Из жизни непродажных - Ирина Волчок

Лана обхватила ладонями горячую голову сына, зашептала:

– Успокойся, Платоша, тише, тише…

Платон сцепил зубы, чтобы удержать позорные слезы, но упреки, которые не высказали ему родители, все вертелись и вертелись в его голове: как он допустил такое? Почему не стоял в очереди с братом? Или хотя бы не смотрел на него, не спуская глаз?! И больнее всего было от того, что всего за четверть часа до пропажи братишки он, старший брат, думал с досадой: «Навязался ты на мою голову…»

Хоть и мало было известно об обстоятельствах похищения, Камневых продержали в отделении не меньше трех часов. Пришлось перечислить всех знакомых, ответить на кучу разных – на их взгляд, нелепых – вопросов, написать заявление… Примиряло со всей этой процедурой одно: и капитан, и все, кто был в этом кабинете, были искренне озабочены случившимся. Напоследок капитан, которого звали Эдуард Петрович Васильев, сказал:

– На моей памяти в нашем городе детей не крали. Но сейчас обстановка в стране в этом плане сложная. Хорошо, если похитители позвонят вам в ближайшее время. Да, могут потребовать, чтобы с милицией больше не связывались. Вы выполняйте все их требования. Мы найдем способ с вами связаться.

«Хорошо, если позвонят». За этой фразой стоял черный бездонный ужас.

– Скорее, скорее! – торопила Лана Олега и Платона. До дома от отделения было рукой подать, но – вдруг именно в эту минуту похитители звонят на их домашний телефон?

Вот наконец поворот – и их дом. Скорее, скорее… Лифт невыносимо медленно дополз до их этажа. Лана первой шагнула в открывшуюся дверь – и замерла, вглядываясь во что-то, лежавшее у двери их квартиры. Глаза, как назло, застилала какая-то пелена, а ноги, словно чужие, не хотели сделать три шага до маленькой фигурки в Тимкиной синей курточке…

Кто-то резко оттолкнул ее в сторону. Мимо пронесся Олег, присел, заслонив собой того, кто лежал – и обернулся, облегченно улыбаясь:

– Спит, просто спит, – прошептал он.

Лана не помнила, как оказалась рядом с Олегом, который уже держал Тимку на руках. Она быстро ощупала сына – жив! Цел!

– Боже, спасибо тебе!.. Пойдемте скорее в дом! Почему он не просыпается?!

В это время пискнул сотовый Олега: пришло сообщение.

– Лан, посмотри, что там.

Она вытащила из кармана его куртки телефон, откинула крышку: «Это только предупреждение! Хотите, чтобы вас оставили в покое – звоните завтра в 14.30 (дальше шел номер телефона). В милицию больше не обращайтесь, во избежание больших неприятностей».

– Что происходит, пап? – тревожно спросил Платон.

– Если бы я знал, – ответил отец сквозь стиснутые зубы.

* * *

Какое блаженство! Он избавился, навсегда избавился от своей тетушки-мучительницы! От этой мерзкой твари с удушливыми духами! Ах, как хорошо! Жаль только, она недолго мучилась… Но ужас в глазах, которых он так всегда боялся, ужас перед ним – перед ним!.. Ах, какое блаженство!

Теперь он может делать все, что захочет. Он – свободен.

Теперь он будет жить.

Только комп почистить – и все!

* * *

Тимка проснулся, но глаза не открывал, лежал тихо-тихо, принюхивался… Точно-точно, пахнет домом! А не машиной и этой теткой! Тимка чуть-чуть разлепил веки и сквозь пушистые светлые ресницы увидел… Платошу!

– Тош, мы где? – прошептал он, все еще не открывая глаз полностью.

– Дома, Тимыч, дома. Все хорошо, не бойся!

Теперь все и вправду стало хорошо: Тимка не только дома, но и очнулся от своего неестественного, какого-то каменного сна. Нет, не-ет, больше он от него ни на шаг. Больше он с него глаз не спустит!

– А мама и папа?

– Мы здесь, Тимоша, – услышал он мамин голос и окончательно поверил, что он дома.

– Ура! Вы здесь! – Тимка резко сел и, побледнев, снова упал на подушку. – Ой, все кружится…

– Ты лежи, лежи, я тебе сейчас молочка принесу. – Лана погладила его по волосам и быстро ушла на кухню.

– Когда лежишь, легче? – Олег присел к нему на постель. Тимка слабо кивнул. – Чем же тебя вчера угостили?

Тимка зажмурился, плечики его поползли вверх, сжимаясь.

– Пап, – виновато зашептал он, приоткрыв один глаз, – я просто уж-жасно хотел пить! А у тети только кока-кола была… Па-ап? У меня что… у меня уже… печенка растворилась?! – И синие глаза налились слезами по самые краешки.

