Фарс-мажор-2 - Андрей Колесников

Услышав перевод, Мишлин Кальми-Ре звонко рассмеялась. Этот, можно сказать, девичий смех казался дерзким и вызывающим в Представительском кабинете. Что-то тут так звонко, по-моему, до сих пор не смеялись.

Очевидно, приступ здорового смеха у Мишлин Кальми-Ре вызывала одна только мысль о том, что российские инвестиции в Швейцарию могут за год увеличиться тоже в четыре раза.

* * *

— Я не могу сказать, что мы кого-то не хотели бы видеть в качестве иностранных инвесторов где-то у нас, — говорил президент Путин. — Таких ограничений нет. Мы вынуждены ограничивать только в сфере обороны и в энергетике, на национальных и международных месторождениях. Русские идут не с санками и с автоматами Калашникова. Они идут с деньгами. Это не Красная армия. Это такие же капиталисты, как и вы.

Немцы от души смеялись и аплодировали. Ни один не поверил.

* * *

На встрече с представителями деловых кругов господин Путин похвалил голландских предпринимателей за их благоразумие, честность и открытость в отношениях с Россией. В результате того, что в голландцах сошлись эти странные для бизнесменов качества, товарооборот между Россией и Нидерландами, видимо, и составляет сейчас уже около 20 млрд долларов. Растут и крепнут инвестиции голландцев в Россию. За короткое время они выросли в 20 раз.

— Это вообще рекорд, абсолютный рекорд! — восхищенно повторял господин Путин.

Оставалось понять, при чем же тут знаменитое голландское благоразумие.

* * *

У президента «Опоры России» Сергея Борисова были в распоряжении и хорошие примеры сотрудничества бизнеса и власти.

— Есть положительные тенденции в силовом блоке! — воскликнул он. — Генпрокуратура всерьез занялась защитой прав малых и средних предпринимателей, на практике отработав механизм взаимодействия с бизнес-объединениями.

* * *

Руки во время разговора с президентом Вагит Алекперов держал преимущественно под столом.

* * *

Президент «Транснефти» Семен Вайншток казался довольным жизнью. Увидев журналистов, которые отчего-то решили представиться ему, он переспрашивал:

— ТАСС? А вас уполномочили?

* * *

Премьер-министр Италии Берлускони очень радовался тому, что очень хорошо пристроил три своих виллы на Сардинии. Сильвио Берлускони считает, что лучше он их и не мечтал продать, и с торжествующим видом сообщил, что все три купили у него россияне.

Один из них, Алишер Усманов, на эту встречу приехать не смог, сказав, говорят, что «у всех вас в Италии бизнес, а у меня только дача».

* * *

— Вы напишете, что Сочи готов к Олимпиаде? — спросил меня один сочинский бизнесмен, участник Кубанского экономического форума.

— А что, Сочи готов? — переспросил я.

— А что, нет? — удивился он. — Еда есть, питье есть.

— А все остальное?

— А что остальное? Ну были мы на туринской Олимпиаде. Тоже не очень чисто там на улицах. Но я вам хочу сказать: в случае чего мы не ударим в эту грязь лицом, понятно? И вообще, помните: наше главное богатство — это люди.

* * *

Владелец Трубной металлургической компании Дмитрий Пумпянский, сидя за столом, разглядывал красочно оформленную книжку Григория Остера «Вредные советы непослушным бизнесменам».

— У всех проблемы, — пробормотал сидевший рядом с ним гендиректор «Норникеля» господин Стржалковский, — а он анекдоты читает…

* * *

— Разработка месторождения Курмангазы, — говорил глава «Роснефти» Сергей Богданчиков, — в списке первых наших проектов. Но есть и более первые.

* * *

Сергей Богданчиков вошел в рабочий кабинет президента с широчайшей улыбкой на лице. Он готовил эту улыбку не менее пяти минут, стоя в приемной, и лицо его при этом выглядело уставшим.

* * *

На экономическом форуме очень заинтересовал стенд «Газпрома», девственно чистый. Причем это действительно так: кроме нескольких дев, работа которых заключалась в том, чтобы сидеть на тридцатисантиметровом возвышении, на стенде ничего не было. Когда я спросил одного из сотрудников «Газпрома», не слишком ли величествен этот минимализм даже для «Газпрома», он, пожав плечами, исчерпывающе ответил:

— А чего еще мы можем сказать про себя? И так все ясно.

* * *

— Работа в Общественной палате поможет вашему бизнесу или осложнит его? — спросил господина Фридмана мой коллега.

