Свободные в космосе - Михаил Юрьевич Сенин

виноватых, и что там ещё?

— На самом деле, — сказал Нотт шёпотом, — их всего девять. И каждый помечен своим символом на хвосте. Я думаю, это номер, хотя он говорит, что этот символ означает смерть.

— Подожди. ОН говорит? Ты хочешь сказать, что это один из… — Маро уставилась на него, широко раскрыв рот.

— Идём. — Нотт взял Маро за руку. Она послушно подчинилась.

— Но, если ты меня обманываешь… — Начала она и задумалась. Потом хихикнула.

Пройти на стоянку АКИ было несложно, а вблизи чёрный истребитель смотрелся ещё притягательнее. Низкое шасси, сложенные крылья, зачернённая кабина, всё говорило о его совершенстве.

— Привет, Вай, — раздался молодой весёлый голос примерно из того места, куда убиралось шасси. — Давно не виделись. Решил проведать старика?

— Привет, Назгул. Маро, это мой старый друг. Назгул, это мой штурман, Маро.

— Во вкусе тебе не откажешь, приятель. Не сомневаюсь, что у твоего штурмана отличные способности. Профессиональные, я имею в виду.

— Эй, полегче на поворотах! — Ответила Маро, уткнувшись ладонями в бока. — Если ты вылезешь из своего чёрного ведра, я тебе накостыляю, что родная мать не узнает!

— Маро! — Вскрикнул Нотт, закрыв её ладонью. — Назгул, извини, она просто не в курсе.

— Да ничего, — весело отозвался голос. — Я уже давно привык. У меня на это было столько времени…

— Привык? К тому что тебя женщины… — начала Маро, но снова замолкла.

— Сударыня, прошу прощения. Я очень огорчён тем, что обидел вас. Но во мне проснулся грубый солдафон, которым я когда-то был. Вай, расскажешь своему штурману об мне, всё что ты знаешь? Я бы и сам, но, во-первых, тяжёлые воспоминания. Во-вторых, могу сболтнуть лишнего. — Истребитель моргнул посадочными фарами носовой стойки.

— Конечно, Назгул, расскажу. Ты сам-то как? Всё в порядке?

— Не совсем. И кстати, мне нужна твоя помощь. Ненадолго. Тут, в Бехире, есть одна мастерская, в которой мне нужно кое-что починить. И пара рук, для бюрократической работы, расписаться, там-сям. Доверенность. Ну, ты понимаешь.

— Разумеется, дружище. Встречаемся у грузовых ворот?

— Именно там. Идите туда, я вас догоню. Мне ещё таможню надо пройти.

По дороге к воротам Нотт и Маро встретили много интересных людей, как работников космопорта, урождённых Начала, так и разнообразных приезжих.

— Ой, смотри, трёхрогие! — радостно прошептала Маро Нотту, увидев троих существ, высоких, одетых в чёрные мантии. На голове у них было три рога, один на лбу, два по бокам. На кончиках рогов сидели симпатичные золотые колпачки, похожие на ракеты. Соединены они были цепочками. Но у того, кто шёл чуть впереди, колпачки были из белого металла с зеленоватым отливом. Нотт прошипел: «делай, как я», поклонился им, встал и изобразил какой-то знак руками. Маро сделала тоже самое, слегка неловко. Главный, с белыми колпачками, ответил им каким-то жестом, и слегка улыбнулся, глянув на Маро. Она немного покраснела. Когда троица осталась позади, Маро спросила Нотта:

— Это… те, о ком я подумала?

— Верно. Жрецы космоса. Путешествуют на своих кораблях, которые считают храмами. Или на тех, которые, по их мнению, служат справедливости. Очень многие, кстати, служат в галактполе. Я встречался с ними, суровые ребята. Но дело знают. Корабль, на котором они служат, всегда исправен, чист внутри и снаружи, и вообще, образец порядка.

