предают или уже предали, Генри снова едва удержался от вспышки ярости. Но нет, никогда он не позволит Люку – и любому другому – видеть его слабость.

– Выходит, ты ничего не сделал, Люк?

– Мне говорили, что бедность закаляет характер.

– Значит, кроме того, что ты взял на себя заботу о моих сбережениях, ты еще заботишься о моем душевном здоровье? Очень благородно с твоей стороны!

Люк улыбнулся – но только краешком губ, словно к его изумлению примешивалась печаль:

– Мы не во всем одинаковы, Генри. Если не считать нескольких лет армейской службы, ты постоянно растрачивал понапрасну свое время, деньги и ум. Я не допущу, чтобы это продолжалось.

Генри показалось, что он не узнает брата. Черты лица оставались теми же, однако перед ним был совсем другой человек.

– Все, что ты говоришь, Люк, мне не по душе.

– Мне тоже не нравится контролировать поступки родного брата. Мне вовсе не нужна дополнительная обуза, да и твои приключения мне тоже надоели.

– Я с удовольствием избавил бы тебя от этой обузы.

– Всему свое время, Генри. Сначала ты должен убедить меня в том, что способен сам уладить свои дела.

– Каковы твои условия, Люк?

Эти слова прозвучали грубо и цинично. Генри сжал губы, чтобы не наговорить лишнего. Ему почему-то хотелось, чтобы их разговор напоминал сделку. Генри боялся верить, что случилось худшее и Люк полностью завладел правами отца. Сколько раз ему диктовали условия и требования! Сколько раз заставляли принимать решение, не имея выбора!

Угадывая причину гнева Генри, Люк мягко произнес:

– Я не ставлю условия, я возлагаю надежды.

– А если я сам на себя не надеюсь, почему ты должен на меня надеяться?

– Потому, Генри, что у каждого в жизни должна быть цель, к которой нужно стремиться.

– Я богат, Люк. И если чего-нибудь захочу, то куплю это.

– Речь не об этом, Генри. Что тебе нужно в жизни?

– Это мое дело, – твердо ответил тот. – А чего хочешь от меня ты? Моя душа превратилась в проходной двор – все в нее лезут!

– Я знаю, что твоей душе необходим покой.

– Тебе нужно именно это, Люк? Моя душа?

– Мне нужно, чтобы ты доверял мне и сотрудничал со мной.

Люк любезно улыбнулся, и в этой улыбке Генри прочел решимость купить родного брата. Купить даже его душу. Он вздохнул:

– Так оно и есть. Иначе я бы не приехал сюда…

Генри налил себе виски и залпом осушил стакан, чувствуя, как один огонь соединился с другим, сжигающим его изнутри.

– Но почему-то я сомневаюсь, что это доверие принесет мне пользу.

– Я могу поручиться своей жизнью, – сказал Люк, глядя Генри в глаза. – Но не стал бы ручаться твоей.

– Разве есть разница, чем ручаться? – мрачно поинтересовался Генри.

– Да. Твоя жизнь мне дороже собственной.

– Какого дьявола, Люк! Это моя жизнь! И как я собираюсь жить – не твоя забота.

– Как же не моя, если я страдал от ранившей тебя пули? Если чувствовал твою боль и жар, когда «знающий» хирург делал операцию? – Люк посмотрел на брата с холодным укором. – Я больше не позволю тебе так беспечно играть со смертью.

– Тогда что же мне будет позволено? Какие желания я должен исполнить, чтобы угодить новому графу Фэрли?

– Здесь хорошая страна, Генри. О человеке судят не столько по его происхождению или имени, сколько по его делам. Человек делает из себя то, что он хочет сделать, и сам определяет свои возможности.

– Значит, у меня есть возможность жить под своим именем?

Люк пожал плечами:

– Это родовое имя. Его обладатель должен быть достоин его.

– Ты хочешь сказать, что я уронил честь семьи?

– Ни в коем случае! У меня всего лишь есть к тебе одно предложение. Небольшая сделка, если угодно.

Люсьен посмотрел по сторонам и щелкнул пальцами, подзывая слугу. Затем выяснил, готова ли комната для Генри, соседняя с его комнатой, и велел приготовит ванну. Слуга утвердительно кивнул.

– И в чем суть этой сделки?

– Специально к твоему приезду я заказал моему портному сшить для тебя кое-какую одежду. – Люк встал из-за стола. – Ты примешь ванну и наденешь свежее белье. А после мы приступим к обсуждению твоего будущего.

– Мы можем все уладить сейчас, не откладывая.

– Все уже улажено, Генри.

Голос Люка звучал уверенно. Граф прекрасно владел собой и был непоколебим в своей решимости. Генри понимал, что брат не собирается предоставлять ему право выбора.

– Какого дьявола, Люк! Ты отнимаешь у меня все козыри.

– Я не играю с тобой.

– А хотел бы? – Генри взял в руки колоду карт и начал тасовать. – Я ставлю свое состояние. А ты – мое будущее, которое в твоих руках и которое ты очень ценишь…

– Ты и так слишком часто играл своей жизнью. И всегда не очень умело. – Люк засунул руку в карман и вынул пакет. – Твоя судьба уже решена. Ты можешь согласиться с ней или отказаться. Тебе выбирать. – Он развернул документы и положил перед Генри. – Я хочу, чтобы ты внимательно прочел все и отнесся с должным пониманием, так как в этих бумагах – единственный шанс, который я могу тебе дать.

Генри посмотрел на листки. Сверху лежала пожелтевшая вырезка из газеты, судя по всему – объявление. Мелкий шрифт под жирным заголовком. Кто-то хотел привлечь внимание, но не желал афишировать свои требования. Пробежав глазами заголовок, Генри похолодел. Затем прочитал текст до конца:

«ВЛАДЕЛИЦА ФЕРМЫ ИЩЕТ ПРИЛИЧНОГО МУЖА. Порядочного, образованного, сильного, без предрассудков, искреннего. Способного на ответное чувство. Пришлите данные о себе и вашей семье по адресу: Форт-Феттерман, ящик № 3».

Не зная, смеяться ли ему над этим абсурдом или злиться на Люка и его нелепое предложение, Генри скомкал листок с объявлением и поднял на брата глаза:

– Чувство юмора тебе отказывает, Люк!

Люсьен покачал головой и зашагал прочь. Твердой уверенной походкой, выпрямив спину и расправив плечи, он поднимался по ступенькам в свою комнату.

Генри бросил смятую бумажку на пачку других документов, которые остались непрочитанными. Затем так решительно и резко встал, что стул упал за его спиной. Закрыв глаза, Генри сосредоточился, пытаясь понять, что сейчас испытывает Люк. Но ничего не почувствовал. Ни боли, ни гнева, только холодную пустоту, всегда владевшую братом. И Генри знал, что, отвернувшись от него, чтобы уйти, Люк дал клятву, непроизнесенную вслух, которую никогда не нарушит.