Вопросы заставляли ньюсмейкера страдать. Вряд ли он пришел сюда за этим.

— Иррелевант, — ответил Михаил Фридман.

— То есть?! — удивился журналист. — Не понял?!

— Амбивалентно, — пояснил господин Фридман.

Журналист отошел от него оскорбленным.

* * *

В перерыве съезда Российского союза промышленников и предпринимателей в фойе стояли докладчик по «Национальному докладу» глава «АФК-Системы» Владимир Евтушенков и глава «Аэрофлота» Валерий Окулов. Мимо толпа журналистов пронесла главу совета директоров «СУАЛ-холдинга» Виктора Вексельберга.

— Вексельберг! — крикнул ему господин Евтушенков. — С вещами на выход!

— Тихо ты! — урезонил его господин Окулов. — И правда подведешь человека под монастырь.

* * *

Дмитрий Рогозин обещал вернуть награбленное народу. Для этого к каждому олигарху вскоре подойдут кое-какие люди.

— И привинчивая глушак к пистолету, — закрыл тему господин Рогозин, — скажут тихо и проникновенно: «Отдай!».

— А если не отдаст? — спросил я.

Дмитрий Рогозин замолчал. Эта мысль, по-моему, не приходила ему в голову.

* * *

— Смотри, на блокноте «Кремль» написано, — удивился глава «Альфа-банка» Михаил Фридман.

Перед каждым из участников встречи лежали такие блокнотики и карандаши. На самом деле слово «Кремль» было написано и на карандашах тоже. В Кремле, кажется, наконец-то осознали силу своего бренда.

— А это, Миша, чтобы мы не забывали, где находимся, — ответил ему господин Потанин.

Михаил Фридман кивнул, вытащил изо рта жвачку и положил рядом с блокнотиком.

* * *

Я обратил внимание, что рядом, вместе с Сергеем Богданчиковым, стоит гендиректор «Сургутнефтегаза» Владимир Богданов. Если про слияние Русала и СУАЛа давно известно, то про слияние «Роснефти» и «Сургутнефтегаза» еще только ходят слухи.

— Все, вы замечены в слиянии с «Роснефтью», — предупредил я его.

— Да? — Владимир Богданов, кажется, искренне расстроился. — Вообще-то нам это не надо.

— А если предложат?

— Бесполезно! — воскликнул он. — У нас достаточно своих ресурсов.

— А есть же еще такой ресурс, называется административный, — сказал я.

— И это не пройдет! — засмеялся Владимир Богданов.

Этот человек мне нравился. Было видно: из Сибири подъехал.

— А во что на Северном Кавказе вы собираетесь инвестировать? Какой у вас здесь интерес?

— Ну как же! — спохватился Владимир Богданов. — У нас тут очень серьезные интересы. У нас же здесь два пансионата и три пионерлагеря.

— А еще куда вы собираетесь вкладывать?

— А бог его знает куда! — обрадовался Владимир Богданов. — А куда надо?

* * *

— Скажите, — спросил кто-то из журналистов появившегося здесь председателя совета директоров АФК «Система» господина Евтушенкова, — вы тоже пользуетесь телефоном Sitronics (очевидно, некоторые журналисты уже успели вставить в сувенирную продукцию фирмы сим-карты. — А.К.).

— Что вы хотите от меня услышать? — переспросил, очевидно, чтобы выиграть время, господин Евтушенков.

— Правду.

— Я правды никогда не говорю, — вздохнул господин Евтушенков.

* * *

В Астрахани реконструируется взлетно-посадочная полоса. Есть только одна проблема.

— С аэропортом, — пояснил глава Минтранса Игорь Левитин. — Там 51 процент принадлежит государству, а 49 процентов — миноритариям, которые не понятны никому.

— А чего непонятны? — переспросил господин Путин. — Есть структуры, которые могут разобраться.

— Да с главным миноритарием уже разобрались, — обнадежил губернатор. — Он уже в местах лишения свободы.

Наступило молчание. Между тем губернатор ведь только довел мысль господина Путина до логического конца.

— Сейчас работа в этом направлении заканчивается, — продолжил господин Жилкин. — Она была тяжелой. Мы нашли этого миноритария, вменяемого участника в других аэропортах… и эта работа была долгой… да, он сидит.

— И что? — с интересом спросил господин Путин.

— Ну, — помявшись, закончил Александр Жилкин, — он уже готов продать.

* * *

Президент ОАО «Альфа-банк» Петр Авен и гендиректор ООО «Газпроминвестхолдинг» Алишер Усманов на вручении им орденов Почета промолчали — явно не потому, что им нечего было сказать.