Проповеди - Джон Донн

О предвечный Боже, призри с Престола Своего на подножие ног Твоих: от блаженного сонма ангелов и святых на нас, грешных. От грехов своих мы ничтожней и презренней червей могильных, что изгложут нас, и праха, из коего взяты и куда вернемся. О Боже, не устоим под бременем суда Твоего. Не пристало никакое имя Твоей милости, кроме Имени Отца, но и его мы запятнали. А Имя Сына Божьего, Которого Ты дал нам однажды в Адаме, было отнято у всех нас через его грех. Ты же вновь вернул его каждому из нас при втором рождении, называемом крещением, а мы через прегрешения свои вновь утратили его. И хотя милость Твоя безмерна, но Ты воистину избрал одного из нас достойным искупителем, и смерть Христа Твоего, Господа нашего Иисуса, вновь подарила нам звание и честь быть Твоими чадами, лишь бы мы соблюдали уставы Твои, (хоть и простые, но мы и их преступили) и лишь бы приняли иго, легкое и благое, но мы и его свергли. Как же осмелимся называть Тебя Отцом или молить о новом испытании? Сердца эти приучены к бунту, и потому безнадежны. Но Ты, Боже, соделай нам новые сердца, полные любви и страха перед Отцом. И тогда мы осмелимся сказать: "Прости нам, Отче, прости всех, кто предстоит Тебе и ходатайствует за нас: прости родителей и крестных наших. Прости мирового судью и священника. Прости им их небрежение, а нам упрямство. И даруй нам, Боже, благодать Твою, чтобы мы всегда могли искренне произносить Твою молитву как образец и наставление: "Прости врагам нашим", и ту, что Ты заповедал нам: Отче наш, Иже еси на небесех!..

Проповедь N 7.

Произнесенная в Уайт-холле, в первую пятницу Великого Поста. 1622.23.

ИИСУС ПРОСЛЕЗИЛСЯ Иоанн 11:35

Сегодня я буду говорить лишь о сострадании Христа. Разница между Его состраданием и страданием (или страстями) огромная, - не меньшая, чем между теми, кто будет здесь толковать о них. Но Cлеза - заместительница страсти Хриcтовой1 (бл.Августин). Другой проповедник, не в пример лучше меня, когда-нибудь скажет слово о Его Страстях, о пролитой Им крови; я же, как наместник или заместитель Христа, скажу сегодня о слезах Его сострадания. Так что позвольте мне теперь размять воск ваших сердец и растворить их в потоке Его слез, а Ему - скрепить их печатью спасительных страстей, обагренной в Его крови. Мы все горазды поговорить о слезах, но совсем иное дело - проливать слезы. Впрочем, если это и не так, запасемся терпением св. Бернара Клервоского, говорившего: Я охотно; выслушаю того, кто заставит меня лить слезы, а не; рукоплескать2 . Будем готовы выслушать того, кто не ищет признания, но взыскует смирения перед его и нашим Богом, того, кто не принуждает нас хвалить хвалящихся, но зовет плакать с плачущими, ибо Иисус прослезился.

Масореты (комментаторы еврейской Библии, Ветхого Завета) не открывают, кто разбил главы Ветхого Завета на стихи, так же, как мы не знаем, кто взял на себя этот труд в Новом Завете. Кто бы он ни был, человек этот cловно остановился в изумлении перед библейским текстом, и соединив всего лишь два слова в один стих - Иисус прослезился - хотел сказать, что их вполне достаточно, чтобы вознести наше благоговение на надлежащую высоту, а уж затем задуматься о том, как, где, когда и почему Иисус прослезился. Во всей Библии нет стиха короче и глубже. Есть столь же краткий:Всегда радуйтесь3 (1 Фес 15:16). Об этой святой Радости я еще скажу позднее, в должный час, в один из Великих праздников Церкви. Теперь же - время Великого поста, всеобщего раскаяния, смирения, уничижения, от которого не освобожден никто, ибо Иисус прослезился.

