Святилище кровавой луны - Зиан Шафер

панического и подпитываемого яростью бормотания, похожего на жужжание разъяренных ос. Его гнев просачивается в меня, смешиваясь с моим страхом, когда жажда смерти овладевает моим языком.

Он желает моей смерти.

Нет, нет, нет. Прекрати это! Думаю я, как будто мое тело может меня услышать.

Паника прорывается сквозь преграды в моем сознании, когда я представляю мужчину, вонзающего в меня клинок. Только он этого не делает. Он сосредоточен на шагах, как будто у него не работает мышечная память.

С каждым шагом моя нескладность исчезает, и мои движения становятся увереннее. Земля под моими ботинками превращается из каменистой в песчаную, когда я добираюсь до входа в пещеру.

– Прекрати. Отпусти меня, – хриплю я.

– Сначала ты.

Я пытаюсь бороться с его хваткой, но ничего не получается, и я ничего не могу сделать, чувствуя себя заключенной в собственной коже.

Прежде чем я успеваю понять его план, сверху на меня обрушивается вода, заливая волосы и одежду. А потом в одно мгновение все исчезает. Воздух проносится мимо меня, когда мы спускаемся. Что он делает? Что происходит? Там, внизу, камни. Он же убьет меня.

Но прыжок был рассчитан. Выполнен с точностью. Мы отдаляемся от зазубренных скал, выступающих из песка. Моя рука вытянута вперед, целясь предплечьем в землю. Я опускаю голову, песок сыплется мне на спину, и я оказываюсь на обеих ногах, прежде чем успеваю моргнуть.

Несмотря на панику, первая мысль, которая приходит мне в голову, заключается в том, что мне нужно этому научиться. Вторая мысль гораздо хуже: он хочет разоблачить меня. Возможно, он не знает, кто я, но, если он узнает, может погубить меня, или он окажется настолько безрассуден, что привлечет внимание хиниксианского солдата, и для меня все будет кончено.

– Прекрати это, – пытаюсь сказать я. Теперь он научился лучше контролировать мое тело и борется с моими попытками заговорить.

– Но ведь это ты удерживаешь меня в плену, – говорит он моими губами. Это мой собственный голос, и я как будто схожу с ума, говорю, сама того не желая.

Моя голова запрокидывается к небу, и я чувствую, как он что-то подсчитывает. Луна гордо сияет на небосводе, и я чувствую, как у меня слезятся глаза. Я не чувствую ее. Я не чувствую луну. Почему я не чувствую луну?

Мое тело приходит в движение, я направляюсь к кусту, чтобы сорвать цветок мертвых, затем пробегаю своими – нашими – глазами по лесу, пока не натыкаюсь на то, что он выискивает. Когда я перехожу на легкий бег, мое мокрое платье цепляется за песок, утяжеляя нас, когда мы направляемся в сторону самого колючего кустарника на поляне.

«Не смей», – думаю я, когда больше не могу говорить.

Я беспомощна, полностью в его власти. Чем упорнее я пытаюсь бороться с ним, тем сильнее он становится. Мое тело кажется легче, чем когда-либо, оно наполнено чужой силой.

Это его сила; необузданная, хаотичная, разрушительная.

Такое чувство, что с его помощью я могла бы управлять всеми восемью королевствами. Если бы только я контролировала ситуацию.

Когда мы приближаемся к кусту, я замечаю разбросанные по лесной подстилке грибы, надежно спрятанные во мху. Мои пальцы погружаются в прохладную землю, обвиваются вокруг корней ядовитого гриба и вытаскивают его. Грибная желтая слизь стекает по пальцам, оставляя за собой шлейф боли.

Вскочив, он ведет нас к самой широкой части поляны. Аккуратно положив книгу, кинжал, цветок и гриб посередине, он проводит ногой по песку длинную прямую линию, остановившись, как только мы оказываемся в двенадцати шагах от книги. Он снова перемещает мое тело, проводя моей ногой по песку еще двенадцать шагов, затем снова поворачивается, направляясь прямо к книге.

Треугольник.

Я пускаю в ход все, что знаю, чтобы остановить его и вернуть контроль: эльфийские молитвы, заклинания, даже произношу случайные заклинания, которые видела в книгах, – ни одно из них не сработает, если луна не услышит, как я это произношу.

Он снова двигается, на этот раз выводя что-то от одного угла треугольника к плоской линии на другой стороне. Затем он повторяет процесс и добавляет больше кривых, кругов, стрелок и линий.

Может, я и не настоящая ведьма, но я видела достаточно книг заклинаний, чтобы понять, что это не те знаки, которые используют ведьмы. Это нечто совершенно иное.

Отойдя в сторону, он изучает символы, кивая сам себе, прежде чем повернуться к озеру. Я внутренне шиплю, когда холод обжигает мою кожу. Мы пристально смотрим на воду, в которой рябит отражение луны, когда мы пробираемся по ней вброд.

Мы останавливаемся, задерживая дыхание, стоим несколько минут, которые кажутся вечностью, заставляя меня томиться. Без предупреждения наша рука пронзает воду, обхватывая скользкое тело рыбы. Выдергиваем руку из воды, рыба вырывается из наших рук, угрожая ускользнуть, но у нас мертвая хватка.

На этот раз он ведет нас по воде быстрее, увеличивая скорость, по мере того как мы приближаемся к берегу. Обойдя вокруг символа, он бросает рыбу на землю, меняя ее на кинжал, прежде чем перейти к центру сигила[1]. Он вынимает кинжал из чехла, и я чувствую отчаяние.

Нет. Как он собирается использовать кинжал?

Он начинает петь на языке, которого я не понимаю. Мне он совсем не знаком. Но пока он произносит слова, я чувствую, как его сила пульсирует внутри меня, растекаясь по моим венам крещендо[2]. Он становится все сильнее и сильнее, подавляя мою душу, как будто вышвыривает меня вон.

Будто он вышвыривает меня вон.

Нет. Не надо! Я пытаюсь кричать. Это не то тело, которое тебе нужно. Ты станешь мишенью! Я не знаю, слышит ли он. Но я все равно продолжаю кричать. Молю о пощаде.

Он подносит кончик лезвия к моей раскрытой ладони, и мое ожерелье нагревается. Это попытка бороться с его магией, с силой, которая жаждет моей крови. Он может использовать любую магию, кроме магии крови. Пока на мне ожерелье, моя кровь будет запятнана. Никто не знает, как это отразится на заклятии.

Прекрати это. Тебе нужно остановиться!

Мы даже не вздрагиваем, когда острие кинжала вонзается в мою кожу так глубоко, что на поверхности мгновенно выступает кровь. В глубине души облегчение успокаивает некоторые из моих тревог, но только усиливает другие. У меня обычная красная кровь, а это значит, что сила ожерелья все еще в нем, а моя личность остается тайной. Нет, моя кровь станет иной. Если ожерелье сломается, на багряном фоне замерцают серебряные вкрапления.

Черт.

Сгибая руку так, что кровь капает