Пепел (СИ) - Сью Ники

Я с завистью смотрела на Шестакова. Сколько бы ни проходило дней, месяцев, лет, мое сердце продолжало тосковать по нему, тянуться и мечтать о встрече, дружбе и том обещании, которое мы никогда не сможем исполнить.

А летом у меня появилась первая и единственная подруга – Наташа Краснова, это произошло совершенно неожиданно. Ее семья переехала в соседний подъезд, отец семейства в первый же день перебрал и кинулся на дочку. Она выскочила на улицу с разбитой губой и сжатыми кулаками, а я в этот момент шла из магазина, держа в руках пакет с продуктами.

– Ты… в порядке? – спросила, разглядывая красивую девочку перед собой. Ната была чуть выше меня ростом, но гораздо худей, тростинка. Чернильные волосы разлетались на ветру, а мраморно-бледная кожа и большие карамельные глаза привлекали внимание. На ее руках были татуировки в виде лиан, они тянулись вверх, к плечам. Я так и замерла, разглядывая соседку. Она казалась старше своих лет, года на два или три.

– В чем дело? Чего глаза вылупила?

– А ну… ты просто очень красивая, – выдала первое, что пришло в голову. В ответ девчонка рассмеялась, но лишь на пару секунд, потом также резко замолчала и нахмурилась.

– Моя красота не для тебя, а ты на мешок с картошкой похожа.

– Согласна, – кивнула я, усаживаясь на лавку возле своего подъезда. Эти широкие шмотки выглядели ужасно, за ними даже не было видно, есть ли у меня талия или грудь. Мне стало смешно.

– Ты чего угораешь? – девчонка подошла и тоже уселась рядом.

– А что смеяться – это запретное действие? Или мешок с картошкой может ходить только с перекошенным видом?

– Наташка! – из подъезда выскочила женщина. Она выглядела несуразно: сальные волосы, яркого-красного цвета губы, платье, обтягивающее далеко не худенькую фигуру и полотенце в руках.

– Пусть только сунется ко мне, клянусь, я зарежу его! – прошипела Ната.

– Ты и так отцу руку порезала! – возмутилась женщина. И тут я поняла, что это мама девчонки.

– Пусть спасибо скажет, что я промазала.

– Дрянь, – отмахнулась дама. Затем развернулась и пошла обратно в подъезд.

– Мой отец говнюк, – произнесла неожиданно Наташа. – Но ничего! Я красивая, скоро найду себе крутого парня и брошу этот свинарник.

– Я тоже… – честно призналась, хотя я мечтала не о парне, а о том, чтобы убежать из дома.

– Тогда будем знакомы! Я – Ната, а ты?

И мы подружились вопреки всем законам. Мы были совершенно разными, хоть и одного возраста, обе страдали от родителей, от которых не могли нигде спрятаться. Я узнала, что татуировки покрывали шрамы на теле подруги, а она узнала, откуда у меня синяки и почему я хожу в таких странных нарядах.

Я заставляла ее читать книги и предлагала в будущем вместе поступать в университет. Было бы неплохо оказаться в одном городе, под одной крышей. Но Ната не планировала учиться, она мечтала о парне: крутом, богатом и сильном, чтобы тот поставил на место ее отца-тирана.

– Знаешь, ты должна сходить на свидание! – заявила Краснова в конце восьмого класса. Мы учились в разных школах, но Ната ненавидела почти всех, кроме мальчишек, таскающих ей вкусности и разные вещицы.

– Я? На меня ни один парень не смотрит, ты о чем? – засмеялась. Мы шли по бульвару: моя длинная бирюзовая юбка волочилась по асфальту, а широкая белая рубашка не позволяла разглядеть даже намека на грудь, а вот Наташа в короткой, под самые ягодицы, джинсовой юбке, открывающей ее тонкие длинные ноги, всегда выглядела звездой, яркой и манящей.

– У нас с тобой почти один размер. Я дам платье, сделаю мейк, как тебе идея? Или ты до конца дней собралась сидеть в клетке со своим чокнутым папаней?

– Я просто хочу… – я резко остановилась, не договорив. Сердце замерло, легкие сжались в груди, мне стало тяжело дышать.

– Ты чего? – спросила Ната, щелкнув перед моими глазами пальцами.

