Джихад одинокого туриста - Алексей Туренко

С чего начать на новом поприще?

Самой легкой целью рисовался пляжный пост – прихватить Мишу, влезть на горку и в два смычка расстрелять беспечных отдыхающих. Дальше все выглядело более печально и неочевидно – стрельба поднимет остальных, и нам на голову свалится арабская подмога… Откуда и в каком количестве – знает только Аллах и местный полевой командир.

Варианты?

Тихо уложить ножом четырех здоровых парней? Не умею, не обучен. Да и вообще это из области фантастики. Придется «закладываться» на прибытие подмоги и основную засаду ставить на нее.

В итоге все может выглядеть так. Пляж – два-три криворуких в нападении и четверо аналогичных по уровню подготовки остолопов – в защите. После начала стрельбы и воплей уцелевших на помощь летит арабская конница. И натыкается на полноценную засаду. Если все удается – арабы перестают ездить на «срочные вызовы» и главное – соваться в наш угол. По крайней мере сегодня. Или – до прибытия старших и опытных товарищей.

Был вариант и попроще – принести на алтарь победы прокуренный мини-вэн. Онищенко, наверно, одобрит. Как курильщик с приличным стажем, с одной стороны – не горю желанием своими руками сокращать поголовье собратьев по вредным привычкам. А с другой – если там успокаивают нервы сбежавшие туристы? Пожалуй, главврач перетопчется.

Решено – начнем с пляжа. Да и «крузак» – неплох. Хоть по пляжу покатаюсь. Если доживу.

Определившись с целью, теперь следовало озаботиться людьми и инструментом. Думается, пулемет отдадут только после грандиозного визга. Хотя и стрельбу исключать не стоит. Что в Ярославле, что в Самаре – народ весьма упертый.

Спустившись по провонявшей дымом лестнице, я окликнул бухого компаньеро. Тот, пригорюнившись, сидел перед полным стаканом.

– Ты так сопьешься, друг.

Кислая рожа главбуха пожевала губами, воздержавшись от комментариев. Я коротко изложил план. Миша еще раз пожевал губами. Чувствуется, было бы пенсне – протер.

– Дима, что ты от меня хочешь? Я что – бандит с большой дороги?

– А я, по-твоему, кто?

– Исходя из твоей профессии – он и есть.

Сука, счетовод прав.

– Ладно. Бери бутылку и пошли. Нам понадобятся добровольцы. А им – положительный пример – грозный русский партизанен. Немало народу мечтало в детстве пускать под откос поезда. Дадим шанс осуществить мечту.

Вторник. 09.50.

Засада вышла, скажем прямо, – не фонтан. Как говорится, из подручных средств. Как умели. Желающих положить жизнь за сограждан набралось немного, а те, что нашлись… Скажем так, их стимулы немного отличались от тех, что описывают в газетах. Пришлось пустить в ход свои профессиональные навыки – склонять людей к тому, что им категорически не надо. Вот уж никогда не думал, что придется заниматься продажами на войне. Дурдом.

Надеюсь, результат будет лучше начала.

Засада как таковая состояла из двух частей. Группа пляжных нападающих, в лице двух членов похмельного отряда. Поправить голову они успели, собственно благодаря чему – пошли. Глядя, как нетвердой походкой они карабкаются по прибрежным булыжникам, закрадывались сомнения – не распугает ли пара пьяных русских медведей свою дичь до выхода на прицельный выстрел? Их задача была проста – добраться до гребня и постараться попасть хотя бы в машину. После чего сменить позицию и разрядить в арабов еще по магазину. А услышав первые выстрелы с нашей стороны – со всех ног бежать «домой». Что означало «со всех ног» в исполнении пьяных на пересеченной местности я старался не думать.

Вторая часть нашего отряда состояла из четверых строевых и трех разнорабочих. Главная ударная сила – Саша-вохровец при пулемете и ржевский автомеханик как пособник и по совокупности – водила. Вспомогательная – я и Миша, при двух автоматах и десяти рожках. Разнорабочие, в лице трех гламурных юношей без оружия, трудившихся на подсобных работах – набитие песка в наволочки, обдирание растительности и расчистка секторов стрельбы. В случае удачного исхода юношам были обещаны стреляющие трофеи для «поднятия» веса в глазах их собственных баб. На это их и купили. Покупали мы их вдвоем, естественно, на виду девок, но вне зоны слышимости. Я упирал на оружие, главбух – на благодарность беспомощных и чистых юниц, с благоговением смотрящих на защитников. Поддатый главбух оказался на диво красноречив. Девки – явно ляди, но у юности свой взгляд на жизнь, на девок – тоже.

