Девушки со странностями. Книга 3 - ВиКи

– Для меня есть вещи поважнее славы и финансового благополучия.

– Например? – недоверчиво спросил Перуэн.

– Например, гармония со своим внутренним миром…

– Понятно, – безнадёжно вздохнул Бернар. – Завтра с утра подъезжай ко мне в офис. Я приглашу пиар-менеджера. Там и обсудим, как продвинуть твой внутренний мир на внешний рынок.

Готовилась я основательно – собрала все свои тетрадки, отобрала лучшие стихотворения, отстучала их на ноутбуке, отредактировала, распечатала…

Вечером я стала читать свои творения Марку, хоть он и слушал меня не более чем вполуха.

– А это стихотворение я написала, когда познакомилась с тобой, – выразительно сказала я.

– А ну-ка? – оживился Марк.

– Догадайся о порочных моих намереньях,О моих убежденьях,О моих преткновеньях.Догадайся по взгляду, по вздоху, по жесту,Улови по контексту,Где я спорю не к месту.Да, я дважды надеюсь. Возможно, напрасно.Я не буду стеснятьсяИ буду опасной.My hope one8 – что ты догадаешься, baby.My hope two9 – что порочность – взаимная. Maybe.10

Марк изумлённо молчал. В этой неестественной тишине мой голос прозвучал, как грохот:

– Ну как?

Ответом были его улыбающиеся губы.

– Это правда про меня? – спросил он, обнимая меня за талию.

– Ну да.

Враньё. Стихи были про Матильду.

23 февраля 2004 г.

На другое утро я приехала в офис Перуэна на улице Чайковского, любовно прижимая к себе увесистую папку. Бернар встретил меня чаем и улыбкой.

– Привет, Айрин.

– Я привезла стихи.

– Хорошо. Только давай сначала дождёмся Карла, он замечательный пиарщик – раскрутит даже бесталанную калеку.

Это замечание, вероятно, должно было вселить в меня уверенность, но почему-то напротив – испугало.

Пиарщик позвонил через десять минут. Бернар неосмотрительно включил громкую связь.

– Сегодня подъехать не могу. Может, ты по телефону расскажешь про свою поэтеску? Что она собой представляет?

Я вспыхнула. Перуэн знаком попросил меня успокоиться.

– Карл, вообще-то она тут, со мной.

– Даже так? Ладно, тогда пусть сама про себя рассказывает.

Поскольку на меня напала вполне ожидаемая немота, Бернар начал за меня:

– Она поёт в моей группе Strange Girls, сочиняет песни. Но в ближайшем будущем собирается уходить и хочет выпустить сборник своих стихов в виде аудиокниги.

– В принципе, интересно. Можно даже диск вместе с бумажным вариантом продавать. И на цене положительно скажется. Мадемуазель, как вас зовут?

– По паспорту я Ирина Ледуайен, – робко вступила я. – Офранцуженный вариант – Ирэн.

– Ирэн Ледуайен? Довольно звучно, только все будут путать с Виржини Ледуайен. Может, псевдоним придумать? Или все уже знают её исключительно под этим именем? – обратился к Перуэну пиарщик.

– Она пропела в группе всего восемь месяцев. Люди больше запомнили её как ковбойку из гей-клуба.

Я снова почувствовала себя жалкой и опозоренной.

– Прозвища какие-нибудь есть? – поинтересовался Карл. – Только приличные.

– Мордашка, – неуверенно выдавила я.

– Ух ты. Для такого прозвища надо быть очень симпатичной.

– Она симпатичная, – заверил Бернар.

Разговор становился всё менее литературным и всё более неприятным.

– Ирэн Минуа11. Ничего так, – заключил Карл. – Можно поместить на обложку очень многообещающую фотографию.

– А можно без фотографии? – испугалась я. – Мне было бы спокойнее, если бы моё лицо не тиражировали…

– А это идея – поместить на обложку не лицо, а что-нибудь более завлекательное. Ирэн, какой у вас размер груди?

Я подскочила.

– Какое отношение это имеет к моим стихам?!

– Не поверите – наипрямейшее. Так что там с грудью?

– Хватит, мне больше ничего от вас не надо! – И я выбежала за дверь.

Перуэн догнал меня у лифта.

– Айрин, да постой же! Где твой хвалёный цинизм?

Я уткнула дрожащий палец в кнопку вызова.

– Я не стану терпеть, пока меня рассматривают, как бездушную вещь!

– А ты думала, мы продаём искусство? Мы продаём товар в соблазнительной обёртке, и сейчас ты тоже товар, пусть и в бумажно-цифровом варианте. А ты как хотела?

– Уж лучше никак.

