Актерский тренинг для детей - Ирина Феофанова

Работая длительное время с одаренными детьми, я обнаруживаю парадоксальные проявления. Наиболее талантливые дети робки, боязливы, трепетны, не раскрываются сразу, а зачастую просто плохо себя ведут! Может быть, груз таланта на них довлеет, может, талант должен раскрываться в преодолении, но одним из первых откровений для меня был неугомонный Витя, который так плохо себя вел на занятиях, что я уже перестала делать ему замечания: бегает по залу – пусть бегает, играет в свои игры – пусть играет! Но в этюдах и заданиях участвовал с удовольствием. Однажды в этюде под названием «Машинка» он поразил всех нас. Сюжет этюда прост. Мальчик принес в детский сад новую дорогую машинку, дал поиграть другу, а сам ушел на минутку. Мальчик увлеченно играет (здесь надо проявить фантазию, причем лучше использовать посторонний предмет, похожий на машинку; я давала кожаную ключницу и старый пульт, это проявляет веру ребенка в предлагаемые обстоятельства) и, поиграв, решает понять, как она сделана. Отделяет колесики, и вдруг слышит голос друга, который кричит ему издалека: «Давай мою машинку, я тебе другую несу!» Мальчик начинает лихорадочно ставить колеса на место, но они не ставятся! Он пробует еще и еще раз, но ничего не получается! Тогда он решается на вранье и прячет машинку в надежное место (его тоже надо найти). Приходит первый мальчик, говорит: «Ну, давай мою машинку!» Второй отвечает: «А у меня ее нет!» «Как нету! Я ведь тебе давал!» Начинает искать, находит, понимает, что у новой дорогой игрушки сломаны колеса, и возмущается: «Ты же ее сломал!» – «Да нет, я не ломал, они сами выпали!» – «Как они выпали из новой машинки? (пытается вставить) Вот, одни вставились, а другие, видишь, выломаны! Говорю, сломал!» – «Не ломал!» – «Я теперь твоему папе (или маме) скажу». Дальше варианты: либо дети мирятся, это можно предоставить их воле и фантазии, либо: «Ну и говори, ты мне больше не друг!»

И вот в этом этюде наш Витя, когда увидел, что колесики не вставляются, так поверил в это (хотя и колесиков-то не было, они – воображаемые!), что заплакал настоящими слезами! Причем ребенок тут же сам удивился, что это с ним, ведь игра?! Попытался справиться с возникшими слезами, но и этого не смог! Ну не готов еще ребенок так управлять своей эмоцией! И когда в этюд вошел его друг, увидел плачущего Витю, ему стало так жалко мальчика, что он от души простил ему сломанную машинку.

А как вдруг обнаружился глубокий драматический талант у скромной красивой девочки Дианы! Голос ее был настолько тихий, что, когда она говорила, я просила всю группу затаить дыхание, «потому что я ее не слышу!» Мы тогда играли в игру под названием «Дюймовочка», на основе сказки бессмертного Андерсена. Прием был детям очень интересен, так как все играли всех. Это очень ценно для группы, в которой только «все начинается», ведь кто-то может спрятаться в компании, вместе не так страшно, и главное – все «главные»! Группа девочек играли эпизод «Прощание с солнышком».

Это, если вы помните, после трогательного свидания с Ласточкой, когда Дюймовочка готовится выйти замуж за Крота и жить в земле. На одном из последних прогонов Диана так искренно-слезно прощалась с дневным светом, теплом, радостью, что мне стало пронзительно жалко это крохотное существо, которое волею судьбы обрекает себя на страшную жизнь так кротко и смиренно, без сомнения и до конца. Она своею верою и переживанием приблизилась не только к проживанию, но и к теме, а это уже более высокая ступень – нести своей игрой тему. И не важно, что она не смогла это повторить на показе, если это было один раз, значит, это есть, и оно еще проявится, когда для этого созреет душа.

А вечно молчащая и вроде бы безэмоциональная Соня! Какая энергетика, какой напор, какое неистовое желание переделать партнера открылись в ней, когда я дала ей роль Пилюлькиной в спектакле «Незнайка»! Этим удивительным таинством раскрытия мы обязаны Театру! И, главное, никогда не знаешь, где и как он тебя одарит. Поэтому я очень осторожна в оценках таланта. Иногда он прячется очень долго, иногда сразу бросается в глаза. Вы, родители, знаете, как дети отличаются друг от друга даже по знакам Зодиака. Что уж говорить о таланте!

Однажды в очень сильной группе на занятиях началось нечто фантастическое. От детей я этого никак не ожидала. Дала им простое упражнение: мы все сидим в полукруге, вдруг дверь открывается и заходит новенький (или новенькая). Новый человек не робкого десятка, он знает, что идет в театральную студию, и знает, что группа уже набрана и занимается некоторое время. Но он хочет понравиться группе, завоевать симпатию детей, занять достойное место, если повезет, то место лидера.

