Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роджер и Иван Коралтон вытащили из тележки основание шатра. Натянули его над кольями, выровняв и приподняв над мерзлой поверхностью. Иван и Кевин Отталини достали изогнутые стойки купола, после чего втроем, вместе с Джоном, осторожно установили их и, вытащив прозрачный материал шатра из основания, натянули его на каркас. Когда они закончили, остальные стояли с несколько угрюмым видом – ведь в тот день группа прошагала порядка двадцати километров, – а затем вошли через не слишком надежный шлюз, притянув тележку за собой. Роджер покрутил задвижки на ее боковой стороне, и в защитную оболочку резко хлынул сжатый воздух. Прежде чем она наполнилась, доктор Мицуму с женой отсоединили от тележки ванну и туалет. Роджер включил обогреватели и через несколько минут, поглядев на приборы, кивнул.
– Снова дома, снова дома, – как всегда, проговорил он.
Внутренняя поверхность прозрачного шатра покрылась конденсатом. Айлин отстегнула и сняла шлем.
– Слишком жарко.
Но ее никто не услышал. Она прошагала к тележке и выключила обогреватель, уловив уголком глаза насмешливую ухмылку Роджера, – воздух в шатрах ей всегда казался чересчур горячим. Точный как часы доктор Мицуму, едва сняв костюм, сразу же метнулся в туалет. И когда все расстегнули костюмы и вылили собравшуюся влагу в фильтр очистки воды, имевшийся в тележке, воздух наполнился запахом пота и мочи. Доран Старк, как всегда, отправился в ванну первым – Айлин удивилась, как быстро в группе установились собственные обычаи, – и, стоя по щиколотку в воде, обтирался губкой и пел «Я встретил ее в ресторане “Фобос”». Вылив влагу из своего костюма в фильтр, Айлин заметила, что и сама улыбается тому, что всей этой домашней рутиной они занимались в прозрачном пузыре посреди бескрайней ржавой пустоши.
В ванную она зашла предпоследней, перед Роджером. Вокруг крошечной емкости на уровне плеч была занавеска, но поскольку ею никто не пользовался, Айлин тоже не стала – хоть ей и было слегка неуютно оттого, что на нее все это время украдкой поглядывали Джон и доктор. Но она все равно тщательно обтиралась губкой, и ее чистую влажную кожу приятно обдавал непрерывно движущийся воздух. К тому же так ей было открыто любопытное зрелище: скопление румяных голых тел на одном из уступов гряды, тянущейся на тысячи метров кверху и книзу от них, а за ними – каньоны за каньонами, бороздящие наклонную местность, выпирающая на западе гора Олимп, будто стремясь проткнуть купол неба, и кроваво-красное солнце, готовящееся сесть позади нее. Айлин поняла, что Роджер не знал, как выбрать место, где разбить лагерь. Вид был в самом деле возвышенный, как и во всех предыдущих местах, где они останавливались. Возвышенный – заставляющий твои чувства кричать об опасности, когда ты знаешь, что тебе ничего не грозит. Это более-менее соответствовало определению Берка [9] и подходило практически каждому мгновению последних дней, от рассвета до заката. Но само по себе могло войти в привычку. Все-таки «возвышенное» не значит «красивое», и нормально жить с постоянным чувством опасности нельзя. Но когда сидишь на закате в шатре, эта опасность лишь доставляет удовольствие – чудовищный голый ландшафт, полная безмятежность последнего струнного квартета Бетховена, его медленной части, что Иван каждый день играл при уходящем солнце…
– Послушайте это, – сказала Шерил и зачитала отрывок из своего любимого томика «Если бы Ван Вэй жил на Марсе»:
Ночь напролет в раздумьях.Пять миль – восток, где встает солнце.И кровь лишь в жилах наших бьется —Мы на краю, под нами – пропасть.И только солнце одно в действеДа кровь бурлит, кипит с восходом.Но сколько зреть еще закатов?В какой дали стоит наш дом?Тут звезды гаснут. Трещат скалы —И страха словно не бывало.Все, тише, тише. Мир, покой…
Это было красиво, подумала Айлин, – красиво благодаря тому человеческому, что было в ландшафте. Она оделась вместе с остальными, сознательно отвернувшись от Джона Ноблтона, пока копалась в своем ящичке в тележке, а затем они принялись готовить ужин. Еще через час с лишним Олимп заслонил солнце, но небо осталось освещенным – розовое на западе, к востоку оно постепенно чернело. В этом освещении они приготовили и съели придуманное Роджером густое овощное рагу с вроде бы свежим французским багетом и кофе. Большинство в группе на протяжении дня не выходили на общую частоту, поэтому сейчас все обсуждали то, что видели в пути. Это было особенно интересно потому, что днем они, как правило, исследовали разные каньоны. Главный каньон, по которому они шли, представлял собой сухой овраг оттока, который образовался после сильных паводков, вызвавших трещину в крупном наклонном плато. Он был относительно молод, как заметил Роджер, – то есть возник около двух миллиардов лет назад, позднее большинства высеченных водой марсианских каньонов. Ветровая эрозия и эрратические валуны причудливых форм, образовавшиеся в результате вулканических бомбардировок горы Олимп, дали исследователям множество поводов для обсуждения: уступчатые пляжи вокруг давно исчезнувших озер, извилистые русла рек, застывшие комья лавы в виде гигантских слез или окрасившиеся таким образом, что становилось несомненным присутствие большого количества определенных газов в гесперийской атмосфере… Последнее, плюс то, что эти каньоны были высечены водой, естественным образом вызывало множество рассуждений о возможности жизни на древнем Марсе. В результате потоки воды и свойства камней создали формы такие фантастические, что все это напоминало произведения некого инопланетного искусства. И они говорили об этом с воодушевлением и вдаваясь в такие домыслы, какие, пожалуй, способны привнести лишь дилетанты. Ареологи воскресных газет, подумала Айлин. Среди них не было настоящих ученых – она сама была здесь ближе всех к науке, да и то знала лишь кое-какие основы ареологии. Тем не менее сейчас она слушала с интересом.
