Кошмар в Ред-Хуке - Говард Лавкрафт

Внезапно эту исполненную фантазмов тьму прорезал яркий луч света, и посреди адского гвалта, поднятого богопротивными тварями, Мелоун расслышал плеск весел. Он становился все громче, и вскоре на мутной поверхности озера появилась большая лодка, на носу которой был установлен зажженный фонарь. Она пришвартовалась у массивного, вделанного в осклизлый булыжник набережной кольца и извергла из своих недр толпу смуглых, странной наружности людей, тащивших на плечах тяжелый, завернутый в простыни куль. Они бросили его к ногам обнаженной фосфоресцирующей твари, что восседала на резном золотом пьедестале, и та довольно захихикала и похлопала по нему рукой. Затем вновь прибывшие развернули куль и извлекли из него полуразложившийся труп дородного старика со щетинистой бородой и всклокоченными седыми волосами, который тут же и прислонили стоймя к пьедесталу. Фосфоресцирующая тварь издала еще один идиотский смешок, после чего люди с лодки достали из карманов какие-то бутыли и, окропив ноги мертвеца наполнявшей их красной жидкостью, передали их твари. Она принялась жадно пить.

В то же самое мгновение в одном из бесконечных сводчатых туннелей раздались треск и тяжелое сопение раздуваемых органных мехов, и через секунду из его темного зева вырвались низкие надтреснутые звуки нечестивой мелодии, дьявольским образом пародирующей святые гимны. Все вокруг пришло в движение: козлы, сатиры, эгипаны, инкубы, суккубы, лемуры, амебы, кособокие лягушки, ревуны с собачьими мордами и просто безмолвные тени — все это кошмарное сборище образовало своего рода процессию и под предводительством отвратительной фосфоресцирующей твари, что до того, хихикая, сидела на золотом троне, а теперь важно выступала, сжимая в руках окоченевший труп дородного старика, направилось туда, откуда доносились холодящие душу звуки. Участники процессии скакали и кривлялись в приступе вакхического безумия, им вторили танцующие в хвосте колонны странные люди с лодки. Ослепленный, растерянный, потерявший уверенность в своем земном или каком-либо ином существовании, Мелоун автоматически сделал было несколько неуверенных шагов вслед удалявшемуся шествию, но тут же пошатнулся и, хватая руками воздух, повалился на мокрый холодный булыжник набережной, где и лежал, задыхаясь и дрожа всем телом, в то время как нарастающие звуки демонического органа постепенно поглощали издаваемые процессией визг и вой и барабанный бой.

До его притупленного ужасом слуха доносились обрывки непристойных песнопений и отдаленные отзвуки невнятных квакающих голосов. Пару раз он слышал, как вся компания принималась выть и стенать в богохульственном экстазе. Однако вскоре все эти звуки сменились мощным, изрыгаемым тысячами глоток речитативом, в котором Мелоун узнал ужасную греческую надпись-заклинание, что ему довелось прочесть однажды над кафедрой старой, служащей ныне танцевальным залом церкви.

«О друг и возлюбленный ночи, ты, кому по душе собачий лай (в этом месте адское сборище испустило отвратительный вой) и льющаяся кровь (здесь последовали душераздирающие вопли вперемешку со звуками, которым нет названия на земле), ты, что крадешься в тени надгробий (затем, после глубокого свистящего выдоха), ты, что приносишь смертным ужас и взамен берешь кровь (далее, вслед за короткими, сдавленными воплями, исторгнутыми неисчислимым множеством глоток), Горго (и эхом повторенное), Мормо (и затем в исступлении экстаза), тысячеликая луна (и на выдохе, в сопровождении флейт), благоволи принять наши скромные подношения!»

