Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Топилета, однако, не удовлетворяется простыми подарками. Его похоть равняется его алчности, так что если дух — женщина, он с ней совокупляется, а если мужчина — он передает его своей дочери для той же самой цели. Покончив с этим, Топилета показывает страннику дорогу, и наш дух пускается по ней.
Духи на Туме знают, что вновь прибывающий на подходе — и выходят толпой приветствовать его. Затем совершается обряд, который глубоко воздействует на его сознание. Наш дух прибывает наполненным скорбью. Он тоскует по тем, кто остался по- зади: по своей вдове, своей любовнице, своим детям. Он страстно желает, чтобы его окружала семья, он желает вернуться к лону своей жены или своей земной любви. Но на Туме есть душистая трава под названием bubwayayta. Ее собирают в vana (пучок), и непосредственно перед тем, как дух-мужчина появляется на том острове, красивая женщина-дух произносит над травой магическое заклинание. Когда он приближается к группе, ожидающей его, самая страстная и без сомнения самая восхитительная из всех духов-женщин подбегает к нему и машет вышеупомянутой душистой травой перед его лицом. Этот запах проникает в его ноздри, неся с собой магию bubwayayta. Подобно первому глотку воды из Леты, этот запах заставляет его забыть все то, что он оставил на земле, и с этого момента он больше не думает о своей жене, больше не тоскует по своим детям, не вожделеет объятий земных любимых женщин. Его единственное желание теперь — оставаться на Туме и обнимать прекрасные, хоть и нематериальные формы женщин-духов.
Его страсть недолго остается без удовлетворения. Бестелесные, хотя они видятся нам похожими на земных женщин, женщины-духи наделены таким огнем и страстью, которые неизвестны на земле. Они толпятся вокруг мужчины, они ласкают его, они силой тянут его, они насилуют его. Вдохновленный эротическим заклинанием bubwayayta, он уступает, и разыгрывается сцена, на взгляд тех, кто не привык к жизни духов — непристойная, но явно совершенно райская. Мужчина покоряется этому натиску и со- вокупляется с духом-хозяйкой в открытую, в то время как другие смотрят на это или, возбужденные зрелищем, делают то же самое. Такие беспорядочные сексуальные оргии, в которых мужчина и женщина сходятся без всякого разбора, собираются, меняются партнерами и вновь соединяются, очень часты среди духов. Так по крайней мере мне говорили некоторые очевидцы — не из мира духов, а из мира посредников в общении с духами.
Ведь у меня, к счастью, было преимущество обсуждать эти вопросы с целым рядом ясновидцев, в самом деле побывавших на Туме, поживших среди духов и вернувшихся, чтобы рассказать об этом. Наиболее выдающимся из моих информаторов был Томвайа Лаквабуло, чье имя упоминали в разговорах со мной и о чьих подвигах рассказывали со смешанным чувством уважения и цинизма, прежде чем я действительно встретился и поработал с ним[118]. У меня, кроме того, была возможность разговаривать с Бвайлагеси - женщиной-посредником в общении с духами, с Монига'у и с одним или двумя менее значительными медиумами того же рода. Подробности жизни на Туме, приводившиеся до сих пор, являются общим достоянием и составляют часть фольклора, и мои очевидцы лишь подтвердили их, хотя и смогли добавить к ним красочности и живости. Теперь я перехожу к информации более эзотерического характера.
Томвайа Лаквабуло был на этом свете женат на женщине по имени Бейява, которая умерла примерно за год до того, как я приехал в Обураку. Он видел ее после этого на Туме, и — что довольно примечательно — она остается ему верна, считая себя там его женой, и ничего не хочет иметь с кем-либо еще. Такова версия самого Томвайи Лаквабуло. Он, однако, согласен, что в этом отношении покойная Бейява — или, скорей, ее дух — является беспрецедентным исключением среди всех прочих духов-женщин. Поскольку все они, равно замужние и незамужние, в сексуальном отношении доступны любому — ему, Томвайе Лаквабуло, во всяком случае. Все они, за исключением Бейявы, устраивают katuyausi и принимают посещения ulatile.
Давным-давно, когда Бейява была юной и привлекательной, Томвайа Лаквабуло нанес свой первый визит на Туму. Тогда он познакомился с одной из самых красивых девушек- духов — На-миобе'и, дочерью Гуйоны Вабуси, вождя Вабуси, большой деревни на побережье Тумы. Она влюбилась в него, и, поскольку она была столь прекрасна, а кроме того, совершила в отношении его магические обряды bubwayayta, он поддался ее чарам и женился на ней. Таким образом он стал, так сказать, двоеженцем или, по меньшей мере, нематериальным двоеженцем, ибо имел жену земную, в Обураку, и жену-духа в Вабуси. С того времени он регулярно посещал страну духов во время своих трансов, когда не ел, не пил, не шевелился неделями (по крайней мере в теории: я посетил Томвайу Лаквабуло во время одного из таких трансов, и мне удалось ввести в него банку мясных консервов и лимонад, а также побудить его принять две палочки табаку). Эти профессиональные визиты на Туму, помимо того, что они приятны из-за Намиобе'и, сулят еще и выгоды, поскольку он берет с собой для духов богатые подарки, которые ему вверяют их живые родственники. Нет оснований сомневаться, что духовная часть этих подарков доходит до духов на Туме.