– Витя… – прошептала, устремив взгляд вдаль. Там, через дорогу, он стоял рядом с какой-то девчонкой. Они целовались. Его руки касались ее талии, скользили вниз, по пояснице к бедрам. Так нежно и интимно…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Я чего-то не знаю? Кто этот мальчик? Хорошо упакован, – усмехнулась Ната, а мне и сказать нечего было. С глаз покатились слезы. А чего я, собственно, ожидала? Что он будет хранить венец верности? Да и кому? Серой и мрачной Рите, на которую даже дворник в жизни не глянет.

Я накрыла рот ладонью, отводя взгляд. В голове вспыхнули воспоминания из прошлого, из нашего детства. Почему воспоминания не пропадают? Почему чувства такие живучие?..

– Ритусь, ты чего? Эй, – Наташа закинула руку мне на плечо и притянула к себе, крепко обнимая. – Ну хочешь, мы этого парня сделаем твоим? Хочешь? Ты только скажи! Я научу тебя, и он…

– Пойдем домой, Нат? – всхлипнув, сказала я.

– Но ты мне все расскажешь!

– Пойдем, не хочу, чтобы он видел… не хочу его видеть.

* * *

Наташе я все-таки рассказала свою очередную грустную историю. Она сразу загорелась идеей восстановить наше общение с Витей, даже навела про него справки. Оказывается, теперь он был богатым наследником: носил дорогие часы, одевался в качественную одежду, делал фотки на крутой телефон. Шестаков стал капитаном баскетбольной команды, выезжал на соревнования, ему пророчили будущее в большом спорте.

И да, у него была девушка – Алена Смирнова. Яркая, улыбчивая, с копной пшеничных волос и миловидным личиком. Соцсети пестрили их совместными фотками, да и статус «встречаемся» говорил сам за себя.

– Швабра! – заключила Ната. – Богатая и пустая швабра. Он с ней почпокается и забудет.

– Чего? – не поняла я, завистливо разглядывая фотографии. Столько лет сдерживалась, не искала вестей о Вите, жила воспоминаниями, греющими душу и сердце. А теперь увидела, и словно кипятком по открытой ране.

– Ты гораздо красивей, Риточка! Надо просто стянуть с тебя этот дурацкой мешок!

– Я всегда думала, что друзья нужны для того, чтобы говорить правду.

– Ничего себе, – засмеялась неожиданно Ната. – Ты стала дерзить, мне нравится!

– Кажется, ты заражаешь меня стервозностью. Отодвинься, я еще хочу спастись.

– Ладно, – махнула рукой Наташа. – Но мы еще вернемся к этому разговору! Если есть хоть один шанс вытащить золотую черепаху, надо его использовать.!

– Рыбку, – поправила я. – У Пушкина была рыбка, а не черепаха.

– Да какая, к черту, разница? – вспыхнула Краснова. – Хоть золотое авокадо. Главное, чтобы парень твоей мечты любил и хотел тебя, а не какую-то пустую фифу.

Я засмеялась, но идею с захватом парня мечты все же пришлось отложить. Попросту на это не было ни сил, ни времени, Да и мама неожиданно забеременела. Вот уж чего-чего, а пополнения в семье я не ожидала никак. Не с нашим бюджетом, да и не с папиными методами воспитания.

Что будет ждать маленького ребенка в этом месте? Обрадуется ли он…

Наверное, надо было рассказать матери про отца. Но я не смогла. Увидела их вместе, как они улыбаются друг другу, с каким удовольствием папа трогает живот мамы. Как тут скажешь, что твой муж – тиран, бьющий периодически собственную дочь?

Беременность, правда, протекала не очень хорошо. Маме пришлось уйти в декрет преждевременно, а отцу, наоборот, перестать просиживать штаны на диване. Он устроился охранником в какую-то крупную фирму в дорогом элитном офисе и наконец-то перестал сидеть дома, хотя я не была уверена, надолго ли его хватит на этой работе. Синяки у меня на теле перестали появляться, и в какой-то момент я даже забыла про уроки силы и жестокость, сверкающую в глазах родителя.

Думала, счастье пришло и на нашу улицу. Однако когда мать положили на сохранение, отец будто взорвался. Кто-то ему на работе испортил настроение, суп, который он сам же и забыл поставить в холодильник, прокис, носки порвались, ну и под руку подвернулась я. Опять ремень, опять крики и чертовы извинения. После пришлось покупать таблетки и два дня сидеть дома, натираясь мазями, потому что, откровенно говоря, я чувствовала себя ужасно.