В известном письме Лентула к Римскому Сенату, где автор рисует некоторые черты Христа4, говорится, что Его никогда не видели смеющимся, но часто - плачущим. Мы не знаем, что подразумевается под словом "часто" и на каких свидетельствах основаны его подсчеты. Доподлинно известно лишь то, что в Евангелии Он плакал трижды. В первый раз Он плачет, скорбя о Лазаре; потом - приближаясь к Иерусалиму и глядя на город; и наконец, в третий раз - во время Страстей. Только один евангелист - святой Иоанн - говорит нам о первых слезах Господних, остальные не упоминают о них; и только один евангелист апостол Лука - вспоминает плач о Иерусалиме, остальные обходят его молчанием. О том, что Он плакал перед смертью, говорят не евангелисты, а апостол Павел: "Он во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти, и услышан был за Свое благоговение" (Евр 5:7). Все комментаторы единодушно относят эти слезы к Его страстям: некоторые - к гефсиманскому борению, другие - к крестным мукам, и это, по моему мнению, ближе к истине, ибо слова апостола Павла возвещают о священстве и жертве Христовой, при свершении которой крест служил алтарем, и потому мы относим их к Кресту. Первые Его слезы были слезами человеческими, вторые - пророческими, третьи - первосвященническими и связаны с жертвой. Первые пролил Он, сострадая естественному человеческому горю, которое обрушилось на семью Лазаря - Лазарь умер. Вторые - в предчувствии будущих бедствий, ожидающих целый народ, - Иерусалим будет разрушен. Третьи - в предведении греха, вечной кары за него и наказания тех грешников, ничего не приобретших от жертвы, которую Он принес, отдавая себя. Умер Его друг - и потому Иисус плакал, оправдывая естественную привязанность и сострадание. Иерусалим должен быть разрушен - и потому Иисус плакал, соболезнуя всеобщему народному бедствию и оставаясь отдельным человеком. Сама жертва Его за грех мира должна была оказаться для многих бесполезной, - и потому Христос плакал о них. Тем самым Он возвестил, что несмываемый грех невозможно снять с человека никакими силами, даже Его пот, слезы и пролитая кровь не могут очистить греховную человеческую природу. Слезы о Лазаре в нашем стихе пробились как родник, как колодец возле дома его сестер. Слезы о Иерусалиме - река, протекающая по всей стране. Слезы на кресте - это море, омывающее весь мир, и хотя в сегодняшнем евангельском чтении бьет всего лишь родник слез, но раз родник впадает в реку, а река в море, где бы Он ни плакал, мы всюду найдем этот стих (Иисус прослезился), поэтому с позволения и при свете Его благословенного Духа мы попробуем взглянуть Его дивными божественными очами сквозь поволоку Его собственных слез на все три строки: сначала Он плачет о Лазаре, потом - о Иерусалиме и, наконец, на кресте - обо всех нас. И тогда мы увидим, сколько же раз Он плакал.

В первый раз Иисус плакал как человек5, по необходимости выказав Себя истинным человеком. В тот миг он совершил величайшее чудо - воскрешение Лазаря, уже три дня как мертвого. Если бы мы могли поступить так же ради нашего духовного воскрешения, сколь благословенную жатву пожали бы мы! Как отрадно было бы увидеть сегодня хотя бы одного из вас, воскрешенного через год после духовной смерти! Христос совершал эти чудеса каждый год и каждый год совершенствовал Свое чудо. В первый раз Он вокресил дочь Иаира: она только что умерла и еще лежала дома, едва тронутая веянием греха, и здесь, в доме, в Божьем доме, в Церкви, в радостном послушании Божественным обрядам и порядкам, воскрешение и оживление мертвых душ - не слишком тяжкий труд. Во второй год своего служения Христос воскрешает сына вдовы, уже вынесенного из дома и готового к погребению. Воскресить человека, уже хладного и окоченевшего от греха, непроницаемого, непреклонно отвергшего Суды Божьи, почти погруженного в оцепенение и бесчувственного к собственной смерти много труднее. Но в третий год Христос воскрешает Лазаря, уже давно умершего и погребенного и, вероятно, уже смердящего по прошествии четырех дней.

Это чудо Христос совершил, желая предъявить веское доказательство воскресения мертвых; именно это чувство двигало Им в тот миг. Ибо противники воскресения обычно приводят простейший довод: если рыба съест останки человека, а другой человек съест эту рыбу, или один человек съест другого, то как же могут воскреснуть оба? Когда тело лежит в могиле, уже распавшееся до первооснов, или превратилось в другие субстанции - это более и менее то же самое, что происходит с рыбой, проглотившей человека, поэтому Христос должен потрудиться над телом, близком к этому состоянию - телом смердящим. Поистине в нашем духовном воскрешении из мертвых воскресить грешника, разлагающегося в собственном прахе, превращенном в собственные отбросы, особенно того, кто подвергался многочисленным метаморфозам, представал в разных обличьях и переходил от одного греха к другому, (сначала был саламандрой и жил в огне, в череде сменявших друг друга огней: в юности его сжигал огонь похоти, в старости - огонь тщеславия, потом он стал змеей, рыбой и жил в воде, в разных водах: в юности - в мутной воде мятежа, состарившись - в холодной воде безверия). Как же мы можем воскресить саламандру и змею, когда и змея и саламандра живут в одном человеке, но завораживает их разная музыка, а исцеляют - разные снадобья. Оживить человека, распавшегося на элементы, рассеянного на разные виды многоразличных грехов - величайший труд, предполагающий чудо. А чудо, которое св. Василий Великий называет чудом из чудес6, - веское или двойное чудо. Ибо именно здесь сбываются слова: мертвый оживает7 . Мертвый оживет, что бывало и прежде, но кроме того, по словам св. Василия Великого, связанный идет8, - опутанный, окованный, повязанный по рукам и ногам человек встает и идет.