– Кока-колу? Бэ-э! – Платон скривился, словно его затошнило. Олег наклонил голову, чтобы скрыть непедагогичную усмешку. Когда Тошка был маленьким, все эти колы, фанты и спрайты вдруг заполонили ларьки и прилавки магазинов. Тошке они очень нравились. И однажды на дне рождения дружка, отец которого как раз и держал ларек, он так упился всеми этими заграничными газировками, что и теперь не может слышать даже их названий. А Олег с Ланой, наученные горьким опытом старшего сына, младшему с младых ногтей внушили, что все эти напитка – яд.

– Сколько ты выпил? – деловито спросил Платон.

Тимка с надеждой посмотрел на старшего брата – в этих вопросах он считал Платона экспертом.

– Я… ну вот такая бутылочка была, ма-аленькая… А я отпил половинку…

– Ну-у… – тоном признанного авторитета протянул Платон. – Печенка, может, еще и цела, ты же не цыпленок… Но организму вред все же нанесен. Да, пап?

Тимка тут же перевел горящий надеждой взор на отца. Тот утвердительно кивнул. Платон тоже посмотрел на отца и снова заговорил:

– Голова, говоришь, кружится? И тошнит, наверное?

Тимка, начиная потихоньку плакать, опять кивнул.

– А не ушел бы от меня без спросу, не пил бы у незнакомой тети ядовитую колу – и все было бы нормально…

– Я больше не буду! – прорыдал Тимка, глядя то на отца, то на брата отчаянно правдивыми глазами. – Никогда-никогда!

– Почему слезы? – испугалась Лана, которая вошла в детскую со стаканом теплого молока.

– Ничего страшного, мам, – успокоил ее Платон. – Покаяние блудного сына и брата.

– А-а, осознал, как плохо слушаться чужих! – моментально включилась Лана в воспитательный процесс. – А теперь пей молоко, это для тебя сейчас лекарство. Пей-пей, не кривись!

– Да я пью, пью…

– Кока-кола, конечно, вкуснее, – съехидничал Платон.

Тимка сверкнул на него обиженным взглядом.

– Он теперь никогда с незнакомыми даже разговаривать не будет. Правда, Тим? – сказала Лана. – Ну, выпил? Давай стакан. А теперь расскажи, с кем и зачем ты вчера от Тоши ушел.

– Мам, она сказала, что это игра такая, что мы Платошу разыграем, он удивится… – Голос его становился все тише, глаза осоловели. – А мы поедем домой, к маме и папе. Мы с Олегом и Ланой про это договорились – она так мне сказала… Вот. Они, ну, вы, ждут… – Он зевнул. – Я спать хочу, можно?

– Спи, разбойник маленький. – Лана укрыла его одеялом, поправила подушку. – А мы пойдем позавтракаем, с твоего разрешения.

Тимка пробормотал «угу» и засопел.

Ровно в 14.30 Олег набрал указанный в послании номер. Через три гудка ответил смутно знакомый мужской голос:

– Слушаю вас.

– Я Олег Камнев, – жестко сказал Олег. – И это я вас слушаю.

В трубке молчали, и Олег, с трудом удерживаясь, чтобы не начать выяснять, с кем говорит, молчал тоже. На него напали из-за угла, и он не будет кричать «караул».

– Это вашего сына похитили вчера? – наконец прозвучал вопрос.

– Кому это знать, как не вам! Разве это сделали не вы или не по вашему приказу?

– Откуда вам известен этот номер?

– Послушайте! – взорвался Олег. – Вы же сами мне его эсэмэской прислали!

Собеседник снова подержал паузу. И вдруг сказал:

– С вами, Олег Дмитриевич, говорит капитан Васильев.

Олега словно ударили по голове. Как такое получилось?

– По этому номеру больше не звоните. Вы сейчас дома?

Олег кивнул, забыв, что капитан его не видит. Но тот почему-то понял.

– Хорошо, никуда не уходите, я скоро у вас буду.

Из трубки раздались короткие гудки. Олег постоял несколько мгновений, пытаясь выстроить в ряд хаотично носящиеся в голове мысли. Ничего у него не получилось, и он пошел на кухню. Лана делала перед самой собой вид, что моет посуду.

– Что? – нетерпеливо спросила она.

– Пока я ничего не понял. Сейчас явится вчерашний капитан Васильев. Я с ним говорил.

– Почему с ним? Ты же должен был звонить…

– Я и набрал тот номер. А ответил капитан.

Лана обессиленно прислонилась спиной к стене.

– Ничего не понимаю… Что же это такое, как ты думаешь?

Олег потерся лбом о ее лоб:

– Давай подождем. Что гадать?

Он отошел к окну, открыл форточку, закурил и стал наблюдать за двором. День был хмурый и унылый. Конец ноября. Еще не зима, уже не осень. И сигарета какая-то невкусная…

К подъезду подкатил белый старенький «жигуленок», из него вылез Васильев и открыл заднюю дверь, выпуская еще кого-то.

– Приехали. Быстро как, – пробормотал Олег, торопливо гася сигарету в пепельнице. В прихожей уже звенел домофон.

Пропустив в дверях худенькую женщину с усталым лицом, капитан пожал Олегу руку и слегка поклонился Лане.