Рейтинговые книги
Читем онлайн Стихотворения - Владислав Фелицианович Ходасевич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 41
делом

Он занят был. На верстаке, вверх дном,

Лежал продолговатый, узкий ящик

С покатыми боками. Толстой кистью

Водил столяр по ящику, и доски

Под кистью багровели. Мой приятель

Заканчивал работу: красный гроб.

Я постучал в окно. Он обернулся.

И, шляпу сняв, я поклонился низко

Петру Иванычу, его работе, гробу,

И всей земле, и небу, что в стекле

Лазурью отражалось. И столяр

Мне тоже покивал, пожал плечами

И указал на гроб. И я ушел.

А на дворе у нас, вокруг корзины

С плетеной дверцей, суетились дети,

Крича, толкаясь и тесня друг друга.

Сквозь редкие, поломанные прутья

Виднелись перья белые. Но вот —

Протяжно заскрипев, открылась дверца.

И пара голубей, плеща крылами,

Взвилась и закружилась: выше, выше,

Над тихою Плющихой, над рекой…

То падая, то подымаясь, птицы

Ныряли, точно белые ладьи

В дали морской. Вослед им дети

Свистали, хлопали в ладоши… Лишь один,

Лет четырех бутуз, в ушастой шапке,

Присел на камень, растопырил руки,

И вверх смотрел, и тихо улыбался.

Но, заглянув ему в глаза, я понял,

Что улыбается он самому себе,

Той непостижной мысли, что родится

Под выпуклым, еще безбровым лбом,

И слушает в себе биенье сердца,

Движенье соков, рост… Среди Москвы,

Страдающей, растерзанной и падшей,

Как идол маленький, сидел он, равнодушный,

С бессмысленной, священною улыбкой.

И мальчику я поклонился тоже.

Дома

Я выпил чаю, разобрал бумаги,

Что на столе скопились за неделю,

И сел работать. Но, впервые в жизни,

Ни «Моцарт и Сальери», ни «Цыганы»

В тот день моей не утолили жажды.

1918

Полдень

Как на бульваре тихо, ясно, сонно!

Подхвачен ветром, побежал песок

И на траву плеснул сыпучим гребнем…

Теперь мне любо приходить сюда

И долго так сидеть, полузабывшись.

Мне нравится, почти не глядя, слушать

То смех, то плач детей, то по дорожке

За обручем их бег отчетливый. Прекрасно!

Вот шум, такой же вечный и правдивый,

Как шум дождя, прибоя или ветра.

Никто меня не знает. Здесь я просто

Прохожий, обыватель, «господин»

В коричневом пальто и круглой шляпе,

Ничем не замечательный. Вот рядом

Присела барышня с раскрытой книгой. Мальчик

С ведерком и совочком примостился

У самых ног моих. Насупив брови,

Он возится в песке, и я таким огромным

Себе кажусь от этого соседства,

Что вспоминаю,

Как сам я сиживал у львиного столпа

В Венеции. Над этой жизнью малой,

Над головой в картузике зеленом,

Я возвышаюсь, как тяжелый камень,

Многовековый, переживший много

Людей и царств, предательств и геройств.

А мальчик деловито наполняет

Ведерышко песком и, опрокинув, сыплет

Мне на ноги, на башмаки… Прекрасно!

И с легким сердцем я припоминаю,

Как жарок был венецианский полдень,

Как надо мною реял недвижимо

Крылатый лев с раскрытой книгой в лапах,

А надо львом, круглясь и розовея,

Бежало облачко. А выше, выше —

Темно-густая синь, и в ней катились

Незримые, но пламенные звезды.

Сейчас они пылают над бульваром,

Над мальчиком и надо мной. Безумно

Лучи их борются с лучами солнца…

Ветер

Все шелестит песчаными волнами,

Листает книгу барышни. И все, что слышу,

Преображенное каким-то чудом,

Так полновесно западает в сердце,

Что уж ни слов, ни мыслей мне не надо,

И я смотрю как бы обратным взором

В себя.

И так пленительна души живая влага,

Что, как Нарцисс, я с берега земного

Срываюсь и лечу туда, где я один,

В моем родном, первоначальном мире,

Лицом к лицу с собой, потерянным когда-то —

И обретенным вновь… И еле внятно

Мне слышен голос барышни: «Простите,

Который час?»

1918

Встреча

В час утренний у Santa Margherita

Я повстречал ее. Она стояла

На мостике, спиной к перилам. Пальцы

На сером камне, точно лепестки,

Легко лежали. Сжатые колени

Под белым платьем проступали слабо…

Она ждала. Кого? В шестнадцать лет

Кто грезится прекрасной англичанке

В Венеции? Не знаю – и не должно

Мне знать того. Не для пустых догадок

Ту девушку припомнил я сегодня.

Она стояла, залитая солнцем,

Но мягкие поля Панамской шляпы

Касались плеч приподнятых – и тенью

Прохладною лицо покрыли. Синий

И чистый взор лился оттуда, словно

Те воды свежие, что пробегают

По каменному ложу горной речки,

Певучие и быстрые… Тогда-то

Увидел я тот взор невыразимый,

Который нам, поэтам, суждено

Увидеть раз и после помнить вечно.

На миг один является пред нами

Он на земле, божественно вселяясь

В случайные лазурные глаза.

Но плещут в нем те пламенные бури,

Но вьются в нем те голубые вихри,

Которые потом звучали мне

В сияньи солнца, в плеске черных гондол,

В летучей тени голубя и в красной

Струе вина.

И поздним вечером, когда я шел

К себе домой, о том же мне шептали

Певучие шаги венецианок,

И собственный мой шаг казался звонче,

Стремительней и легче. Ах, куда,

Куда в тот миг мое вспорхнуло сердце,

Когда тяжелый ключ с пружинным звоном

Я повернул в замке? И отчего,

Переступив порог сеней холодных,

Я в темноте у каменной цистерны

Стоял так долго? Ощупью взбираясь

По лестнице, влюбленностью назвал я

Свое волненье. Но теперь я знаю,

Что крепкого вина в тот день вкусил я —

И чувствовал еще в своих устах

Его минутный вкус. А вечный хмель

Пришел потом.

1918

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 41
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Стихотворения - Владислав Фелицианович Ходасевич бесплатно.

Оставить комментарий