Глаза ворона - Татьяна Русуберг

«Гоблины, тролль их побери!» Не отвечая, Кай размахнулся и послал содержимое ведра через двор.

Струя ледяной воды ударила прямо в цель. Шутники взвизгнули и наперегонки ломанулись обратно в кухню, толкаясь в дверном проеме. Тяжелая створка захлопнулась, и во дворе снова воцарилась тишина. Мальчик горько усмехнулся. Гоблины ненавидели воду, и даже пить предпочитали не ее, а самогонную медовуху. Но его самого они ненавидели еще больше.

Кай не брался утверждать, что существа эти, с которыми ему довелось делить и стол, и кров, злы по природе. На этот счет и в книгах не было единого мнения. Но в одном он был уверен: замковые гоблины ненавидели его всей душой, ну или тем, что у них вместо нее было. Ненавидели за его человеческое происхождение; за особое положение в Замке, которого удостоил сироту Мастер Ар; за часы, проведенные с Рыцем вне кухни в обучении воинскому искусству и книжной премудрости. Иными словами, просто за то, что Кай был чужаком, и ему позволили выжить.

Попытки вступить в открытое единоборство гоблины оставили уже давно: с тех пор как выучка Ментора лишила передних зубов Буллебёлле и окончательно скосила и прежде-то косоватый глаз Крёллебёлле. Просто устроить Каю темную кухонная челядь не решалась — опасалась короткой и быстрой расправы господина Ара: в море с Белой Скалы, и точка. Зато гоблины были мастерами по части мелких пакостей: то чудом оказывалась зола в замешанном мальчиком тесте, то из ниоткуда взявшийся ветер сдувал с веревок только что им выстиранные Мастеровы мантии, то под ноги попадались кем-то брошенные посреди двора грабли — и именно когда он спешил на кухню с лукошком свежих яиц или полным подойником молока. Каю поневоле приходилось смотреть в оба, чтобы не угодить в очередную расставленную злопыхателями ловушку.

Кухонная дверь скрипнула и приотворилась. «Одного ведра, что ли, гоблинам мало?» Сверкающий каскад воды красиво, по широкой дуге полетел через двор. «Плюх!» Единовластный кухонный тиран, тролль Хруч, застыл в дверном проеме. Огромному троллю пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться головой о притолоку. Его волосатые уши подергивались, стряхивая повисшие на них капли. Выражение принудительно вымытой физиономии не обещало ничего хорошего. Глубоко посаженные глазки стремительно наливались кровью, верхняя губа подрагивала, обнажая желтые клыки. Картину дополняли вздувшиеся бугры бицепсов и когтистые пальцы, сомкнувшиеся на рукояти висевшей у пояса дубины.

— Упс! — Кай попятился вокруг колодца, инстинктивно стремясь создать препятствие между Хручом и собственным, слишком хорошо знакомым с дубиной телом. В два прыжка тролль очутился над ним. Волосатые пальцы ухватили ухо мальчика и больно выкрутили. Конец дубины уперся в ребра.

— Ахр-р, кр-р-рысенок! Я те покажу, как добр-рым гоблинам докучать!

Хруч тряхнул свою жертву с такой силой, что у Кая стукнули зубы.

— Я те глазы-то непотр-ребные пр-рочищу, шоб ты видел, шо твор-ришь, гаденыш! — Еще один рывок за ухо и тычок дубиной придали словам тролля особую убедительность.

— Шо ты учудил севодни с утр-ра пор-раньше? — Тролль еще раз как следует встряхнул Кая так, что ноги мальчика на мгновение потеряли контакт с землей.

Все мысли и воспоминания перемешались у Кая в голове. Он, хоть убей, не мог припомнить ничего криминального в своих утренних деяниях. Ничего, кроме… Нет, невозможно, чтобы Хруч знал об испорченной карте!

— Н-ничего, — удалось выдавить Каю в секундной паузе между рывками за ухо и тычками в ребра.

— Ничо?! — рявкнул тролль. Желтая пена показалась на его клыках. — Каша с чер-рвями и жабья подлива — это те ничо?!

В голове мальчика начало формироваться неприятное подозрение, превратившееся в уверенность, когда со стороны крыльца донеслось гнусное хихиканье гоблинов. Обязанностью Кая было каждое утро, до тренировки с Ментором, наполнять сорокаведерную лохань для кухонных нужд. Покидать в натасканную «крысенком» воду дождевых червей и жаб было как раз в гоблиновом стиле.

— Ты шо, пар-ршивец, хошь, шоб Его Темность опять животом мучилси?

Толстые пальцы выпустили Каево ухо, но тут же вцепились в ворот его рубахи. Мгновение — и Кай обнаружил, что летит по воздуху. Со смачным плеском он приземлился в голубую лужу. В ушах гремел рык Хруча, сопровождаемый злорадным хохотом гоблинов:

— Лохань — она тама, ждет тебя! Ведр-ро тама! Не пер-репутай, вумник!

Хруч вытер измазанные синим ладони о кожаный жилет и зашагал обратно на кухню. За его спиной Кай выразил свое мнение о тролле и его прихвостнях, продемонстрировав с чувством сложенную фигу. Не оборачиваясь, Хруч бросил через плечо:

— Вот ее ты на обед и скушаешь.

Кай со стоном осел на скользкие камни. Неудачно начавшийся день принимал все более и более мрачный оборот.

На дворе припекало. В воздухе нависла удушливая жара позднего лета. Когда Кай закончил таскать бесконечные ведра на кухню, с него градом катил пот. К счастью, гоблины вели себя тише воды ниже травы: наверное, рассудили, что одного купания на сегодня было достаточно. Мальчик смахнул со лба особенно назойливые капли и удовлетворенно вздохнул. На сегодня его наряд на кухне был закончен — Хруч послал его подновлять прохудившуюся крышу Гоблинской.

Вот уже несколько дней подряд Кай заменял черепицу на башне, служившей казармой для замковой стражи и жилищем для гоблинов-слуг. Работать над гоблинами было, откровенно говоря, гораздо приятнее, чем рядом с ними. Насвистывая, Кай вскарабкался по приставной лестнице на островерхую крышу. Осторожно ступая босыми ногами, он начал взбираться к тому месту, где закончил класть черепицу накануне и где уже была заготовлена аккуратная стопка красноватых пластин на сегодня. Старая крыша была непрочной опорой, местами легко оседавшей под ногами. Неверный шаг, и неловкий кровельщик мог провалиться насквозь, а то и, потеряв равновесие, скатиться с крутого склона. Зная об опасности, Кай старался ступать на свои же отпечатки. Они отчетливо выделялись на побуревшей от дождей и солнца поверхности сочным красным цветом.

С этой высоты гоблины, патрулировавшие южную стену, казались маленькими сонными мухами. За стенами Замка дикие скалы были, как всегда, безлюдны. Только на севере муха побольше ползла по горной тропе в направлении ворот — Мастер Ар возвращался с верховой прогулки. Живот у Кая подводило, но здесь, на выжженной солнцем крыше, вдали от дубины Хруча, поучений Ментора и гоблиновой вони, он снова мог видеть в жизни светлую сторону. В конце концов, он дешево отделался: пара синяков и распухшее ухо! Бывало и хуже.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});