Страшно загадочные истории - Коллектив авторов

своей работой, сказал:

– Когда ты состаришься и красота твоя померкнет, этот портрет будет напоминать тебе, каким ты был в молодости.

Хотя будущее мало беспокоило Дориана, всё же он вздохнул и произнёс:

– Увы, с годами красота действительно уходит. Вот если бы мой портрет старел вместо меня...

И по какому-то волшебству его желание исполнилось – собственная внешность Дориана с этих пор оставалось неизменной, а лицо на холсте постоянно менялось, причём не только от времени, но и в зависимости от поступков изображённого на нём. Оно не просто старело, но и становилось всё более уродливым после того, как Грей совершал какую-нибудь подлость или злодейство, а он поступал так всё чаще.

Он показывал портрет каждому гостю, но заметив изменения, решил, что всё дело в плохих красках, и убрал его на чердак, а вместо него повесил зеркало, которое неизменно радовало его своим отражением.

Годы шли, все вокруг старели и умирали, один лишь Дориан Грей оставался юным и неотразимо прекрасным. Он менял причёски, а портрет тем временем седел и лысел. Он проводил время в гулянках и застольях, а его нарисованное лицо прорезали морщины. Пока он объедался дорогими лакомствами и сладостями, кожа на щеках портрета покрывалась прыщами, а под глазами повисали тёмные мешки. Когда он покупал роскошные костюмы и дорогие украшения, портрет хмурился, а после его мерзких поступков лицо на холсте искажала злобная гримаса.

В него влюблялись девушки, но Дориан бессовестно мучил и унижал их. Со временем от него отвернулись все друзья и знакомые, к тому же он растратил все свои деньги, и никто не захотел помочь ему. Дошло до того, что ему не на что было купить дров. В поисках какой-нибудь старой мебели, чтобы растопить камин, он забрёл на чердак – и наткнулся на покрытую пылью и затянутую паутиной картину. Грей взглянул на неё... Чёрт возьми, это же его портрет! Но что с ним произошло?

Потрясённый Дориан завернул картину в одеяло и со всех ног бросился к своему другу Бэзилу Холлуорду, тому самому, который много лет назад запечатлел его на холсте. Дверь ему открыл незнакомый седой джентльмен.

– Дориан, дружище, да ты совсем не изменился! – воскликнул незнакомец.

– Б… Бэзил? – заикаясь, пробормотал Грей, не веря своим глазам. – Прости, я тебя не узнал.

– Что ж, все стареют. правда, кроме тебя, как я вижу, – усмехнулся художник, пропуская его в дверь.

Пройдя в мастерскую, Дориан развернул одеяло и показал своему другу портрет. Художник потёр подбородок и сказал:

– Помнишь, ты загадал желание, чтобы портрет старел вместо тебя? Так вот, он не просто состарился, но и превратился в зеркало твоей души.

Дориан в ужасе отшатнулся.

– Но если так, то значит, то в душе я... мерзкий урод?

Бэзил кивнул в ответ.

– Друг мой, я полагаю, человек должен заботиться о своём внутреннем мире, а не о внешности. Красота даётся и проходит, а доброта и любовь к ближнему приходят и остаются...

Вернувшись домой, Дориан собрал всё, что у него осталось от прежней жизни – костюмы, шляпы, часы – и продал их старьёвщику, а деньги раздал нищим. И с этих пор он уже никогда не любовался своим отражением в зеркале и старался быть добрым ко всем знакомым и незнакомым. Правда, со временем у него появились морщины и седина, но его это ни капли не расстроило – зато у него снова появились друзья и новые знакомые, полюбившие его за доброту. А портрет чудесным образом помолодел и больше не менялся, временами напоминая Дориану Грею о том, как он был когда-то красив и глуп.

ПРЕДВОДИТЕЛЬ ВОЛКОВ

По мотивам романа Александра Дюма

В одной горной деревушке жил сапожник по имени Тибо. В детстве отец устроил его в школу, надеясь, что, выучившись, сын станет врачом или адвокатом. Но это были профессии для богатых, и хотя мальчик отлично учился, ему пришлось заняться сапожным ремеслом.

Как-то раз, сидя перед своим убогим домишкой на краю леса и прибивая подмётку, он вслух пожаловался самому себе:

– Как это несправедливо, что я с моим умом и знаниями вынужден шить обувь и чинить рваные подошвы! Мне скорее подошла бы работа пером и чернилами...

Внезапно на дорогу выскочил прекрасный олень и, оглянувшись, бросился в лес. За ним гнался барон Жан де Вез, владелец здешних земель. Придержав коня возле сапожника, он соскочил с седла.

– Видел оленя? Куда он побежал?

Тибо любил зверей, а барона, наоборот, терпеть не мог. Он знал, что ему нужна оленья голова с великолепными ветвистыми рогами, чтобы украсить ею стену в своём охотничьем зале. И он продолжал стучать молотком с таким видом, будто ничего не слышал.

– Не прикидывайся глухим! – в ярости закричал барон. – Ты что, забыл, что мне принадлежит весь этот лес вместе с твоей жалкой развалюхой? Отвечай немедленно, в какую сторону поскакал олень!

Сапожник хотел ответить ему в том же духе, но, увы, барон был прав – он здесь хозяин. Потому Тибо просто солгал ему:

– Кажется, туда, – ответил он, махнув рукой в противоположную сторону.

Де Вез вскочил в седло, пришпорил коня и ускакал прочь. А Тибо продолжил работу и до самого вечера орудовал молотком и шилом, бормоча под нос о своей несчастной судьбе.

И вот взошла полная луна. Вдруг из леса выскочил огромный волк – вернее, вышел, потому что он передвигался на двух ногах.

– На что жалуешься? – спросил зверь человеческим голосом.

Но ошеломлённый сапожник потерял дар речи, и волк понимающе кивнул.

– Да, я оборотень – волком становлюсь только в полнолуние, когда наступает полночь. Это, кстати, не так уж сложно...

Немного успокоившись, Тибо вдруг подумал: а неплохо бы и ему научиться превращаться в зверя, тогда он мог бы неузнанным сурово разыграть барона.

И тогда он взмолился:

– Прошу тебя, подскажи, как мне стать оборотнем?

– Говорю же, это очень просто – надо лишь сказать: «О, прекрасная луна, повелительница ночного неба, пусть я стану волком, когда ты будешь во всей своей полноте!»

Не теряя времени, сапожник поднял глаза на луну, повторил за волком это заклинание – и в тот же миг уши его покрылись шерстью и заострились, позади вырос толстый хвост, а морда вытянулась и наполнилась длинными и острыми зубами.

Теперь поскорей найти барона! Волчье чутьё помогло ему – де Вез по-прежнему