Далеко идущие задачи я поставила перед детьми и не знаю, каким языком это до них донесла, но… за дверь вышел Гриша, а вошел совершенно незнакомый мальчик – смелый, яркий, словоохотливый, юморной! Подошел к первому и представился (причем придумал кличку, а не имя), пошел по полукругу, внимательно выслушивая кого как зовут, давая остроумные комментарии к именам, которые ему называли дети, кто-то в ответ тоже стал называть кличку, а не имя! Я смотрела раскрыв глаза и безостановочно смеялась – это был фейерверк! Гришину затею подхватили другие мальчики (прежде всего они, комедийный талант у женщин редок), и в желании перещеголять «предыдущего оратора» стали развивать его шутку так, что не заметили, как перешли на фарс, а кто-то сыграл почти гоголевских героев.

Когда Сережа вышел, подволакивая «хромую» ногу, представился: «Старый солдат», железной хваткой жал всем руку и после каждого нового «знакомства» впадал в кому – падал плашмя на спину, с хромой ногой вверх торчком! Поистине, это была эксцентрика! Но от 5–6-летних детей разве можно ЭТО ожидать! Оказывается, можно. Я смотрела во все глаза, запоминая их шедевры, и думала о том, как мы с ними лет через 10… можем «замахнуться» и на Гоголя и на Булгакова. Если они сейчас готовы играть характеры, если они примеряют на себя так смело маски, то «я в предлагаемых обстоятельствах» они быстро исчерпают. Хотя, даже здесь лучше воздержаться от однозначных оценок, ведь в «Психологии творчества» известный ученый Выгодский пишет, что у творческих людей все протекает по своим законам, сложное они могут освоить легко, а на простом надолго застрять. Прекрасно и интересно работать с талантливыми детьми, да и жить, согласитесь, тоже! Хоть они в чем-то сложнее детей «обычных», к ним нужна другая пристройка, но сколько радости они дарят всем! Как многому могут нас научить! Если мы сумеем встать с талантом в строй, т.е. пристроиться к нему, и его и наша жизнь пойдет по законам Творчества.

Кого растим и для чего?

(Подведение «итогов» – вопрос родительских амбиций – синдром «я лучше всех» – умение понимать других)

«Да, – скажет какой-нибудь строгий папа, – давайте всех в артисты направим, и работать никто не будет!» Армия голодных артистов не очень-то радостно принимает новобранцев в свои ряды – и так конкуренция высокая. И нет задачи агитировать как можно больше народа.

Другой вопрос волнует меня гораздо больше – кого растим? Наблюдая за детьми и родителями, которые приходят на занятие в театральную студию в течение двух десятилетий, я обнаруживаю другой тревожный наклон: излишние мамины похвалы и восторги рождают излишнюю самоуверенность и болезненное самолюбие у ребенка. Особенно, если мама сама когда-то мечтала «стать артисткой».

Шестилетняя Варя, придя в студию, сразу сыграла главную роль в сказке Дюймовочка. И хоть спектакль был учебный, смотрели его только мамы, папы, бабушки, но у девочки после этого образовался стойкий синдром – «я лучше всех». Похвала в адрес других детей стала ее ранить до слез, она требовала похвалы себе, даже не заслуженной, и в большем размере. Потом стала часто и беспричинно (на первый взгляд) плакать, требовать внимания только к себе, напоминать всем, что когда-то она сыграла главную роль… Понятно, что детская неокрепшая душа не вынесла такого даже небольшого испытания славой. Почему, спрашиваю я себя? Потому, что результат игры оказался важнее, чем процесс. Потому, что большая сориентированность в семье на завоевания и победы, чем на радость жизни, в ее течении как таковой. Пытаюсь осторожно говорить с мамой, но наталкиваюсь на стену – у нас все нормально! Тогда и возникает вопрос – «кого растим?» – самовлюбленных и самодовольных уродцев, не замечающих и не признающих никого, кроме своей персоны (а сколько таких взрослых в театральном мире)?

А что же может вынести на сцену такая личность, кроме позерства и самолюбования? В театре, который призван обращать наши глаза внутрь себя – делать нас чище, возвышеннее, радостнее, могут служить только трепетные, восприимчивые души, которые мы должны воспитать. Поэтому вопрос воспитания личности меня волнует в актерском деле больше всего.

Какие же стороны воспитания личности может затронуть актерское мастерство? Не буду повторять выше названные качества. Здесь даже художественное развитие и эстетическое облагораживание далеко не на первом месте. Может быть, самое важное, что они вынесут из этих занятий, – умение сопереживать и понимать других, а не только себя? Может быть, кто-то поймет, что вместе гораздо лучше, чем в одиночку?