Последний дракон - Лина Тимофеева

— У тебя еще и бумаги с собой нет. И дубленой кожи тоже. На чем бы ты начал рисовать? — встрял в речь Ожидающего Нырок.

— Ну, может быть, срезал бы несколько полос кожи У тебя со спины, — невозмутимо предположил Тар.

Тот поспешно отвел глаза. Вепрь хмыкнул шутке своего приятеля, которая целиком и полностью отвечала представлениям алхина о том, что такое настоящее чувство юмора. Только Кифр предпочитал не вмешиваться в беседу, отрешенно глядя себе под ноги. Хельви, который с усмешкой слушал о мечтах Тара и его перепалку с Нырком, отметил про себя, что поведение Кифра нельзя объяснить простой неприязнью к человеку. Больше всего это было похоже на наведенное колдовство. И птица, как назло, улетела, подумал он. Как бы не пришлось на ночь связывать молодого воина по рукам и ногам.

— Мы, конечно, не имеем возможности сейчас рисовать карту, — обратился он к товарищам. — Но дать имя незнакомому морю все же нужно. Потому что даже если это море и было известно нашим далеким предкам, но именно мы открыли его во второй раз — после стольких лет забвения. Предлагаю название — Море армагов. По-моему, звучит красиво. И хранителям будет благодарная память. Они ведь не только помогли когда-то нашим народам подняться на ноги, они и нас в путь снарядили. Что бы мы делали без их воды и рыбы.

Предложение наместника вызвало небольшой спор. Нырок заявил, что раз уж морю дано имя, то и волшебные развалины не худо было бы как-нибудь обозначать. На замечание Вепря о том, что город царей уже имеет имя, альв разумно ответил, что море тоже когда-то было не безымянным, а тем не менее Хельви дал ему название. В результате после получасового обсуждения сошлись на том, что город царей будет называться Городом драконоборцев — в честь подвига невольных участников турнира, которым удалось уложить мерзкую тварь. Стена, отделявшая город от моря, стала Большим белым валом. Песчаное побережье Моря армагов нарекли Мертвой полосой. А холмы, заросшие желтыми цветами, по предложению Нырка, назвали Золотыми холмами.

— В Золотых холмах лично мне не хватает золота, — заявил Вепрь. — А представляешь, сколько алхинов можно ввести в заблуждение таким названием? Не дай Оген, эта карта когда-нибудь попадет в руки людей из королевства Синих озер. Они живо тут все перекопают в поисках неизвестных кладов и сокровищ Младших. Объясни им, что под золотом ты имел в виду не металл, а дурацкие, цветочки.

— Точно-точно, — рассмеялся Нырок. — Это будет такая же история, как когда старый Пра ходил в поле искать пастушью сумку. Это травка такая, но Пра решил, что речь идет и впрямь о настоящей сумке, полной припасов. Не волнуйся, Вепрь. Мы сделаем все, чтобы эта карта никогда не попала в руки твоих соплеменников. Если, конечно, не помрем в Золотых холмах. Тогда никакой карты вообще не будет.

— Мрачные шутки у тебя в последнее время. Прямо не узнать тебя, — внезапно, словно проснувшись, заговорил Кифр.

— Так не с чего радоваться, — помедлив, отвечал Нырок, видно простив небрежное отношение приятеля к собственной персоне.

Кифр только кивнул в ответ. Переговариваясь таким образом, отряд шел по золотистому цветочному ковру. Хельви, который потерял направление, доверился полностью Тару, который умел высчитывать его по каким-то собственным ориентирам. Они удалялись от моря и, по словам армагов, через несколько дней должны были увидеть горы. К счастью, колдовство, в отличие от дома хранителей, тут не действовало, и путникам было гарантировано хотя бы несколько часов спокойного сна в желанной темноте. На закате они разбили лагерь — прямо на цветах, потому что места вокруг не было. Осторожный Вепрь все же предложил выполоть часть растений, чтобы быть уж совершенно огражденными от их соседства, но, вырвав пару кустиков с огромными белыми корнями, переменил свое мнение и высказался в пользу того, что цветы абсолютно безопасны, а спать на них будет мягче и теплее, чем на голой земле. Нырок, который знал о растениях, благодаря своему деревенскому происхождению, побольше, чем бродяга алхин. сурово заметил, что дело не в мягкости и тепле, а в том, что они будут полоть эти проклятые цветы как раз всю ночь. Но спор не разгорелся — на это уже просто не было сил.

Пожевав рыбы и запив ее несколькими глотками теплой воды из фляг, путники один за другим упали в прохладные заросли цветов. Тирм, который должен был нести караул первым, остался сидеть на земле в совершенном одиночестве., Ночь быстро вступила в свои права. Яркие звезды зажглись на бархатном, темном небе. Изучив их, Ожидающий пришел к выводу, что они находятся где-то на западе от Горы девяти драконов и Черных гор. Таким образом, они обошли горы точно так, как это предлагал сделать Ахар, только круг получился гораздо более широким, чем планировал командир дозорного отряда. А ведь можем встретить Ахара и его воинов, прикинул Тирм.

Ученичество, которое он принял с большой охотой, сделало положение альва, с одной стороны, более стабильным, но в той же степени и опасным. Об убийстве наместника и Вепря, которого ждал хозяин, можно было забыть. Но если формально жизнь Ожидающего, отказавшегося от бывшего сюзерена ради учителя, была в безопасности, то на самом деле Тирму были известны случаи, когда некоторые могущественные повелители все равно находили возможность расквитаться с бывшими слугами. А в том, что его прежний хозяин — лицо в высшей степени могущественное и мстительное, он не сомневался ни минуты. Необходимо было придумать какой-то выход из этой западни. Конечно, идеально было бы все-таки прикончить человека, а потом объявить о своем ученичестве. В этом случае и последнее задание было бы выполнено, и сюзерен оказался бы уже не властен над ним. Но слишком уж хорошо относится Тар к Хельви, да и Тирм, пропутешествовав с наместником несколько недель в облике пса, не мог не признать, что человек вызывал в нем симпатию.

Конечно, Хельви далек от совершенства, думал Тирм, рассматривая созвездия. Но даже в его гневе есть обаяние, которое Ожидающий, подмечал до момента встречи с повелителем Верхата лишь у императора Раги Второго, — такое царственное снисхождение, которое делало любой упрек не столь обидным, а похвалу — вдвойне приятной. Не знаю, правда ли то, что наместник — бывший беглый королевич, но повелевать он умеет, это точно, решил Тирм. И пусть меня сожрет гарпия, если это умение не передается только с кровью отца и матери!

От невеселых раздумий Тирма отвлек сам наместник, который менял альва на посту и проснулся чуть раньше, чем красная звезда Огена взошла над горизонтом. Он подал знак Ожидающему, что он может смело укладываться спать, и присел на уже примятые цветы. В ночном воздухе их аромат казался особенно сильным. Хельви позволил себе поглазеть по сторонам — хотя огня они не разводили по причине отсутствия дров, в темноте видно было довольно хорошо. Конечно, если бы мое ожерелье было со мной, видимость была бы еще лучше, невольно подумал наместник и тут же вспомнил слова армага о том, что волшебное украшение никогда не было его собственностью. Он покачал головой, словно пытаясь избавиться от ненужных воспоминаний, которые могли разбудить задремавшую совесть. Наместник полюбовался немного звездным небом, а потом прилег на цветочный настил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});