К чести и Томвайи Лаквабуло, и покойной Бейявы, она признала и одобрила его нематериальный союз и даже позволила собственную дочь назвать Намиобе'и — по имени жены-духа. Теперь обе жены встретились на Туме, но они проживают в разных деревнях. Это согласуется с общим правилом, поскольку каждая земная деревенская община имеет свою колонию в мире духов, и туда покойники направляются после смерти. Существует также несколько деревень sui generis, не пополняемых из нашего мира и имеющих странные особенности. Одну из них населяют женщины, которые живут в домах на сваях, высоких, как кокосовые пальмы. Ни одному мужчине никогда не позволяется входить в эту деревню, и ни один мужчина никогда не имел сексуальных связей с этими женщинами. Они рожают детей, но исключительно женского пола. Однако эти женские пуритане, к счастью, исключение на Туме, где любовь, удовольствие и наслаждение ленью как бы обволакивают счастливых духов.
Чтобы наслаждаться жизнью и любовью, необходимо быть молодым. Даже на Туме старость — то есть морщины, седые волосы и слабость — подкрадывается к тамошним духам. Но на Туме существует средство, когда-то доступное всему человеческому роду, а теперь утраченное нашим миром.Ведь старость для тробрианцев — это не естественное состояние, а несчастное событие, досадная случайность. Давным-давно, вскоре после того, как человечество выбралось на поверхность земли из ее недр, человеческие существа умели омолаживаться по своему желанию, сбрасывая увядшую кожу, подобно крабам, змеям и ящерицам, а также тем созданиям, которые ползают и роют норы под землей, время от времени сбрасывают прежнюю оболочку и начинают жизнь с новой и совершенной кожей. Человечество, к сожалению, утратило эту способность (по легенде — из-за глупости некой прародительницы), но на Туме тамошние счастливые духи сохранили ее[119]. Когда они считают, что состарились, они сбрасывают дряблую морщинистую кожу и вновь оказываются полными сил, с гладким телом, темными волосами, здоровыми зубами. Таким образом, жизнь среди них — это вечное повторение молодости с сопутствующими ей любовью и удовольствиями.
Итак, их время проходит в танцах и пении, со всем тем, что к этому прилагается, — праздничной одеждой, украшениями, запахами душистых масел и трав. Каждый вечер в прохладный сезон, когда ослабевают постоянно дующие пассаты или когда в знойный период муссонов влажный морской бриз освежает воздух, наши духи облачаются в праздничные одежды и отправляются на baku своей деревни, чтобы танцевать — точно так же, как это происходит на Тробрианах. Иногда же, отходя от земных привычек, они идут на берег и танцуют на твердом прохладном песке, утрамбованном бурунами.
Много песен сложено духами, и некоторые из них достигли земного мира, принесенные посредниками в общении с духами. Подобно большей части такого рода продукции, эти песни служат прославлению своего создателя. «Они поют славу своей butia (цветочной гирлянды), своим танцам, своей nabwoda'u (разукрашенной корзине), раскраске своего лица и украшениям». Вполне очевидно, что искусство возделывания огородов или резьба по дереву, выдающиеся достижения в войне или в обмене kula больше не являются объектом честолюбивых устремлений духов. Вместо этого мы находим здесь прославление танцев и человеческой красоты, причем и того, и другого — как обрамления сексуального наслаждения и как его преддверия. Приведу один пример такой песни, под названием «Усийяве-ну»; она была сложена неким духом на Туме и доставлена на землю неким Митакайо из Обураку — посредником в общении с духами, который к моменту моего прибытия на Тробрианы уже переехал на Туму напостоянное жительство.
- Сакральное и телесное в народных повествованиях XVIII века о чудесных исцелениях - Елена Смилянская - Культурология
- Клубничка на березке: Сексуальная культура в России - Игорь Кон - Культурология
- Секс в армии. Сексуальная культура военнослужащих - Сергей Агарков - Культурология
- Христианский аристотелизм как внутренняя форма западной традиции и проблемы современной России - Сергей Аверинцев - Культурология
- Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного образа - Олег Витальевич Горбачев - Кино / Культурология
- Кант и Сад - идеальная пара - Славой Жижек - Культурология
- Быт и нравы царской России - В. Анишкин - Культурология
- Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности - Андрей Ястребов - Культурология
- Почему не прожить нам жизнь героями духа. - Шалва Амонашвили - Культурология
- Что нужно знать о Северном Кавказе - Коллектив авторов - Культурология