Седьмая из рода проклятых (СИ) - Ди Тома

Галка спорить не стала, сделала всё так, как старуха наказывала. Пока намыливалась краем уха уловила за печкой кряхтение и шорохи. А перед уходом спасибо сказала и за печку глянула, пирога там уже не было.

Коза вечно грустными глазами смотрела на Галю и жевала прутья обглоданного ивового веника.

— Сейчас, родная, подожди чуть чуть, — девушка суетилась накладывая в кормушку, — поешь хорошенько, а через полчасика выведу тебя во двор, травки пощиплешь.

Куры увидев миску с зерном облепили Галку не давая шагу ступить, каждая норовила подпрыгнуть и дотянуться до корма.

— Тьфу вас, оголделые, совсем терпежу не имеете.

В сарае установилась условная тишина, все завтракали. Галка собрала яйца из гнезд и пошла домой.

Марфа времени не теряла, на столе уже был нехитрый деревенский завтрак.

— Ну рассказывай, что в ведьминой избе то видела, — начала разговор старуха.

— Ой, бабушка, страху натерпелась, до сих пор в ушах от её крика звон стоит. Как же визжала, ты бы слышала.

— Я так и поняла, что она тебя гонит. Сначала собака с диким воем вылетела оттуда, убежала в неизвестном направлении, а потом такой шум по лесу шёл, аж деревья гнулись. А ты молодец, не убежала.

— А я даже не заметила, что собаки нет, как же мы из леса вышли, ты что дорогу знаешь? — Гале стало жутко от того, что они могли заблудиться.

— Как, как, вот так. Когда псина в лесу скрылась, я начала лешего призывать. Ох уж долго я его уговаривала, упрашивала, чтобы следы наши сохранил, по ним и вышли.

— Бабушка, ты и с лешим знакома? — Галя удивлённо хлопала глазами.

— Ну лично то не знакома, — усмехнулась старуха, — но как с ним разговаривать знаю. Он леса хозяин, если хочешь что взять, или заблудился вдруг, то лучше поклониться ему, да попросить по хорошему. И не в коем случае не чертыхаться, а то выведет да не туда, куда нужно.

— Сколько же всего ты знаешь, я про такое и не слышала никогда. Бабушка, а у тебя дети есть? — невпопад спросила Галка.

Старуха нахмурились и замолчала. Выражение лица стало каменным, не понятно было ответит или нет. Галка тоже притихла, поняла что спросила не то, а назад дороги уж нет. Слово не воробей, вылетит, не поймаешь.

После долгого молчания Марфа тяжело вздохнула.

— Есть у меня сын, Савушка мой. Только не приезжает ко мне. Давно не приезжает, — старуха встала из-за стола, собрала посуду после завтрака и собралась было уходить, но задержалась. — А хочешь расскажу про свою молодость?

— Конечно хочу, с удовольствием послушаю, — Галка выдохнула с облегчением, у Марфы тяжёлый характер, не хотелось бы, чтоб она обиделась.

— Ну тогда слушай, — и старушка снова подсела к столу и начала свой рассказ …

Часть 15

— У меня, когда я такой как ты была, любовь случилась… Большая, светлая, — Марфа мечтательно прикрыла глаза, — Николаша мой завидный жених был, все девки деревенские по нему сохли. А он меня выбрал, полюбил, заботился. Помню мать меня крапивой стегала, из дома не выпускала, косы обещала повыдергать, а только мы всё равно виделись. Так с ним весело было, интересно. Всё время что-то рассказывал, истории всякие, ух хохотала я с ним…

А потом он меня поцеловал. Вот тут то я и поняла, что такое "земля из под ног уходит", домой от калитки шла дышать боялась, так хорошо было. Мать на меня накинулась ругаться, а я её не вижу и не слышу, брякнулась на кровать, в голове звон, от груди по телу приятная тяжесть разливается, а губы и щёки горят от щетины Колькиной. Так полночи и не спала, мечтала.

— А дальше, что дальше было, бабушка, — Галка с нетерпением ждала продолжения.

— А дальше он обещал мне сватов прислать к осени. Так и сказал: "Подожди Ма́рфушка пару месяцев, в сентябре сватов пришлю, свадьбу сыграем". Тут я уже мамке всё рассказала, невестой себя почувствовала, начала приданое готовить. А мать всё одно толдычет — не пара он тебе, не пара, вот не слушаешь меня, потом белугой реветь будешь.

