Кофе, можжевельник, апельсин - Софья Ролдугина

Джул молча поклонился, подтолкнул в спину Чарли, чтобы он шагнул ближе ко мне, и неторопливо направился туда, куда показала Паола. Лиам проводил его взглядом, крепко сжимая ладонь примолкшего Кеннета, а затем важно изрёк:

– Чего-то у вас тут сплошные тайны, леди Гинни. Прямо плюнуть некуда.

– А ты не плюй, – неожиданно посоветовал Кеннет тонким, звенящим голосом. – Папа говорит, что плеваться плохо. Если плюнешь не туда, оно потом обратно в глаз прилетит.

– Отдаю должное методам воспитания сэра Клэра Черри, – улыбнулась Паола и погладила обоих мальчиков по головам, привлекая к себе. Чарли замер на мгновение – а затем тоже уткнулся в подол платья, напрашиваясь на ласку. – Однако меня беспокоит другое, леди Виржиния. Успеем ли мы разобраться с этими тайнами за десять дней?

– Девять полных дней, – со вздохом поправила я её и оглянулась на Эллиса. Он всё ещё продолжал беседовать с отцом Адамом, фамильярно приобняв его за плечи. – И нынешний вечер. По счастью, разбираться придётся не нам. Слышишь, Лиам? – строго добавила я, повысив голос. Ещё не хватало, чтобы мальчик принялся изображать детектива, рисуясь перед младшими. Конечно, обыкновенно он проявлял благоразумие, но всякое случается…

– Слышу, леди Гинни, – грустно согласился он. И пробурчал совсем тихо: – Вот если Эллис мне только задание не даст…

– Я позабочусь о том, чтобы не дал, – негромко заметила я. Паола одобрительно кивнула.

Сеанс воспитания младшего поколения пришлось завершить, когда возвратился Джул. Удивительно, однако я заметила его лишь с расстояния в десяток шагов, хотя чёрное пальто и красно-рыжие волосы на фоне снегов должны были бросаться в глаза издали. Это, впрочем, внушало надежды, что и загадочный незнакомец бы его не сразу заметил.

– Вы кого-нибудь видели? – спросила я. Джул покачал головой. – Заметили что-либо необычное?

– Следы, – без запинки ответил он. Голос показался мне ещё приятнее, чем тогда, в поезде, хотя говорил Джул очень тихо. Низкий тембр вызывал странную щекочущую лёгкость в затылке, которую хотелось длить и длить… Наваждение. – Там было двое, потом они разошлись. Один побежал по тропе вниз. Другой… – Джул быстро взглянул из-под ресниц в сторону Эллиса и отца Адама. – Другим был священник, отец Адам. Сапоги с подковками очень приметные.

Честно признаться, столь краткое, но одновременно подробное и осмысленное донесение меня удивило. Раньше из-за молчаливости и привычки отводить глаза в сторону Джул казался мне человеком не слишком умным. Возможно, ловким, сильным, исполнительным слугой – но при этом безразличным ко всему, действующим только по приказу. И только сейчас я сообразила, что Клэр Черри, не выносящий глупости ни в каком виде, вряд ли потерпел рядом с собою недостаточно сообразительного камердинера.

И уж тем более не доверил бы ему присмотр за бесценными внуками.

– Благодарю, – кивнула я, чувствуя вину за прежние, нелестные для Джула мысли. – Если можно, я бы предпочла не упоминать об этом при отце Адаме. Лучше расскажите позже Эллису и сэру Клэру Черри обо всём, что вы заметили.

Джул молча поклонился.

Тем временем детектив ненадолго исчерпал запас коварных вопросов и медленно направился к нам вместе со священником, рассказывая ему по дороге нечто явно забавное – наверняка очередную байку о мудрых несуществующих родичах или о нерасторопных, но вполне реальных сослуживцах-»гусях».

– Отец Адам любезно пригласил нас полюбоваться на церковь, – радостно прокричал он ещё издали. – Не знаю, как вы, а я согласен – сил нет больше торчать на этом холоде.

На мгновение я засомневалась. Мы собирались вернуться в коттедж Аклтонов к обеду, а срок уже подходил… К тому же дети наверняка проголодались, особенно после игр на снегу. С другой стороны, у Эллиса, без сомнений, были свои причины заглянуть в церковь, причём именно сейчас, в компании отца Адама. Потому я всё-таки согласилась.

