Проба пера - Иван Сербин

— Наташа, — Миша поджал губы. — Ну, слава богу, соблаговолила появиться. Быстренько давай на площадку.

— Иду, — она еще раз чмокнула Диму в щеку. — Не уходи, ладно?

— Не уйду, — пообещал он.

Такое впечатление, что в студии внезапно начался пожар. Все пришли в движение. Только что павильон был похож на сонное царство, и вдруг все преобразилось. Миша метался среди могил, время от времени запинаясь о тянущиеся в густой «траве» сплетения кабелей, пытаясь свести воедино усилия десятков людей. Время поджимало, а снять нужно было много.

— Олег! Ты двенадцатый эпизод под Лешу переписал? Мы его следующим снимаем.

— Пишу, — буркнул сидящий на свободной тележке невзрачный человек, похоже, один из самых уравновешенных и неприметных в киногруппе. Если бы не объемистый блокнот на коленях, его можно было бы принять за прохожего, из чистого любопытства забредшего в павильон. Он что-то размашисто писал карандашом, то и дело переворачивая страницы. — Через четверть… Нет, через десять минут закончу.

Дима понял, что Олег — сценарист.

— Отлично! А где Вова?! — надрывался Миша. — Найдите кто-нибудь Вову! Надо было другого мальчишку брать. От этого одни проблемы и головная боль.

— Он, по-моему, в коридоре гулял.

— Ну так приведите его!!!

Помреж — та самая низкорослая девица в бейсболке — метнулась в коридор и через пару минут привела Вову — худого, рыжего, лопоухого подростка, похожего на муравья.

— П…деныш, иди в кадр, — траурно проворчал оператор.

На лице мальчишки не было испуга перед окликом, скорее, досада: мало оторвали от дела, так еще обругали на всю площадку.

— Тут я, — буркнул он, стараясь говорить со взрослой сипотцой. Очевидно, так он надеялся заработать хоть какой-то авторитет. Режиссер поглядел сверху вниз.

— Вот что, Вова, — произнес Миша спокойно, почти отечески. — Предупреждаю последний раз: будешь срывать съемки — уволю, найду другого. Понял?

— Понял, — просипел тот.

— Марш на площадку, живо! Милочка! У Вовы грим потек, подправьте!

— П…деныш, — не меняя интонации, проворчал оператор, — в кадр иди, тебе говорят.

Мальчишка заспешил в тот конец площадки, куда был направлен юпитер. Там уже прохаживался Вадим, ждала Наташа, здоровый амбал, имени которого Дима не знал, ведьмы. Пока есть время, гримерша наносила на лицо Наташи последние мазки, подправляла прическу. Теперь она переключилась на Вову. Звукооператор выверял положение «журавля» — специального микрофона.

— Посторонним покинуть площадку! Мотор! — прогремела магическая команда.

— Эпизод четырнадцать, дубль первый! — пропищала помощница и хлопнула «хлопушкой».

Хлопок получился звонким, как пистолетный выстрел. Борик даже вздрогнул.

Миша здорово нервничал. Недавний выпускник ВГИКа, — три года, разве это срок? — он сам был на побегушках у маститых, не успел наработать авторитета и, похоже, испытывал по этому поводу некоторые комплексы. Надо заметить, выглядел Миша на тридцать, но на деле ему только-только исполнилось двадцать шесть. За время учебы он снял пару вполне пристойных короткометражек, а после — полнометражную картину. Ту самую, про мафию. Фильм прошел тихо, был показан по телевидению, не в прайм-тайм, конечно, и отошел на задний план, уступив место старым картинам, американским дешевым поделкам и бразильско-мексиканскому «мылу». Правда, год назад его пригласили снимать какое-то телешоу, что дало Мише возможность засветиться в высоких кругах шоу-тусовки, но кино он не бросил. Фильмами грезил и клялся, что однажды добьется настоящего успеха. Нет, не только здесь, но и по всему миру. В последнем Дима сильно сомневался, хотя и не высказывал собственных сомнений вслух. Кто знает, как повернется дело?

На той стороне площадки одна из актрисочек второго плана, не занятая в сцене на кладбище, коротала время, откровенно заигрывая со смазливым актером, исполнителем одной из главных ролей. Актер являл собой образ типичного сердцееда, плейбоя, любимца женщин. Высокий, стройный, с вьющимися волосами, тонколицый, слащавый, словом, все, как положено.

Дима поманил пальцем стоящего поодаль парня из обслуги.

— Кто это? — спросил он, указывая на актера.

— Жунов, — ответил тот.

— Он всегда так себя ведет?

— Всегда, — кивнул тот.

— Понятно, спасибо, — Дима отдал букет Борику, скрестил руки на груди.