Но разве ж я её слушала, нет конечно. Смотрела на Машку, сестру свою старшую, на семью её, мужа угрюмого, и радовалась, что Коленька мой такой весёлый. Придумывала как жить будем, сколько деток у нас родится, хозяйство планировала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы же с мамкой вдвоем жили, Машка замуж вышла, ушла к своему Фёдору, а батя давно ещё пропал, когда я девчонкой сопливой была. Говорили пошёл на охоту и не вернулся. Собака прибежала из леса, а бати нет. Искали, ждали, так и не объявился.

Вот меня мать и берегла, всё на Степана показывала, говорила — надёжный парень, рукастый. А у меня любовь… Не уберегла меня мамка, взял меня Колька дуреху молодую до свадьбы. Прям в поле у снопов мы друг другу в любви до гроба поклялись. На том наша любовь и кончилась…

— Как кончилась, а сваты, а свадьба? — Галка растерянно смотрела на старушку, утирающую морщинистую щёку уголком платочка.

— Не было ничего, ни сватов, ни свадьбы. В сентябре мимо нашей избы телега ряженая проехала, Коленька мой Саньку в жены взял. У той целый двор скотины, поле паханое, дом крепкий. Завидная невеста была.

— Бабушка, а как же любовь? Неужели он тебя обманывал, почему так произошло?

— А кто ж теперь скажет-то, был жених и нет жениха. Сколько слёз я повыплакала, сколько проклятий в их сторону посылала. Саньку прям ненавидела, желала ей в аду гореть, хотя она то ни в чём не виноватая. Отцы их так решили, и никого естественно не спрашивали.

— Вот времена, хорошо, что сейчас не так, — вставила Галя.

— И сейчас такое бывает, ничего не меняется, — грустно усмехнулась Марфа.

— И что же дальше, ты за Степана вышла? Как мать советовала? — Гале было очень интересно.

— Нет, не вышла, — ответила старуха, — забрюхатила я. Сраму то, на всю деревню. Я сначала к бабке своей побежала, она у меня травницей была, это от неё ко мне сила перешла. Кинулась ей в ноги и всё как есть рассказала. Просила меня от плода избавить, боялась позора. Но она женщина мудрая была, не дала мне от ребёночка избавиться. Сама со мной к матери пошла, долго дочь свою успокаивала. А мать бесновалась, то на меня, то на Кольку орала. Причитала, что дочь домой в подоле притащила, опозорила её. Ну баба Глаша меня обняла и к себе увела жить, чтоб матери срама не было.

Потом Савушка мой родился, вылитый Колька, а как закатится смехом — один в один, и улыбка, и прищур. Хорошего мне Бог сыночка послал, никогда с ним проблем не было. Помогал всегда, послушным был, в школе отучился и в город поехал учиться дальше. Сначала часто домой наведывался, потом всё реже и реже, а сейчас поди уж лет двадцать его не видела. Не приезжает совсем, — Марфа замолчала. Она с безысходностью смотрела куда-то в одну точку, может сына вспоминала, может любовь свою.

— Бабушка, а что же отец ребенка, Коля? Неужели ни разу не зашёл на сына посмотреть?

— Так сгорели они, всей семьёй сгорели, со всем своим хозяйством. Года не прожили, не знаю что там у них случилось, пожар всей улицей тушили, хорошо хоть на другие дома огонь не перекинулся.

— Дааа, — протянула Галка, — грустная история

— Грустная, — эхом повторила Марфа, потом тряхнула головой, будто мысли плохие отгоняя, — Галка, у тебя ж коза до сих пор в стойле, беги скорее, выведи Катьку на травку.

Разговор был окончен, Марфа пошла по своим делам, Галя во двор козу выводить, а дальше дело за делом день покатился. Только у Галки крепко засела в голове мысль найти сына Марфы. Не по божески это при живой матери в родном доме не появляться. «Всё равно найду», — пообещала сама себе Галя.

Часть 16

К ночному сжиганию про́клятых идолов Марфа готовилась основательно. Сходила к соседу, взяла большую бутылку бензина. Во дворе между сараев поставила железную бочку, на дно дров положила и газет, для быстрого розжига. Деревянные идолы были сложены в отдельное ведро и залиты горючим, для пропитки.

— Бабушка, зачем ты их замачиваешь? Они ж трухлявые совсем, сгорят быстро.