Твоё наказание - Лариса Акулова

эта красота? — ехидно уточняет Соколов, не желая выпускать добычу из своих рук. Девчонка так смешно трепещет от страха, что ему нравится ощущать чужую дрожь. Непередаваемые впечатления. Видимо, садистские замашки у Рената никогда и никуда не денутся. Тем временем смотрит на побелевшую от шока жену, улыбается и вновь уточняет, — еще будешь без разрешения по дому шастать?

Та будто ничего не слышит, все еще не отойдя от вида крови и частей чужих конечностей. Приходится мужчине её встряхнуть, чтобы хоть немного привести в чувство. Взгляд Нелли становится более осмысленным, но не до конца. "Видимо, вся эта жестокость действительно не для женских глаз. Как бы развязно себя не вела, тут прям притихла. С другой стороны, Алиса никогда не беспокоилась, когда её ставили на уборку этой кровятины", — отличие одной девушки от другой становится для Соколова настоящим откровением. Оказывается, они все разные, а не как барби по одному шаблону сделанные. Но Алиса и воспитывалась в иных условиях, нежели Нелли. Последнюю отец так любил, что о его одержимости дочерью легенды городские слагают. А вот горничная его по притонам слонялась всю юность, и не такие ужасы повидала, что ей пара луж крови.

— Всё с тобой понятно, — Ренату уже надоело в няньку играть. Разворачивает девушку к себе и бьет по щеке наотмашь. Маленькая голова безвольно дергается в сторону, — теперь-то пришла в себя?

Бывшая Башарова наконец-то очухивается, вырывается из чужих стальных объятий, отходит на несколько шагов. Вновь оглядывается по сторонам, но ничего не поменялось — красное. Она понимает, что сейчас просто не имеет права показывать свой страх. Это бы сразу значило её проигрыш мужчине. А она, хоть и готова обмочиться от шока, все еще чает надежду вернуться к своей прошлой жизни.

— Да, я поняла, больше не буду ходить там, где не разрешено, — произносит будто по написанному заранее тексту. И сама себе сейчас робота напоминает, в подобной ситуации лучше вообще не чувствовать, чем думать о том, что здесь побывал живой человек, но вряд ли таковым остался после пыток. — Теперь я могу отсюда уйти?

Ренат с удовольствием думает о том, что наконец-то жена начала проявлять послушание. Неужели для этого нужно было всего лишь оставить девчонку изучать дом? Правду говорят, что некоторые люди только на своих ошибках учатся. Вот и Нелли теперь вряд ли пойдет туда, куда ей не разрешали. Он берет девушку за руку, тянет вверх по лестнице. Там их уже дожидается ухмыляющийся Виктор Лебедев.

— А я что, должен был промолчать, когда хозяйка наша заговорила о пыточной? Не думал же, что она шутит. Ты же знаешь, именно шутки я не понимаю, — оправдывается перед боссом-другом, но по нему сразу видно, что не раскаивается. Его эта ситуация скорее веселит. Поднимает примирительно ладони перед собой, тем самым показывая, что больше сегодня никаких делов не натворит.

Ренат уводит девушку от балагура, напоследок пригрозив ему пальцем, на деле же совсем не сердясь. Нелли ему приходится буквально тащить на себе, иначе она так и осталась бы там стоять истуканом, не в силах переварить то, что увидела. Видимо, ей оказалось мало той встряски, что она получилась от мужа, нужно что-то более кардинальное.

По ступеням поднимаются медленно, мужчине разве что не на себе приходится тащить невольную ношу. Но, как говорят, свое не тянет, вот и он пытается из ситуации извлечь максимум удовольствия для себя: рукой скользит по тонкой талии, подбираясь к аппетитной девичьей грудке. Накрывает её ладонью и с наслаждением сжимает. Вот это настоящая игрушка-антистресс, так бы и мял до скончания веков. Но тут Нелли неожиданно решает прийти в себя, изворачивается в чужих руках, гибко, словно змея, и кусает опешившего от такой акробатики Соколова прямо за шею, желая сделать ему побольнее. Но тот лишь усмехается. Снова.

— Какая страсть. И почему же в постели в таком случае ты предпочла лежать бревном? — проводит освободившейся рукой по кровоточащей ранке, удовлетворенно улыбаясь, — если бы ты сказала, что хочешь меня пометить, то я бы не стал запрещать. Я ношу знаки женского внимания с гордостью.

— Ну еще медальку прицепи, мастер постельных упражнений, чтобы каждой мимо проходящей даме демонстрировать. Вдруг посчитает тебя недостаточно умелым, это же так важно, — наконец-то Нелли находит в себе силы ответить мужчине. Его показуха и излишняя словоохотливость лишь смешит девушку: как маленький мальчик хвастается, что родители ему купили автомат большего размера, чем друзьям во дворе. И это вот его она боялась пару минут назад? Но все равно не стоит быть легкомысленной, слишком уж красноречива та красная комната в подвале. Решает закрепить относительное отсутствие страха словами, — раз уж ты рядом теперь, то проведи экскурсию, чтобы потом сам же не обвинял, мол, залезла, куда запрещено.

Таким образом девушка хочет достигнуть двух целей. Во-первых, растянуть время, когда может поиздеваться над уродом, который её изнасиловал. Во-вторых, посмотреть, как он будет относиться к ней при домашних. Поведение скажет о многом. Раз уж Нелли здесь застряла на неопределенный срок, то нужно начинать подстраиваться под обстоятельства. Как хитрая лисичка, все видеть и слышать, чтобы найти зацепки, на которые поймает Соколова. Он же тем временем, ничего не подозревая о замыслах жены, под руку водит её по коттеджу.

Помещение огромное настолько, что на двадцатой комнате и на третьем этаже девушка устает. Ей и так тяжело после всего пережитого за сутки, так еще и эта пешая прогулка окончательно добила. Останавливается прямо посреди коридора, трет ступни о пушистый ворс ковра, разгоняя кровь.

— Руку пусти, — не просит, скорее приказывает Ренату, а когда тот, обалдевший от чужой наглости, этого не делает, вырывает ладонь сама, показательно вытирая о свою-мужнину одежду. — Неужели не видно, как я устала? Ножки болят.

И начинает показательное выступление "понеси меня на ручках, бедняжку эдакую": садится на ковер, вытягивая ноги, ворочает головой, при этом с удовольствием похрустывая шеей, закатывает глаза к потолку и постанывает. Надеется, что этого спектакля хватит, чтобы отвести любые подозрения, что она может думать о чем-то серьезном, и заставит думать Соколова только о том, как бы ублажить девушку, чтобы та не вредничала. Мужчина недовольна вздыхает, но требуемое выполняет, правда, так, как сам считает нужным. Подхватывает жену на руки, заставляя её обхватить его за шею:

— А то упадешь, — поясняет неожиданную близость. Хотя ему происходящее явно нравится. Пусть он и понимает, что все это напускное, но здорово держать на руках хрупкую девушку.

Такая легкая, словно пушинка, жаль только, что думы у нее тяжелые,