Стан золотой крови – 2 - Настасья Дар

благодаря своей излишней худосочности.

Когда мой неожиданный спаситель наконец вылез и поднявшись на ноги, встал рядом со мной, я медленно начала задирать голову, в попытках охватить взглядом весь его немалый рост.

Черт возьми… Я конечно знаю, что с моих метра пятидесяти все кажутся великанами, но этот парень буквально возвышался надо мной горой! Моя макушка была на уровне его груди, и это заставляло чувствовать себя слегка ущербно… Даже Хан с его далеко не маленьким ростом был куда ниже незнакомца.

Окинув беглым взглядом мою фигуру, паренек лукаво улыбнулся, и выдал:

— До чего ж ты худющая! Неудивительно, что из-под телеги выскочила, как сельдь из бочки!

Тут я и вовсе оскорбилась.

— Чья бы корова мычала! Каланча деревенская.

Лицо парня удивленно вытянулось.

— А чего это я саранча?

Я тяжело вздохнула и возвела глаза к небу.

— Не саранча, а КА-ЛАН-ЧА! Слишком высокий значит, — пояснила я.

Парень недоуменно хмыкнул, по всей видимости не понимая, что плохого в его росте.

— Странная ты… Ладно, давай-ка уходить отсюда, а то не дай бог еще кто-нибудь появится.

Согласившись, я направилась вслед за ним вдоль реки, лишь на мгновение обернувшись, чтобы в последний раз взглянуть на Агнешу, чье обнаженное тело так и осталось лежать в повозке неприкрытым.

— Как тебя звать-то? — спросил паренёк, когда юрта извозчика осталась далеко позади, — Я что-то тебя раньше в улусе не видал.

Я неопределенно пожала плечами.

— Я Кара. Каан запретил мне выходить в селение, так что не удивительно, что раньше мы не встречались.

Во взгляде парня тут же проскользнула некая досада.

— Ааа… — разочарованно протянул он, — Так ты наложница.

Слегка насупившись, я раздраженно дернула плечом.

— Будто это по моей воле.

— Да нет! Ты не подумай! Я же не виню тебя… — тут же принялся оправдываться он, — Просто больно видеть как наши женщины одна за другой попадают во служение к этим душегубам. А им все мало… Что каану, что псу его — Менгую. Последний уж страсть как охоч до наших девок.

Я не стала никак реагировать на эти слова, с сожалением осознавая, что в глубине души все еще пытаюсь оправдать Хана. Вместо этого спешно сменила тему:

— Ты не назвал своего имени.

— Что? — переспросил парень, — Ах, да, имя! Антипом меня звать. Прости, что-то я и позабыл сам представиться…

— Антип… — задумчиво протянула я, — И что же ты, Антип, делал под телегой ночью?

Полный подозрения взгляд, направленный на парня, давал понять, что от ответа ему не отвертеться. Однако, на удивление, похоже, что он и не собирался.

Вздернув брови в каком-то наивном удивлении, Антип выдал:

— Как это что? Тебя спасал! А как иначе, разве можно своих в беде бросать?

Я опешила.

— А под телегой-то ты как оказался?

— Так я ж там рядышком монгольское святилище восстанавливаю. И ночую как раз неподалеку. Пошел умыться на реку перед сном, да и увидел Оюну, а потом и копну твою рыжую у телеги. Ну, а дальше дело за малым — не бросать же тебя! Пробежал за юртой, да и влез под повозку с другой стороны.

Я сразу как-то сникла. Неудобно получилось… Человек мне помочь хотел от всего сердца, а я набросилась на него. М-да…

— Прости, — удрученно сказала я, — Я здесь уже совсем с ума сошла, скоро на кусты бросаться начну.

Антип добродушно улыбнулся и ободряюще потрепал меня по плечу.

— Да ладно, не страшно! Ты главное больше в подобные приключения не влипай, а то тут, знаешь ли, не все такие простодушные, — резко посерьезнев, он вдруг добавил, — Многих рабство сломало… А некоторые прониклись монгольской кровожадностью и приняли их сторону. В общем, будь осторожна.

Я с благодарным кивком вняла совету Антипа.

Дальше мы шли молча. Но минут через десять, когда перед нами возник небольшой ров с затхлой застоявшейся водой, парень подал мне руку и вскользь поинтересовался:

— А ты сама-то чего забыла у юрты извозчика? Бежать хотела?

От неожиданности я запнулась, и несмотря на поддержку Антипа, обеими ногами рухнула в ров, погрузившись в воду до колен.

— Вот ведь… — хотела сказать что-нибудь матерное, да покрепче, но ограничилась привычным, — Черт!

Не говоря ни слова, Антип подхватил меня под мышки и резко выдернул на сушу, точно морковку из грядки.

— Порядок? — спросил он, отряхивая со своей прохудившейся рубахи капли мутной, вонючей воды.

— Вроде да, спасибо, — оглянувшись на ров я с нервным смешком добавила, — Да я уже дважды у тебя в долгу, парень.

С тяжелым вздохом покачав головой, подобрала подол и принялась скручивать его в жгут, в попытках избавиться хотя бы от части влаги. И лишь разогнувшись поняла, что Антип все это время не сводил взбудораженного взгляда с моих обнаженных коленок.

Только этого мне не хватало… Хорошо хоть ожоги заканчиваются на бедрах.

Резко опустив подол, я гневно посмотрела на парня.

— А ты мог бы не пялиться?

Мгновенно смутившись и покраснев, Антип пробормотал какие-то неразборчивые извинения, и резко развернувшись потопал вперед, к дороге ведущей во владения каана.

А меня вдруг накрыла совестью — так-то я сама виновата… Вряд ли в семнадцатом веке принято сверкать коленками перед посторонними мужчинами. Да и к тому же этот инцидент сыграл мне на руку — парень ведь забыл про свой вопрос.

Эх, Кара… Тебе бы совсем чуточку мозгов прибавить, глядишь и жизнь бы наладилась.

— Эй! — ускорив шаг, я окликнула Антипа, и когда он обернулся, произнесла, — Погоди! Я не держу зла. Да и в общем-то сама виновата. Ты пойми… Я издалека, — тут я уточнила, — Очень издалека. И у нас там куда более свободные нравы. Мне нелегко привыкнуть к новым обычаям.

Антип поначалу проникся моей речью, с сочувствием кивая, а потом вдруг выдал:

— Так ты староверка что-ль?

Эээм…

— Не совсем, — я неопределенно повела плечом, — Это неважно. Лучше расскажи откуда ты сам будешь.

На лице парня расцвела блаженная улыбка.

— С запорожья я. У нас там знаешь как красиво? Аж дух захватывает! Только вот… — улыбка вдруг превратилась в печальную гримасу, — Я в плену уже лет пять, кто ж знает, что там в родных местах творится. Может теперь везде сплошная Монголия…

Не совсем понимая, стоит ли мне как-то подбодрить Антипа или нет, я опустила взгляд на землю, молча выказывая дань уважения его тоске.

Спустя несколько минут грустного молчания, парень вдруг остановился, и махнув рукой в сторону небольшого холма, на котором и располагались юрты приближенных каана, произнес:

— Ну, вот и пришли почти. Ты прости, мне дальше нельзя, а то стража взбунтуется.