Завершив песнопение, вся компания разразилась всеобщим воплем, к которому примешивались странные свистящие звуки, похожие на змеиное шипение, и на секунду за общим гвалтом не стало слышно даже органа, который на протяжении всей церемонии не переставал оглашать воздух своим басовитым дребезжанием. Затем из бесчисленных глоток вырвался возглас восхищенного изумления, и стены туннеля затряслись от оглушительных криков, лая и блеяния, общий смысл которых сводился к бесконечному повтору пяти жутких слов: «Лилит, о Великая Лилит! Воззри на своего Жениха!» Новые вопли, шум борьбы — и из туннеля донеслись быстрые влажные шлепки, как если бы кто-то бежал босиком по мокрому камню. Звуки эти явственно приближались, и Мелоун приподнялся на локте, чтобы лицом к лицу встретить этот новый вызов.

Окутывавший подземелье полумрак немного рассеялся, и в исходившем от стен призрачном свечении взору Мелоуна предстал неясный силуэт бегущего по туннелю существа, которое по всем законам божьего мира не могло ни бегать, ни дышать, ни даже собственно существовать. То был полуразложившийся труп старика, оживленный дьявольскими чарами только что завершившегося ритуала. За ним гналась обнаженная фосфоресцирующая тварь, сошедшая с резного пьедестала, а у нее за спиной неслись, пыхтя от усердия, смуглые люди с лодки и вся остальная омерзительная компания. Напрягая каждый полуистлевший мускул, мертвец начал понемногу отрываться от своих преследователей — он явно держал курс на позолоченный резной пьедестал, очевидно являвшийся призом в этой жуткой гонке. Еще мгновение — и он достиг своей цели, при виде чего отвратительная толпа у него за спиной взвыла и наддала скорости. Но было уже поздно. Ибо, собрав последние силы, труп того, кто был некогда Робертом Сейдемом, одним прыжком одолел последние несколько метров, отделявшие его от пьедестала и со всего размаха налетел на предмет своего вожделения. Сила удара была столь чудовищна, что не выдержали и с треском лопнули мускулы богомерзкого создания и его растерзанное тело бесформенной массой стекло к подножию пьедестала, который, в свою очередь, покачнулся, наклонился и, немного побалансировав на краю набережной, соскользнул со своего ониксового основания в мутные воды озера, скрывавшие под собой немыслимые бездны Тартара. В следующий момент милосердная тьма сокрыла от взора Мелоуна окружавший его кошмар, и он без чувств повалился на землю посреди ужасающего грохота, с которым, как ему показалось, обрушилось на него подземное царство тьмы.

VII

Рассказ ничего не подозревавшего о смерти Сейдема детектива о том, что ему довелось пережить в адском подземелье, странным образом подтверждается несколькими весьма красноречивыми уликами и совпадениями, выявленными в ходе расследования, — однако это еще не является основанием для того, чтобы принимать его всерьез. Во время облавы без всякой видимой причины обрушились три старых, изъеденных временем и плесенью дома на Паркерплейс, погребя под собой половину полицейских и большую часть задержанных, — причем за редким исключением и те и другие были убиты на месте. Спастись удалось лишь тем, кто в этот момент находился в подвалах и цокольных этажах. В числе счастливчиков оказался и Мелоун, которого обнаружили в состоянии глубокого обморока на берегу черного озера, раскинувшегося глубоко под домом Роберта Сейдема, чье обезображенное тело, представлявшее из себя равномерную массу гниющей плоти и перемолотых костей и идентифицированное лишь по пломбам и коронкам на верхней челюсти, лежало в двух шагах от бесчувственного детектива. Дело представлялось властям совершенно ясным: подземелье было соединено с побережьем узким каналом, по которому остановившие лайнер смуглые псевдотаможенники и доставили Сейдема домой. Их, кстати, так никогда и не нашли — во всяком случае, среди трупов, извлеченных из-под обломков, не нашлось никого, кто хотя бы отдаленно подходил под описание, предоставленное корабельным врачом, до сих пор не разделяющим уверенности полиции в столь простой природе этого таинственного дела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});