Спускаться с холма было гораздо легче, чем подниматься, и внизу мы оказались спустя четверть часа, не больше. Дорога, ведущая к деревне, была порядком утоптана, несмотря на вчерашнюю метель. Видимо, с утра здесь прошёл не один человек, да и не только «прошёл»: взгляд без труда различал и следы от широких колёс, и отпечатки лошадиных копыт… со всеми, как сказала бы деликатная леди Клэймор, «непременными аксессуарами». В один такой «аксессуар» едва не наступил белокурый ангел Чарли, чересчур увлечённый подражанием высокомерным манерам дяди Клэра. Ботинки мальчика в последнюю секунду спас Джул, который подхватил его под мышки и легко перенёс через опасный участок.

Чарли сразу растерял презабавную серьёзность и вполне по-детски покраснел, а Кеннет захихикал и зашептал что-то на ухо Лиаму.

Сама деревня оказалась больше, чем мне представлялось по отчётам. Три с половиной десятка домов были разбросаны по обеим сторонам извилистой речушки. На каждом берегу имелся собственный паб. На правом – «Косой Келпи», на левом – «Кривой Клуракан». Обе вывески – страшней греха: что первая, где красовался оплывший конь с рыбьим хвостом и злющими узкими глазками, что вторая, где на груде бутылок возлежал уродливый старичок с непомерно длинным носом. Лично я бы ни у одного, ни у другого заведения и порога бы не переступила, даже если б мне заплатили. Но, по словам отца Адама, оба паба преуспевали, потому как издавна вели между собою нешуточную борьбу за кошельки деревенских выпивох и любителей поболтать вечерком за кружкой, изобретая при этом всё новые рецепты закусок.

– Эль там тоже неплох, – нехотя признал священник, искоса взглянув на меня. – Я, конечно, избегаю всяческих искушений, но по большим праздникам позволяю себе кружку-другую.

Я представила себе строгого и хмурого отца Адама немного пьяным, порозовевшим и развеселившимся – и мне тут же стало гораздо легче разговаривать с ним. Тень, упавшая между нами после первой беседы, почти растворилась. Лишь терзала сердце маленькая змейка любопытства: какие именно слухи обо мне доходили до этой глуши?

Других развлечений, кроме похода в паб, у местных обитателей не водилось. Летом и осенью в деревню приезжала ярмарка. Изредка заглядывали бродячие артисты. В этом году, например, здешним детишкам повезло увидеть настоящие «чудеса» цирка: акробатов, глотателей шпаг, дрессировщика с выводком собак, визгливого карлика в колесе и суровую бородатую женщину.

– Мне циркачи сперва не понравились, – покачал головой отец Адам, но тут же добавил: – Но они оказались хорошими людьми, богобоязненными. Пожертвование на нужды церкви было более чем щедрым. Я, разумеется, отметил это во время проповеди и напомнил прихожанам, что следует учиться добродетели не только у тех, кто выше нас по духу и благородней, но и у тех, кто ниже, ибо добрый поступок заядлого грешника стоит десяти поступков праведника.

В этот момент выражение лица у Джула стало престранным. Мне даже показалось, что он вот-вот скажет что-нибудь жуткое – тем самым своим завораживающим голосом, богатым на обертоны. Однако Джул промолчал, и отец Адам, поощряемый восторженными взглядами Эллиса, продолжил рассказ.

Имелась в деревне и одна лавка, где продавали всё – от писчих принадлежностей до перчаток. Жил здесь неподалёку и свой доктор, в красивом и прочном доме на восточной окраине. Рядом со станцией, то есть не более чем в часе езды от деревни, располагалась почта, где тоже можно было купить кое-что из мелочей, а также отправить телеграмму хоть в Бромли, хоть в Марсовию и даже – нововведение нынешнего управителя – заказать пересылку товаров из столичных магазинов. Девицы Лоринг якобы заказали себе летом по шляпке…

– Две ярко-зелёные шляпки, расшитые бисером. Не приличествует такая броскость порядочным девушкам, – бескомпромиссно осудил юных модниц отец Адам.

Я подумала, что бы он мог сказать о нарядах леди Вайтберри… да что там – о моих собственных летних платьях! – и благоразумно промолчала. Но, как ни странно, слова, которые помогли изрядно расположить к себе непреклонного священника, нашла Паола.

Так как день был в разгаре, то прохожих на дороге хватало. Лица угрюмые и радостные, растерянные и сосредоточенные… Бесконечно разные, почти как в городе. При виде отца Адама кто-то улыбался, кто-то – особенно из совсем молодых девушек или женщин в том возрасте, когда ещё хочется цвести – морщился; иные, особенно дети, испуганно округляли глаза.

Но каждый, кто встречался нам по пути, обязательно подходил к священнику и приветствовал его.

– Вы много знаете о нуждах здешнего народа, – заметила Паола, провожая взглядом одного из таких прохожих – благообразного, но изрядно пьяного старичка, который едва не ткнулся лицом в снег, отвешивая приветственный поклон. – И люди это ценят… и боятся немного.