— Сколько интересных встреч за день! Назгул, Жрецы. Кстати, кто он такой и почему не вышел из корабля? Не может дышать нормальным воздухом и сломал гермошлем?

— Всё гораздо хуже, — сказал Нотт. — Он не может выйти из корабля, потому что он и есть корабль.

— В смысле, корабль? Провода из головы в корабельный компьютер, питание через трубочки?

— Нет. Слушай. Десять тысяч лет назад в галактике существовал какой-то народ. Кто такие, не знаю. Назгул ничего мне об этом не рассказывал. И о войне, которая у них случилась, тоже. Но это детали. Их вожди сочли, что гибель пилота в бою штука не выгодная, так как корабль можно даже и починить, а пилота оживить невозможно. А он может стоить дороже корабля. Вырастить ребёнка, школа, обучение, лечение, воспитание. Ну, ты сама понимаешь.

— Нет, но неважно. Так кто такой Назгул?

— Сейчас. Учёные этого народа создали технологию, которая позволяет вселить душу погибшего пилота в корабль.

Ик! — Маро встала столбом. — Извини, у меня что-то с ушами. Готова поклясться, что…

— В порядке твои уши, милая, — сказал Нотт. — Именно так дела и обстоят. Назгул — атмосферно-космический истребитель, созданный десять тысяч лет назад и снабжённый бессмертной душой погибшего пилота. Один из девяти таких же.

— Мерзость какая, — прошептала Маро, обняв себя руками. — Нельзя есть, нельзя с любимым… Это хуже рабства.

— Наверное. Он не жалуется. И не похоже, что завидует. Привык, думаю.

Они встали в тени ворот, где попрохладнее. Маро слегка пнула жестянку от какого-то напитка, пусть лежит, где подальше. Нотт слегка приобнял девушку.

— Привет, голубки! — раздался весёлый голос Назгула. — Готовы ехать в город?

— На чём? — искренне удивился Нотт. Маро промолчала. Честно сказать, она боялась что-то спросить.

— Как всегда, — ответил Назгул, слегка проехав вперёд. Раздалось тихое шипение, одна из боковых стоек немного укоротилась, и он слегка накренился. — Садитесь на крыло, покатаю. Если, конечно, не хотите идти час пешком.

— Э… А правила разрешают? — спросил Нотт.

— Да. Раздел 5 статья 4 пункт 8 подпункт… ну это я ещё придумаю. Да садитесь уже.

Вай подпрыгнув, уселся на крыло, Маро следом за ним. Передняя кромка слегка приподнялась. Обычное дело, предкрылок. В атмосфере вещь нужная. Стойка с шипением удлинилась, Назгул покатил по пешеходной дорожке.

— Простите, — наконец осмелилась Маро. — Го… Господин Назгул, это правда, про десять тысяч лет и…

— Стопудняк, подруга! — Бодро отозвался голос. — По правде говоря, это крыло было в ремонте пять тысяч лет назад. Или три? Нет, кажется, три то крыло. Но всё, что в кабине, да, сохранилось без изменений, все десять тысяч лет. Земных, разумеется.

— Дело было не в бобине, дело было не в реле, — пробормотал Нотт. Назгул хихикнул. Маро удивлённо подняла брови и на всякий случай дёрнула хвостом.

— Всё-таки… Ладно. А чем вы занимаетесь, ну… вообще?

— Тем же что и старина Вай, — ответил Назгул и в голосе его послышалась усмешка. — Торговля. Иногда наёмничество. Но тут я не за всякие дела берусь. Кстати, так я с Ваем и познакомился, во время одного дела.

— О том, что мы тогда были по разные стороны фронта, разумеется, не говоришь? — усмехнулся Вай.

— Теперь уже не важно, ответил Назгул и они предались воспоминаниям. Маро закрыла глаза. Так было удобнее. Казалось, что она едет в открытой машине, с двумя парнями, из