Я, конечно, скотина – развод чистой воды. Но куда деваться? Битые жизнью сограждане не горели желанием покидать отель. Мужики посерьезнее, отговорившись наличием семей, уклонились, оставшись охранять «гнездо». Вообще, с желающими воевать был капитальный напряг. Кроме похмельных и отмороженных. Я начал догадываться, почему государство старается призывать молодых. Думаю, здоровье тут – не главный фактор.

Почему согласился идти пулеметчик – осталось загадкой. В голове вохры обитали тараканы, понятные только посвященным. Надеюсь – он умеет стрелять.

Я все сильнее жалел, что ввязался в этот дурдом. Оставалось надеяться, что у врагов с личным составом – дела хуже наших… Если это вообще возможно.

Мы расположились на обочине, за кустами, почти в центре пологого изгиба дороги, замаскировав пикап кипарисовыми ветками. Позиция давала хороший обзор в обе стороны. На всякий случай я демонстративно вытащил ключ зажигания и уложил в карман – пусть думают что хотят, но пулемет – главная ударная сила. И она не должна смыться с позиции, просто потому, что у кого-то не выдержали нервы.

Гламурный молодняк засел в приличном отдалении, сохраняя возможность «сделать ноги», если дело старших товарищей накроется звонким тазом.

В дикорастущем кустарнике стих топот пьяных питекантропов. Мат доносился еще секунд двадцать. Весь расчет строился на шуме ветра и прибоя, которые, по идее, должны были заглушить выдвижение вооруженной гопоты.

Наставшая тишина. Скачок напряжения. Лежа перед самодельным бруствером и глядя на пустую дорогу, я беззвучно материл себя за расточительность, ностальгируя по коньяку – допинг сейчас бы не помешал.

Пари́ло. Тишина давила на уши и нервы. Автомеханик шумно почесался. Кто-то рыгнул, осквернив морской воздух чесноком и перегаром. Дрожащий мужской голос вполголоса выругался. Интересно, как это выглядело у Ковпака?

Ну где шляется эта пьянь? Не заблудились, часом?

От резких хлопков в стороне моря все вздрогнули.

– Приготовились! – хрипанул я. – Сучок все видят?

Сучком это называлось номинально – обрубок ветки кипариса был воткнут метрах в сорока. Напротив места, где арабские мстители, по идее, должны были свернуть к пляжу.

Кому они должны? – всплыла дурацкая мысль.

– Стреляем по команде! – на всякий случай предупредил всех я.

Бухгалтер, начиная лязгать зубами, тихо пробурчал:

– Дима, з-заткнись. И так всего т-трясет.

Я заткнулся – нижняя челюсть тоже начала лезгинку. Не комильфо затевать перебранку, стуча зубами друг на друга.

Постукивая зубками, вчетвером мы вслушивались в хлопки с пляжа. Алканавты палили бодро. На трассе не подавали признаков жизни – сиеста или очередной намаз? Перестрелка теряла оживленность – выстрелы звучали реже. Меня потихоньку начала разбирать злость на восточную беспечность – грандиозные стратегические планы шли в задницу.

Отдаленный шум мотора вызвал некоторое облегчение. Слава богу, скоро этот кошмар кончится – едут!

Первым из-за поворота показался уже знакомый пикап. Следом – микроавтобус. Колонну замыкала смутно знакомая малолитражка, идущая с отставанием метров в сто.

– В-вашу мать, – дрожащий голос. – С-стреляем?

– Сучок! – злым шепотом напомнил я. – Ждите, суки!..

Суки выждали. Но не дождались. Вохровец не выдержал первым – всех вжал в траву грохот крупнокалиберного пулемета. Арабы не доехали до поворота метров тридцать. Наверно, Саша был прав – в этот момент машины шли прямо на нас, и очередь проткнула две первые насквозь. До сего момента я даже не представлял, как выглядит лобовой удар очереди такого калибра! Передок пикапа разлетелся в клочья, раскидав по асфальту куски двигателя и подвески. В зад ему ткнулся микроавтобус. Пулемет продолжил превращение в фарш двух слипшихся куч железа. Боже! Тачки, люди и асфальт разлетались лохмотьями. Сопровождающий это оглушающий грохот выстрелов деморализовал всех. Даже нас – стрелять никто и не пытался. На дороге и без того творился ад.

Исчерпав аргументы в ленте, пулемет смолк. Пыль стояла столбом вдоль всей директрисы стрельбы. Сквозь нее просвечивало серо-белое облако на месте машин.

Арабы не стреляли.

Засада ошеломленно молчала. Ни я, ни Миша не сделали ни единого выстрела – пулемета хватило за глаза. Господи – вот это мощь! Даже находясь по эту сторону мушки, я чувствовал себя подавленным. Даже думать не хотелось, что пришлось на долю арабов. На их месте я, наложив полные штаны, несся бы отсюда без оглядки. Теперь я начал понимать – как выглядит и ощущается настоящий животный ужас.