Фамилию он вспомнил. Алексей Жунов уже снялся в трех отечественных блокбастерах и, судя по всему, чувствовал себя настоящей кинозвездой мирового класса. Его фотографии нет-нет да и мелькали в газетах и журналах, а читательницы «Журнала для КРУТЫХ мужчин» даже признали его «Мужчиной года». «Если бы Миша поставил дело чуть иначе, — подумалось Диме, — вряд ли они решились бы ворковать во время съемки. Дисциплина в команде явно прихрамывает». Еще он подумал, что поставил бы над группой жесткого администратора. Вроде Боксера или Чингиза. Тогда никто не посмел бы самовольно уйти пообедать или начать любовные игры в павильоне.

Через пять минут девица уже сидела у Жунова на коленях. Дима с интересом наблюдал за развитием ситуации. Он уже заметил, что кое-кто из занятых в съёмке актеров поглядывает в сторону новоявленной парочки. Еще через три минуты «голубки» целовались взасос, никого особенно не стесняясь. Еще через две рука Жунова оказалась под костюмом у девицы. Совершенно не стесняясь, он тискал ее грудь. Миша не мог не замечать происходящего. Он побагровел, пыхтел, но молчал. Очевидно, Жунов ему был нужен.

— Во дают, — пробормотал Борик и тряхнул чисто выбритой головой. — Тут, болт с нарезкой, надо ночной клуб с голыми бабами открывать, а не кино снимать.

На колосниках кто-то засмеялся.

— Стоп!!! — заорал взбешенный Миша.

— Ну, слава богу, — прошептал себе под нос Дима.

— Что за смех наверху? — режиссер задрал голову и свирепо уставился на колосники. — Неужели нельзя помолчать во время съемки? — Он в сердцах топнул ногой. — Вы что, не знаете, что мы звук напрямую пишем? Почему я все время должен делать замечания?

— Извините, Михал Михалыч.

Парочка внизу прервала продолжительный поцелуй, невинно уставилась на беснующегося Мишу. Дима отметил, что рука актера по-прежнему пребывает под одеждой девицы и даже совершает недвусмысленные манипуляции.

— Леша, — не глядя в сторону Жунова, процедил Миша, стараясь сохранить чувство собственного достоинства, — нельзя ли заниматься ЭТИМ в другом месте?

— Легко, — улыбнулся не без издевки Жунов. — Мы можем уйти.

Дима хмыкнул. Актер сказал «мы», подчеркивая, что девица попала в разряд его любовниц и, стало быть, теперь принадлежит к клану неприкасаемых.

Повисла неловкая пауза. Миша пытался сообразить, как остановить Жунова и при этом не «потерять лица».

— Я имел в виду, не на съемках.

— Если я тебе не нужен, могу уйти, — повторил Жунов и улыбнулся еще шире. — Найди другого актера.

Миша громко выдохнул. Он проигрывал, а это было самое худшее, что могло случиться в команде. Потеря руководителем авторитета.

— Снимаем сначала.

— Весь эпизод? — мрачно поинтересовался оператор.

— Я сказал: с самого начала!!! — заорал Миша.

— П…деныш, — позвал привычно оператор рыжего мальчишку, — давай на исходную.

— Набейте кто-нибудь рожу этой сволочи, — пробурчал Олег. — Сил нет уже терпеть его выходки.

Дима взглянул на него.

— Бадяев, — заметив взгляд, сценарист привстал. — Олег Бадяев. Вроде как автор сценария всего этого… — и тяжко вздохнул.

— Почему «вроде как»?

— Да потому, что от моего первоначального сценария не оставили камня на камне… — печально заметил Бадяев. — Третий вариант не просто плох. Он ужасен. И все из-за этого… — сценарист стрельнул ненавидящим взглядом в сторону обнимающейся парочки.

— А в чем дело? — полюбопытствовал Дима.

— Продюсер — дядя этого морального урода. Одним из условий предоставления средств на фильм было приглашение племянника на главную роль и постоянное мелькание в кадре. Да бог бы с ролью, по типажу он подходит, да и как актер совсем не плох, но… — Сценарист вздохнул. — Я уже подумываю, а не снять ли мне свою фамилию с титров? Стыдно, ей-богу.

— И часто у вас такое?

— Какое «такое»? — злобно оскалился Олег, ткнув пальцем на Жунова, запустившего руку актриске под юбку. — Такое? Постоянно. И это еще не самое худшее. Иногда эта скотина обижается, и всей группе приходится ходить за ним и уговаривать вернуться на площадку. Тоже мне, Марлон Брандо… Но в результате-то сроки нарушаются, бюджет картины трещит по швам, а продюсер вымещает зло на Михаиле. И попробуйте выкинуть этого заср…а, продюсер сразу скажет, что сворачивает финансирование. Отечественный кинематограф — грязен. Все решает не мера таланта, а личные связи.