Роджер, однако, никогда в этих вольных беседах не участвовал и даже не слушал, о чем они говорили. Сейчас, например, он был занят установкой своей койки и стены импровизированной спальни. В шатре имелись панели, которые могли скрыть от остальных одного или двух спящих, но никто, кроме Роджера, ими не пользовался – все предпочитали лежать под звездами вместе. Роджер установил две панели вдоль наклонной стороны купола, оставив места ровно столько, чтобы влезла койка, и так, чтобы сверху осталась низкая прозрачная крыша. Таков был очередной его способ отстраниться от остальных, и Айлин, наблюдая за ним, лишь удивленно качала головой. Гиды в экспедициях чаще оказывались дружелюбными ребятами – но как удавалось делать свою работу ему? Были ли у него постоянные клиенты? Устраивая койку себе, она смотрела на него: он был из высоких марсиан, много выше двух метров (ламаркизм снова вошел в моду: чем больше у человека поколений предков было марсианами, тем выше он вырастал, что было истинно и для самой Айлин – марсианки в четвертом поколении, то есть йонсея), с вытянутым лицом, длинным носом, неказистый, как член английской королевской семьи… Длинные его ступни становились неуклюжими, стоило только снять ботинки… В тот вечер он, однако, присоединился к ним, что делал отнюдь не всегда, и когда темно-красное небо стало совсем черным и наполнилось звездами, они зажгли фонарь. Расставив себе койки, они сели на них или на пол поблизости и, освещенные тусклым светом, продолжили разговор. Кевин и Доран принялись играть в шахматы.
У Айлин впервые спросили что-то относящееся к ее специализации. Действительно ли в южных горах сохранилась кора от обоих древних полушарий? Правда ли ровная линия трех больших вулканов Фарсиды указывала на горячую зону в мантии? Все это тоже относилось к ареологии воскресных газет, но Айлин отвечала как могла. Роджер будто бы тоже слушал.
– Как думаешь, будет когда-нибудь марсотрясение, которое мы почувствуем? – спросил он с ухмылкой.
Остальные рассмеялись, и Айлин почувствовала, что покрылась румянцем. Это была известная шутка, и он ее продолжил:
– Ты уверена, что сейсмологи не придумывают эти марсотрясения, чтобы обеспечить себя работой?
– Ты сам проводишь здесь достаточно много времени, – ответила она. – И однажды когда-нибудь щель раскроется и ты в нее провалишься.
– Это ей так хочется, – вставил Иван. Противостояние между ними, разумеется, не оставалось незамеченным.
– Так ты думаешь, когда-нибудь я смогу это почувствовать? – продолжил Роджер.
– Разумеется. Такое случается каждый день тысячи раз.
– Но это потому, что ваши сейсмологи регистрируют каждый шаг по планете. Я имею в виду что-то серьезное.
– Ну конечно. Я даже не знаю никого, кто бы еще больше заслуживал встряски!
– Может даже, придется воспользоваться шкалой Рихтера, а?
- Тень свободы - Дэвид Вебер - Космическая фантастика
- Не пропадай - Спайдер Робинсон - Космическая фантастика
- Кукольник - Генри Олди - Космическая фантастика
- Долина желаний - Стенли Вейнбаум - Космическая фантастика
- Вновь: ошибка координат - Никита Владимирович Чирков - Героическая фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика
- Выжечь огнем - Дэвид Вебер - Космическая фантастика
- Воина миров. Второе пришествие - Михаил Хрипин - Космическая фантастика
- Третий - INDIGO - Космическая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Крайний Герой России (СИ) - Кольцов Павел Юрьевич - Космическая фантастика
- Окуневский иван-чай. Сохранение парадигмы человечества - Василий Евгеньевич Яковлев - Космическая фантастика / Любовно-фантастические романы / Путешествия и география