Малый драконий род - Элизабет Кернер

— Я помню, — сказал Велкас. — Правда, не вижу в этом никакого смысла. Что толку прятаться в горах?

— Место это что надо, особенно если никто не знает, что ты там, — возразил я. — Вам ведь все равно нужно будет остановиться где поспокойнее, чтобы обдумать свои дальнейшие намерения.

— А мне кажется, неплохая мысль, — проговорила Арал устало.

— Да какая разница, туда так туда, — сказал Велкас с какой-то горечью в голосе. — Лучшего выбора у нас все равно нет.

Я сейчас же вспомнил, что все случившееся имеет для обоих моих друзей особое значение, а не сводится лишь к потрясению от потери близкого человека. Ни один целитель начиная с третьего разряда не считается таковым без особой печати в своем свидетельстве, дающей ему право заниматься своей деятельностью. В этот день будущее Велкаса и Арал разлетелось в прах, за каких-то пару часов.

— Значит, решено. Но прежде чем отправиться в горы, нам надо где-то разжиться съестным. «Голова Дракона» в Волчьем Логе у росстани вполне подойдет: кормят там любо-дорого, верно говорю. А оттуда пойдем по тропе на северо-запад, в горы. До корчмы нам нужно добраться к закату, а Гайр славный малый, он о нас позаботится. — Мои спутники непонимающе посмотрели на меня. — Гайр, хозяин корчмы. «Головы Дракона». Он мой приятель. Славный парень.

— Тогда тебя-то там точно не должны видеть, — сказал Велкас.

— Чего? — переспросил я тупо. — Да ведь Гайр мой друг, он... Ничего не понимаю...

— Уилл! — произнес Велкас, глядя на меня. Я не ответил. И тут вдруг внезапно все как-то смешалось.

Велкас остановился и, схватив меня, потащил под прикрытие купы деревьев, что росли в стороне от большака. Арал шла следом за мной, держа меня за локоть. Я совсем был не против этого. Внезапно Велкас просветлел, и они с Арал принялись переговариваться, но я не мог разобрать, о чем речь. И вдруг я почувствовал потребность присесть и, кажется, так шмякнулся с размаху наземь, что чуть не отбил себе зад.

В следующий миг я осознал, что сижу прислонившись спиною к дереву, а Велкас смотрит на меня так, словно видит меня впервые. Он даже не пытался поймать мой взгляд, просто смотрел в моем направлении и что-то делал руками. Я почувствовал себя странно, точно сплю или едва-едва начинаю пробуждаться, словно...

— Велкас? — проговорил я, но с голосом моим было что-то не в порядке. Казалось, что он слышится откуда-то издалека. — Арал? Я что, сплю?

Арал была тут как тут: положив руку мне на плечо, она сказала, чтобы я немного помолчал. Она была так близко, что я чувствовал ее запах — точно аромат летних цветов. Святая Владычица, настолько близко! Я невольно вздохнул.

— Тебе больно? — мягко спросила она. Я был в таком состоянии, что чуть было не выложил ей все начистоту, порываясь признаться, что единственная боль, которая меня мучит, происходит оттого, что я люблю ее. Но, хвала Владычице, целительная сила Велкаса наконец взяла свое. Какое-то время я чувствовал себя так, будто был вдрызг пьян; но вскоре это прошло, и я неуклюже поднялся на ноги.

— Во имя Преисподних, что за... — начал было я. Вел положил руку мне на плечо.

— Это от потрясения, — пояснил он. — Ничего страшного. Мы-то с Арал были защищены своею силой, это у нас происходит уже само собой, по привычке, но вот про тебя мы как-то не подумали. Извини, — добавил он серьезно.

Подняв глаза, я встретился с ним взглядом. Ему и впрямь было очень стыдно за себя. Бедняга сокрушался, что упустил меня из виду.

— Да ладно уж, — буркнул я. Извинение со стороны Велкаса было чем-то новым. — Вам ведь все равно не до этого было. А что касается «Головы Дракона», то я уж не знаю, каким образом мне можно схорониться так, чтоб Гайр меня не увидел. Нам все равно понадобится еда и место для ночлега. А корчма эта в трех часах пути, и можете мне поверить, ничего другого мы на дороге не встретим.

Велкас успел лишь сказать:

— Возможно, она нам и сгодится. Но меня заботят два вопроса... Я приготовился выслушать его, но в этот миг на нас вдруг обрушились демоны, и я так ничего и не узнал.

Шикрар

Когда все самоцветы были запечатаны в предназначенных для них сосудах, Кейдра настоял на том, чтобы я немного поспал. Я уж думал, что никогда больше не смогу заснуть, но стоило мне закрыть глаза, как я сейчас же погрузился в сон, а кода проснулся, то почувствовал себя не в пример свежее. Кейдры не было; на полу было нацарапано: «Я с Миражэй». Но прежде чем покинуть меня, он вновь разжег в пещере огонь.

Я решил вынести запечатанные сосуды с самоцветами на прогалину перед пещерой, чтобы не тратить на это время потом; к тому же, сказать по совести, мне не хотелось больше видеть чертог душ, лишенный всей своей сокровенной сути: теперь в стенах там зияли лишь темные отверстия, оставшиеся от каменьев.

Выйдя из пещеры, я к своему удивлению обнаружил, что уже почти рассвело. Утро задалось холодным и свежим; а к тому времени когда я вынес наружу последний сосуд, было уже ярко и солнечно, как ни удивительно для столь раннего времени года. Поначалу меня это чуть ли не возмутило, ведь сердце мое, напротив, было окутано мраком; но что правда, то правда: утро было чудесным. Если мы вынуждены начинать все сначала, то лучше дня и не придумаешь.

Я взлетел в небо.

Летний луг, совершенно не оправдывавший своего названия сейчас, на исходе зимы, оказался полон кантри: они были недовольны, раздражены и сбиты с толку. К своей скорби я заметил, что весь наш народ вполне свободно может разместиться на этом клочке земли. Мне подумалось: а что, если над нами висит злой рок и ничего уже нельзя изменить? Быть может, время кантри в этом мире подошло к концу, и мне предстоит стать свидетелем нашего заката...

Я встрепенулся и припомнил слова, которые сам не раз говорил своему сердечному другу Акхору, когда тот был еще юн. Любой может сдаться, Акхор. Это столь же легко, как и расстаться с жизнью. Смерть и поражение рано или поздно все равно настигнут любого. Но все-таки нужно из последних сил бороться до конца, и пока есть хоть какой-то выбор, следует выбирать жизнь, а не смерть — пока имеется возможность.

Говорить такие слова легко. Гораздо труднее поступать так же. И все же воспоминания сделали свое дело: припомнив, что я сам говорил такие речи Акхору, я сумел заставить и себя прислушаться к ним.

Я готовился к обращению, когда рядом снизился Кейдра.

— Доброе утро, отец, — сказал он бодро. — Как ты нынче себя чувствуешь?

— Неплохо, сынок. Запечатанные чаши ждут тех, кто пожелает их нести. Все готово.

— Мы с Миражэй все думали о предстоящей жизни в Колмаре: о том, что мы будем жить бок о бок с гедри, — продолжал Кейдра с улыбкой. — С нетерпением жду этого часа. Но сегодня ночью Миражэй пришло в голову, что, возможно, неплохо было бы прихватить с собою дары, чтобы сгладить наше столь внезапное прибытие: нас ведь все-таки немало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});