– Все продаются. Все, кто зарабатывает деньги. Кто-то продаёт свой труд, кто-то – мысли…

– Кто-то – душу, – тихо продолжила я, отпустив кнопку.

– И её тоже. Только не нужно относиться к этому так мрачно, Айрин, – улыбнулся Бернар. – Сними свои розовые очки и замени их… хотя бы на сиреневые. Твой идеализм пройдёт и очень скоро. Просто получай удовольствие или хотя бы деньги.

Дневник Жаклин

22/03/2001

Сегодня я набрала во «вражеском» супермаркете еды, в том числе два йогурта. Но на кассе меня отказались рассчитать.

– Мадемуазель, вы сломали йогурт, – сухо заметил кассир.

– Что?

– Стаканчики скреплены в блок по четыре штуки, теперь оставшиеся два стаканчика никто не возьмёт.

– Я возьму. Завтра. Возможно.

– Пожалуйста, вернитесь и заберите остальные два стаканчика. Вы нарушили целостность товара.

– Но мне не нужен целый блок из четырёх йогуртов. Мне нужно только два. Где я буду их хранить? У меня даже холодильника нет.

– Мадемуазель, пожалуйста, возьмите оставшиеся стаканчики, не вынуждайте меня вызывать охрану.

– Ладно, – с ненавистью процедила я и вернулась за йогуртами, в то время как вся очередь была вынуждена меня ждать.

Идиотский магазин, идиотская страна.

Дома я обнаружила, что купленный мною салат с ветчиной оказался всего лишь варёной картошкой с помидорами в майонезе с незначительным вкраплением ветчины. Скоты!

Когда стемнело, я пошла в душ, чтобы любоваться через форточку огнями Эйфелевой башни. Завернувшись в халат, я вышла во мрак и наткнулась на соседа-португальца. Так испугалась, что даже вздрогнула.

– Bonjour12, – на автомате сказала я.

– Bonsoir13, – резонно заметил тот.

Вместе со мной на кассе работает Эдуард. Ему двадцать три. За глаза и не только его называют Крабом, потому что его руки похожи на клешни.

Он получил их в выпускном классе. Эд очень умён, и особенно хорошо ему всегда давалась математика. В этом он превосходил всех. Однажды у Эда был письменный экзамен, и он, единственный из всего класса, успел всё решить. Пока учителя не было, одноклассники Эда задумали устроить забастовку – мол, в экзамене слишком много трудных заданий, и, раз никто не справился, значит, виноваты не они, а учитель. Эд отказался принимать в этом участие и демонстративно положил тетрадь на учительский стол. Тогда главный зачинщик забастовки взял её, вынул зажигалку и поджёг. Эд буквально обезумел. Пытаясь спасти свой труд, он сильно обжёг руки. Из останков пальцев ему сшили по два на каждую руку.

Теперь Эд почти не может писать, зато у него осталась его гениальная голова, и он блестяще считает в уме. Но сердце обливается кровью, когда я вижу, что покупатели дают ему мелочь и с каким героическим трудом он перекладывает её в кассовый аппарат.

Дневник Ирэн

24 февраля 2004 г.

But, baby, how can I lose what I never had?14

Geordie – Goodbye love

Весь день пыталась быть полезной. Обычно у нас за готовку отвечает Марк, но у меня взыграла совесть, и я решила приготовить «потерянный хлеб»15. Если ничего не испорчу, буду гордиться собой непомерно.

Звонила Алиса, предложила куда-нибудь сходить. Марк отпустил меня только в «Пристань грешников», потому что там я точно буду под присмотром.

Алиса явилась под ручку с Лораном. Моё изумление не знало границ.

– Чего это вы вместе притащились?

– Мы с Лораном обнаружили, что у нас много общего…

– Да, вы оба геи. Только он – обычный гей, а ты – заключённый в женское тело.

– …И начали встречаться.

Я уставилась на них, обомлев.

– А он что, не гей?.. А ты что, не гей?

– Если и гей, то какой-то неправильный, – хихикнула Алиса.

– А чего ты раньше молчал?

– Я тебе сто раз говорил, – вздохнул Лоран.

– Но… Есть вещи, которые для меня незыблемы: земля – круглая, трава – зелёная, ты – голубой…

– Я не голубой!

– Но я так привыкла! Посмотри на себя – что про тебя ещё можно подумать?

– Ирэн, – терпеливо начал Лоран, – я натурал, я совершенно обычный мужчина.

– Ага… У тебя тушь потекла. – Показываю на глаз.

– Где? – Бросается к зеркалу.

– Неужто натурал? – с большим сомнением спросила я у Алисы. – Ты хорошо проверяла?